Кетура и лорд Смерть

Я ничего не ответила.

— А когда ты остаешься и присутствуешь при родах, мать продолжает жить, даже когда должна была умереть.

— Кто вам это сказал? — спросила я.

— Вся деревня трубит. Гуди Томпсон рассказала, что ты беседовала у нее в доме с неким невидимым существом — кое-кто утверждает, что это ангел; она говорит, что Смерть. Другие болтают, что это потому феи утащили тебя в лес, а затем вернули обратно живой.

— Сэр…

— Джон.

— Джон, сэр, если вы сердитесь на меня из-за вашей одежды, я вам заплачу за нее, когда смогу. Стану работать на кухне…

— Оставь ее себе, Кетура, — прервал он. — Хотя зачем она тебе, даже представить не могу. Все, о чем прошу — это чтобы ты хранила нашу тайну насчет великого оленя.

— Буду хранить, сэр… Джон.

— Кетура, благодарю тебя за отличную идею сделать деревню привлекательнее — замостить дорогу, очистить мельницу от крыс. Все отдают тебе должное за эту идею. В том-то и проблема.

— Проблема?

— Вчера, когда все думали, что тебя похитили феи, ты, скажем так, вселяла в людей тревогу. Они боятся фей с их лесным колдовством, и тот, кого подозревают в общении с феями, заставляет их нервничать.

— Я не видела ни фей, ни их зачарованных дворцов, — сказала я.

Джон отвернулся от окна и добродушно улыбнулся мне:

— Я тебе верю. Но нынешняя, новая, история — это совсем другое дело. Никто никогда не видел фей, так что их все равно что вовсе нет. Однако дело рук Смерти видели все, поэтому все до единого ненавидят его. И сейчас они боятся тебя, Кетура, боятся тем страхом, который порождает ненависть. Они считают, что самый воздух, который окружает тебя, заражен смертью. Они ненавидят тебя, потому что ты напоминаешь им об их смертности. Один твой вид возвещает им собственный конец.

Пока он говорил, я стояла, глядя в пол.

— И теперь мы подобрались к проблеме. Видишь ли, Кетура, поскольку замостить дорогу было твоей идеей, никто больше не хочет этим заниматься. Они… они верят, что ты выполняешь поручение Смерти.

Я подняла на него взгляд, полный тревоги, и воскликнула:

— Но ведь все как раз наоборот!

Он долго изучал меня, а потом указал на кресло:

— Сядь, Кетура, ты вся дрожишь.

Я с благодарностью села.

— Сэр, я бы рассказала вам свою историю, но вы мне не поверите.

— Меня зовут Джон, и я тебе поверю, Кетура. — Он смотрел на меня во все глаза. Видно было, что он готов слушать и слышать.

— Но вы ведь меня не знаете. Как же вы можете мне верить?

— Я знал тебя почти всю твою жизнь. Я слушал твои сказки у общего костра и наблюдал, как ты, будучи еще девочкой, завладевала вниманием слушателей.

— Но… но вы бывали у костра очень редко.

— О нет, я был там всегда. Прятался поблизости в темноте, чтобы никто не увидел.

Да, вспомнила я, еще совсем юным Джон всегда принимал участие в деревенских затеях, но как бы поодаль. Играл в футбол с мальчишками, однако присоединиться к гулянке после победы ему не разрешалось. Помогал в поле, но после сева или уборки всегда уходил в замок, не принимая участия в наших празднествах. Пока другие ребята развлекались, он учился читать и считать. Пока другие ребята ловили рыбу, Джон учился стрелять из лука и охотиться. И мне вдруг открылось, как же одинок он всегда был. Я вполне могла вообразить его слушающим мои истории, но никогда не входящим в общий круг.

— Вам следовало бы подходить и греться у костра, — сказала я. — Мы были бы только рады.

Он задумчиво склонил голову.

— Кетура, ты по себе видишь, как это трудно — чтобы тебя принял круг людей, считающих тебя иным, не таким, как они.

— Верно, — согласилась я.

Он молча ждал, пока я соберусь с мыслями. Я собиралась рассказать ему историю куда более необычную, чем все, что рассказывала раньше, и тем не менее она была правдива.

— В тот день, когда я заблудилась в лесу, я последовала туда за великим оленем, — начала я. — Ах сколько сказок я рассказывала о нем, и вот пожалуйста — он сам предстал передо мной, как будто мои рассказы вызвали его к жизни. Люди говорят правду — он завлек меня в лес, изнурил меня, а когда я окончательно потеряла дорогу, бросил в темной чаще.

Феи, которых я так и не увидела и не услышала, должно быть презрительно смеялись надо мной. Я блуждала и блуждала, насекомые искусали меня, ноги сбились до крови, ночные ветры продували до костей. А потом ко мне пришел сам лорд Смерть.

Я воспользовалась единственным доступным мне средством, чтобы отсрочить свою кончину, — рассказала ему историю. Историю о любви. И обещала поведать конец на следующий вечер, если он разрешит мне жить еще один день.

И он разрешил. Я сказала ему, что эта история правдива и это история моей любви.

Я прервала рассказ. Джон присел на корточки около моего кресла. Его глаза оказались на уровне моих, и в них отражались образы, рождавшиеся в моей голове. Еще никогда я не видела такого красивого молодого человека. Моя рука дернулась было потрогать амулет в кармане, но тут же остановилась. Это же нелепо! Я простая девушка, а он сын лорда. Я овладела собой и вернулась к рассказу.

— Он предложил, чтобы кто-нибудь другой умер вместо меня. Сказал, мол, не имеет значения, кого я выберу. Все равно многие умрут во время чумы, сказал он, а когда я стала умолять его поведать мне, как остановить чуму, он ответил: «Это не в твоих силах. Ваш лорд допустил, чтобы его земли превратились в руины».

Вот почему, сэр… Джон, я и выступила, когда королевский посланец уехал. В визите короля я углядела возможность отогнать угрозу чумы. У нас должна быть хорошая дорога, а на мельнице надо уничтожить крыс. А еще — мы ником образом не должны сообщаться с Большим Городом.

После долгого молчания Джон кивнул. Я увидела, что он испытывает такой же ужас перед чумой, как и я.

— Кетура, тебе следует обратиться к односельчанам, рассказать им, что чума на подходе, — проговорил Джон после некоторого раздумья. — Может быть, тогда они возобновят работу.

— Думаете, они мне поверят?

— Поверят, — убежденно сказал он. — Разве они не верили всегда твоим волшебным сказкам, Кетура? Разве твои истории о великом олене не вызвали к жизни настоящего оленя? Конечно они тебе поверят!

Я поднялась.

— Тогда я должна попытаться.

Глава восьмая, в которой Сестрица Лили приходит мне на помощь, Бен дарит кабачок, я пеку пироги, а появление Тобиаса с лимонами приносит разочарование

Генри быстро разнес весть, что Джон Темсланд обратится к жителям на площади, и народ так же быстро начал стекаться туда.

Солнце припекало, с залива не прилетало ни дуновения, и вскоре люди начали недовольно шуметь. Как же так, уже полдня прошло? — дивилась я. Как бы мне хотелось замедлить ход времени!

Джон проводил меня на площадь и вскарабкался на груду булыжников.

— Мой народ, — обратился он, протянув вперед руки. — Я стою на тех самых булыжниках, которыми вы сейчас должны были мостить площадь. Но никто не вышел на работу сегодня. Вы забыли, что к нам едет король, чтобы убедиться, что наша деревня именно такова, как рассказывает мой отец?