Кипр – Кровь и Вера
Шрифт:
Крид продолжал читать, чувствуя, как каждое слово отзывается в нём странным узнаванием.
«И сказал мне тот центурион такие слова: „Я совершил нечто ужасное и великое одновременно. Я пронзил бок Сына Божьего, но в этот момент нечто вошло в меня через это копьё. Я чувствую, что изменился. Что-то произошло с моей душой и телом“. И видел я, что глаза его были полны странного света, какого не бывает у обычных людей.»
Дальше текст становился труднее для понимания, некоторые фрагменты были повреждены временем.
«…и сказал он, что отныне связан… и копьё будет
«Спросил я его об имени, и ответил он, что звали его Гай Кассий Лонгин, но теперь это имя уже не имеет значения, ибо он стал чем-то иным — хранителем копья и его пленником одновременно и так пока не передаст проклятье очередному бессмертному.»
Крид поднял глаза от свитка, чувствуя странное головокружение. Имя — Гай Кассий Лонгин — отозвалось в его памяти как далёкое эхо, словно он слышал его во сне или в другой жизни.
— Это… — он запнулся, пытаясь собраться с мыслями. — Интересно…
— Вы помните это имя? — тихо спросил Папа. — Помните центуриона на Голгофе?
— Нет… не совсем, — честно ответил Крид. — Но имя кажется знакомым. Словно что-то, что я знал когда-то, но забыл. Или пытался забыть.
— Продолжайте читать, — мягко подтолкнул его Папа. — Дальше ещё интереснее.
Крид вернулся к свитку, пытаясь разобрать сильно выцветшие строки в конце документа.
«И ещё сказал центурион, что не он один был отмечен в тот священный час. Что женщина, стоявшая у креста — не Мария, мать Господа, но другая — также была затронута тем же таинственным светом. Что их судьбы отныне связаны через копьё, и они будут встречаться снова и снова через века, иногда узнавая друг друга, иногда проходя мимо. И что эта связь будет продолжаться, пока не исполнится великое предназначение копья.»
Крид замер, пораженный этими словами. Образ женщины у креста вызвал в его памяти другой образ — Изабеллы, кузины принца Пьера, с её загадочными намёками на их прошлые встречи.
— Елена, — прошептал он почти бессознательно. — Изольда… Изабелла… Аннабель… Бель!
— Вы вспоминаете? — спросил Папа, внимательно наблюдая за ним.
— Фрагменты, — Крид покачал головой. — Лица, имена, места… но без связи, без целостной картины.
— Возможно, это и к лучшему, — задумчиво произнёс Папа. — Вряд ли человеческий разум способен вместить воспоминания о двух тысячах лет существования. Даже ваш.
Он бережно закрыл свиток и вернул его в ларец.
— Теперь вы понимаете, почему я дал вам такую власть и автономию? Почему создал для вас новый орден? Вы не просто воин или дипломат, кардинал Крид. Вы — часть великого таинства, начавшегося на Голгофе со знакомства с Лонгином, ибо тогда копьё отметило вас. И ваше появление именно сейчас, когда христианский мир стоит на перепутье, не может быть случайностью.
— Но каково моё предназначение, Ваше Святейшество? — спросил Крид. — Что я должен сделать с этим знанием, с этой… ответственностью?
Папа задумчиво посмотрел на него.
— Я думаю, вы должны найти свой собственный ответ на этот вопрос, кардинал.
Каждая эпоха требует своего понимания великой миссии. В наше время, я полагаю, это возрождение единства христианства на Востоке, создание нового типа отношений между разными верами и культурами. И ваш Орден Рассветных Рыцарей может стать инструментом для достижения этой цели.Он закрыл ларец на ключ и повернулся к Криду.
— Теперь вы знаете величайшую тайну Ватикана. Тайну, которую каждый Папа передаёт своему преемнику. Мы веками ждали вашего возвращения, хранитель Копья. Ждали момента, когда древнее пророчество начнёт исполняться.
— Какое пророчество? — нахмурился Крид.
— «Когда Восток и Запад будут на грани великого разделения, — процитировал Папа, — когда неверные будут теснить народ Божий, тогда вернётся хранитель Копья, чтобы соединить разорванное и защитить угнетённых. И начнётся новая эра для веры Христовой.»
Они молча поднялись обратно в папские покои. Крид был погружён в раздумья, пытаясь осмыслить всё услышанное и прочитанное. Кусочки его собственной памяти, разрозненные и фрагментарные, начинали складываться в более целостную картину, хотя многое по-прежнему оставалось скрытым в тумане забвения.
— Что вы теперь намерены делать, кардинал? — спросил Папа, когда они вернулись в его кабинет.
— Создать Орден Рассветных Рыцарей на прочной основе, — ответил Крид после недолгого размышления. — Орден, который станет не просто военной силой, но и мостом между Востоком и Западом, между различными христианскими традициями.
— И где вы разместите штаб-квартиру ордена? — спросил Папа.
— В Александрии, — без колебаний ответил Крид. — Город имеет не только стратегическое, но и символическое значение. Это место, где встречаются разные культуры и религии. Где раннее христианство процветало во всём своём многообразии. И где теперь мы можем возродить этот дух открытости и диалога.
Папа одобрительно кивнул.
— Мудрое решение. Александрия всегда была центром учёности и духовных исканий. К тому же, её расположение позволит вашему ордену контролировать важнейшие торговые пути.
Он подошёл к большой карте Средиземноморья, висевшей на стене.
— Вы понимаете, конечно, что ваши действия изменят баланс сил в регионе, — сказал он, проводя пальцем по изображению восточного побережья. — Генуэзцы, венецианцы, мамелюки, турки — все они будут реагировать на появление нового игрока. Некоторые попытаются заключить союз, другие станут противодействовать.
— Я готов к этому, Ваше Святейшество, — ответил Крид. — За свою долгую жизнь я неоднократно оказывался в центре подобных политических бурь.
— В этом я не сомневаюсь, — Папа улыбнулся. — И всё же, не стоит недооценивать сложность ситуации. Особенно с учётом вашего нового положения. Теперь вы не просто военачальник или советник. Вы кардинал Святой Римской Церкви и магистр независимого ордена. Ваши действия будут восприниматься как выражение политики Святого Престола.
— Я сделаю всё возможное, чтобы оправдать ваше доверие, — серьёзно ответил Крид. — И чтобы Орден Рассветных Рыцарей стал силой мира и справедливости, а не просто ещё одним инструментом власти.