Кипр – Кровь и Вера

Де Шатонёф кивнул, не скрывая удовлетворения.

— Именно так. Священная реликвия, одна из самых почитаемых в христианском мире. — Он понизил голос. — А знаете ли вы, где оно находится сейчас?

— В Константинополе? — предположил Крид. — Или в Риме, у Папы?

— Нет, — де Шатонёф покачал головой. — Согласно нашим источникам, настоящее Копьё Лонгина хранится в Александрии, в тайной сокровищнице мамелюков. Они захватили его при разграблении одной из церквей Иерусалима полвека назад.

— И принц Пьер хочет его вернуть, — догадался Крид.

— Не только вернуть, — де Шатонёф наклонился ближе, в его глазах горел фанатичный огонь. — Он хочет использовать силу Копья, чтобы возглавить новый крестовый поход, который изменит судьбу Средиземноморья. Представьте: христианская армия, ведомая истинным наследником Иерусалимского престола — а Лузиньяны имеют на него законное право — с непобедимым оружием Господа в руках!

Крид внимательно смотрел на капитана. Амбиции принца Пьера оказались гораздо масштабнее, чем простой грабительский набег на богатый порт.

— Почему вы рассказываете мне это? — спросил он прямо. — Мы едва знакомы. Я чужак.

Де Шатонёф выпрямился, его взгляд стал серьёзным.

— Потому что я верю, что вы посланы нам провидением, господин Крид. Ваше неожиданное появление, ваши необычные способности, ваши знания… — Он сделал паузу. — Мне нужен человек, которому я могу доверить особую миссию во время штурма Александрии. Человек, способный проникнуть в сокровищницу и найти Копьё, пока основные силы отвлекают защитников города.

— И вы выбрали меня? — Крид подавил усмешку. — Человека, которого знаете меньше дня?

— Иногда час или два могут рассказать о человеке больше, чем годы, — задумчиво произнёс де Шатонёф. — Я доверяю своей интуиции, господин Крид. И она редко подводит меня.

Крид отвернулся, глядя на раскинувшийся внизу город. Ночной ветер трепал его светлые волосы. В голове роились мысли, странные и противоречивые. С одной стороны, поиск сакральной реликвии казался ему бессмысленной затеей — суеверием, недостойным разумных людей. С другой… что-то глубоко внутри отзывалось на рассказ о Копье, словно давно забытое воспоминание пыталось пробиться сквозь завесу амнезии.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Я возьмусь за эту миссию, капитан. Но с одним условием.

— Каким же? — де Шатонёф приподнял бровь.

— Я хочу знать всё, что вам известно об этой реликвии. Каждую легенду, каждое упоминание, каждую деталь. — Крид повернулся к капитану. — Если я должен найти Копьё, то должен знать, что именно ищу.

Де Шатонёф улыбнулся.

— Разумное требование. Завтра я предоставлю вам доступ к нашим архивам и познакомлю с человеком, который знает о Копье больше всех в королевстве. — Он протянул руку. — По рукам?

Крид пожал протянутую ладонь, чувствуя, как внутри него растёт странное предвкушение — не азарт наёмника, получившего выгодный заказ, а нечто более глубокое и древнее, словно он невольно ступил на путь, предначертанный ему задолго до рождения.

— По рукам, капитан, — сказал он. — Я найду вам Копьё Лонгина.

Глава 4

Утро застало его врасплох — Крид проснулся от стука в дверь, резко сев на кровати. Солнце уже заливало комнату ярким светом, пробиваясь сквозь узкое окно. Он потёр лицо, пытаясь стряхнуть остатки тревожных сновидений.

— Господин Крид? — послышался голос с другой стороны двери. — Капитан де Шатонёф ожидает вас через полчаса в архиве. Прикажете принести завтрак?

— Да, благодарю, — ответил Крид, поднимаясь с кровати.

Он быстро умылся холодной водой из кувшина, стоявшего на столе, и оделся. Шамшир, как всегда, занял своё место на поясе — его присутствие странным образом успокаивало, придавало уверенности.

Юный паж принёс поднос с завтраком — свежий хлеб, сыр, оливки и вино, разбавленное водой. Крид ел без особого удовольствия, механически — мысли его были далеко. Беспокоил не столько предстоящий разговор с де Шатонёфом, сколько собственная реакция на упоминание Копья. Почему эта реликвия вызывала в нём такой отклик? Что связывало его с древним оружием центуриона?

Через полчаса Крид уже шёл по коридорам казарм, следуя за другим пажом, который вёл его в архив. Они спустились по винтовой лестнице, миновали внутренний двор и вошли в отдельно стоящее здание с массивными дубовыми дверями.

Архив оказался просторным полутёмным помещением, освещённым только масляными лампами и редкими лучами солнца, проникавшими через узкие окна под самым потолком. Вдоль стен тянулись деревянные стеллажи, уставленные манускриптами, свитками и кодексами в кожаных переплётах. Воздух был сухим, с лёгким ароматом пергамента и чернил.

В центре архива, за большим дубовым столом, сидели де Шатонёф и ещё один человек — худощавый старик с длинной седой бородой, облачённый в тёмную рясу. Перед ними лежало несколько раскрытых книг и свитков.

— А, господин Крид, — де Шатонёф поднял голову, услышав шаги. — Подойдите. Я хочу представить вас брату Константину, хранителю королевской библиотеки и большому знатоку священных реликвий.

Старик поднял на Крида водянистые голубые глаза, и тот невольно вздрогнул — взгляд монаха был пронизывающим, будто заглядывал в самую душу.

— Так вот он какой, ваш северный воин, — прошелестел старик, не поднимаясь с места. — Интересно… очень интересно.

Крид подошёл ближе и слегка поклонился.

— Рад знакомству, брат Константин.

— Присаживайтесь, господин Крид, — де Шатонёф указал на свободный стул. — Брат Константин рассказывал мне удивительные вещи о Копье Лонгина. Думаю, вам будет полезно услышать это перед миссией.

Крид сел, обратив внимание на раскрытую перед монахом книгу — старинный манускрипт с выцветшими буквами и потрёпанными краями.

— Копьё Лонгина, — начал брат Константин, его голос был тихим, но отчётливым, — или Копьё Судьбы, как его ещё называют, имеет долгую и запутанную историю. — Он перевернул страницу манускрипта. — После распятия Христа оно перешло в руки римского центуриона Гая Кассия Лонгина, который, согласно преданию, обратился в христианство и сохранил копьё как символ своей веры.

Старик поднял глаза на Крида, словно проверяя его реакцию.

— В 312 году император Константин Великий имел при себе наконечник этого копья в битве у Мильвийского моста против Максенция. Победа, как известно, была полной, и Константин увидел в этом знак Божьего благословения. — Монах перевернул ещё несколько страниц. — Затем реликвия находилась в Константинополе, пока в 1204 году, во время Четвёртого крестового похода, не была захвачена латинянами.