Кетура и лорд Смерть

— У нас своей работы по горло, молодой Джон! — крикнул Джордж Паддингтон. — Идет страда, и еще очень много чего собрать осталось!

— А эти остатки не могут подождать до конца ярмарки, Джордж? — спросил Джон.

Джордж бросил на меня угрюмый взгляд и ничего не ответил.

— У нас тут и залив, и лес для охоты, — выкрикнул Питер Уитти. — Мы не стыдимся своего Крестобрежья!

— Но почему бы не сделать его еще лучше? — В голосе Джона звучали задабривающие нотки.

— Мы падаем с ног под конец дня! — выпалил Питер. Толпа согласно загудела.

— Питер, Джордж и все вы, — а вы не задумывались, зачем эти высокородные господа вложили в голову короля идею о приезде в Крестобрежье именно сейчас, сообщив об этом совсем незадолго до приезда? Они не любят моего отца, который советует королю проявлять милость и доброту по отношению к простому люду. Отец внушает королю, что основа власти — это любовь народа. Высокородные же господа предпочитают упрочивать свою власть путем угнетения своих людей. Поэтому им выгодно опозорить отца и окончательно лишить его милости его величества. Возможно, они нацелились отобрать его земли. А тогда сюда явится новый хозяин, который может оказаться совсем не таким добрым, как мой отец.

Толпа опять загомонила.

— А она какое имеет отношение к тебе, Джон? — выкрикнул Питер, указывая на меня. — Небось дунула тебе в глаза волшебной пылью? Или, может, еще чего похуже?

— Если верности моему отцу для вас недостаточно, то у Кетуры Рив есть, что вам сообщить, — ответил Джон. — Заклинаю — выслушайте ее!

Всего несколько дней назад мужчины встречали меня умильными взглядами. Сейчас же их глаза стали жесткими, подозрительными и недоверчивыми.

— Это из-за нее мы перестали работать на дороге! — выкрикнул Пол Стоппиш. — Идея-то ее была, верно?

Толпа согласно зашумела.

— Кто подговорил тебя начать мостить дорогу, а, Кетура? Небось сам Смерть? Он же не против, чтобы мы посдыхали тут от жары и утомления! — крикнул один.

— Он наверняка еще засветит камнем в висок какому-нибудь ничего не подозревающему бедолаге! — завопил другой.

— А то, может, кувалда переломится да и отлетит в голову тому, кто ею орудует? — прокричала Пэтси Крандл в переднем ряду.

Джон поднял руку, призывая к тишине.

— Говорю вам — выслушайте ее! — Он наклонился и поднял меня к себе на верх груды. Я так дрожала, что никак не могла сфокусировать глаза на толпе. Открыла рот, чтобы заговорить, но не знала, с чего начать.

Джон подбодрил меня взглядом.

Я откашлялась, набрала в грудь воздуха и… все равно не смогла выговорить ни слова.

Джон положил ладонь мне на спину и снова обратился к толпе. Жаркое солнце, казалось, зажгло сам воздух — в нем появился едкий дымный запах, но толпа стояла неподвижно и тихо.

— Молва, которую вы слышали, правдива. Кетура действительно видела Смерть и узнала кое-что такое, что следует знать нам всем. Говори, Кетура. Скажи им…

— …что идет чума, — раздался голос в толпе.

Народ ахнул, кто-то вскрикнул. Все глаза обратились к Сестрице Лили, потому что голос принадлежал ей. Шестеро из ее семерых сыновей окружили мать защитным кольцом. Седьмой, как я внезапно заметила, стоял на страже около моей груды булыжников, словно охраняя меня.

Лили прошла вперед, где каждый мог видеть ее.

— Зараза прибыла в Англанд, — промолвила она. — Чую ее запах. Я уже давно про нее знаю.

Толпа взорвалась воплями.

— Успокойтесь! — сказал Джон.

— Вы не сможете убежать от чумы! — прокричала Сестрица Лили. — Бежать некуда!

Толпа притихла. Несмотря на то, что люди боялись Лили, считая ее ведьмой, здесь не было ни одного человека, которому бы она не помогла справиться с зубной болью или с резью в животе, или с воспалением уха, шишками, гнойниками, язвами либо другой какой хворью.

— Чума пока еще далеко, но не настолько, чтобы не настигнуть Крестобрежье. Нам следует послушать, что хочет сказать эта девушка, — произнесла Сестрица Лили и выжидательно повернулась ко мне.

К толпе присоединились Гретта и Беатрис. Гретта подбадривающе кивнула мне: мол, говори, Кетура!

— Смерти тяжелее шагать по хорошей дороге, — начала я, и хотя мой голос звучал сдавленно, в наступившей тишине он был отчетливо слышен всем. Я заговорила громче: — Смерть обожает грязные углы и ненавидит вычищенные колодцы и мельницы без крыс. Надо навести в деревне порядок, и тогда кто знает — может, чума к нам и не придет. Если мы возьмемся все вместе и сильные будут помогать слабым, если все мы разделим общее бремя, тогда наверняка…

И тут в моем мозгу вспыхнуло: лорд Смерть, чистый, как отточенный клинок, отнюдь не всегда с охотой принимает к себе души, которые мы волей-неволей к нему отсылаем. Интересно — может, он и вложил эту мысль мне в голову? Или, может, просто сама близость к нему сделала меня умнее?

— Да, и еще — никто не должен ездить в Большой Город, — добавила я.

Пока я говорила, глаза у людей раскрывались все шире, как будто уши не справлялись со своей работой, и глаза должны были им помочь.

— Я ей верю, — сказал Калеб, отец Генри Бина.

— И я! — сказал Уилл, отец Гретты.

— Нам надо работать на дороге всю ночь напролет, — сказал Джеймс, отец Беатрис.

Несколько жен принялись уговаривать своих мужей подчиниться. Матери крепко обняли детей и заторопились домой.

Джон спрыгнул с груды, мужчины собрались вокруг него, и не успела я даже толком покинуть площадь, а работа уже закипела.

Я поплелась домой, еле живая от усталости. Однако сделав всего несколько шагов, остановилась как вкопанная, потому что прямо у моих ног что-то разлетелось в мелкие брызги. Гнилое яблоко. Я была слишком вымотана, чтобы хотя бы посмотреть, кто его бросил, просто переступила и двинулась дальше. И тут около меня взорвалось второе. На этот раз я оглянулась назад. Ко мне приближался Джон Темсланд, в каждой его руке было зажато по уху с прилагающимися к ним пацанами. Озорники извивались, пытаясь вырваться, но вынуждены были тащиться за собственными ушами.

— Эти мальчики хотят тебе что-то сказать, — весело гаркнул Джон.

— Простите, — вякнул один.

— Простите, — вякнул второй.

Джон отпустил их, и пацаны рванули прочь, потирая уши.

— Я поставлю человека, чтобы следил за твоим домом, — сказал Джон.

— Я не боюсь, — ответила я. «Их не боюсь», — добавила я про себя. От того, кого я боялась на самом деле, не защитит никто.

Я почтительно наклонила голову и продолжила путь.

— Ты храбрая женщина, Кетура Рив, — сказал мне вслед Джон.