Klangfarbenmelodie

— Нет, не позволю, — медленно процедила девушка, грозно сведя светлые тонкие брови к переносице, и поджала губы, делаясь ужасно милой в своей злости,

которую не могла полностью выразить в силу, видимо, правил этикета.

— А если я настаиваю? — в эту игру можно было играть вдвоем, и нет — Тики совершенно неинтересно было, на что рассчитывает эта чертовка. Он знал, просто знал — ни одна девушка не сможет устоять перед ним, рано или поздно любая сдавалась. И Алиса не может, просто не смеет стать исключением из этого правила.

А что казалось сроков… Тики был киллером. Киллер неделями мог ждать свою жертву сидя в засаде. И эта нимфа — она ничем не отличалась от жертвы. Разве что в конце она останется в живых, потому что он ее не застрелит, а просто будет долго и методично втрахивать в свою кровать и слушать, как она стонет под ним, раздвинув ноги.

Да, именно так.

Губы девушки раздраженно дрогнули.

— Только до остановки.

Тики обольстительно улыбнулся, по-кошачьи прищурившись, зная, как многие его прелестные жертвы покупаются именно на этот взгляд, и Алиса, сдержанно вздохнув, неопределённо передёрнула плечами.

— Тогда я буду ждать вас у главного входа, — проникновенно сказал он, и девушка, вежливо улыбнувшись, кивнула. — Только не сбегайте от меня, — хохотнул Микк, заметив, как Алиса насмешливо фыркнула, скрываясь за дверью.

Вышла она буквально минут через десять. Цокнула языком, увидев почти докуренную Тики сигарету, и покачала головой.

— И как же в вас, таких мачо, влюбляются девушки? Запах от сигарет мерзкий.

— А это вы мне скажите, — вздохнул в ответ мужчина, предлагая ей руку. Галантность такого рода, может, и не была уместна в данном случае, но все же. Однако Алиса чуть оттолкнула его ладонь и поправила сумку на своем плече. — Что девушки находят в ублюдках вроде меня?

— И вы так собрались меня соблазнять? — девушка засмеялась, и Тики заметил, что этот смех уже не был таким… вынужденным. Пожалуй, его поведение ее действительно повеселило. — Курите, признаете это плохим, да еще и спрашиваете, почему девушки на такое ведутся?

— Странный способ привлечения внимания, не правда ли? — Микк хмыкнул и заправил за ухо выбившуюся из низкого хвоста прядь волос.

Алиса смешливо фыркнула, качнув головой, словно вспоминала что-то своё, и пожала плечами.

— Наистраннейший, согласна, — закатила она глаза, поправив чёлку. Тики присмотрелся к ней: вблизи её волосы казались искусственными, явно, это был парик, кожа же — бледной, благородного цвета слоновой кости, плечи, спрятанные под плотным чёрным плащом, — и правда угловатыми, мальчишескими даже, но мужчина признал, что девушку это лишь красило. Да и после недавней сцены с демонстрированием своего боевого искусства такая комплекция фигуры не была ничем удивительным. Микк, наоборот, был даже удивлён, что Алисе удалось сохранить такую свежесть и хрупкость, хотя, как подсказывало ему чутье, тренировки в её жизни занимали далеко не последнее место.

Впрочем, сейчас его больше интересовало то, как же утихомирить эту дикую, но ужасно притягательную девчонку.

Алиса шла молча, совершенно не обращая на него внимания, и Тики оправданно решил, что остановкой дело и ограничится, а ему, чёрт раздери, хотелось больше. Больше поговорить, больше посмотреть, больше полюбоваться.

Подольше побыть рядом.

Манера речи у Алисы была красивая — одна из самых вежливых форм японского языка, мягкие интонации в голосе, не таком высоком, как у здешних девушек, а более глубоком, каком-то даже проникновенно интимном.

Хотелось слушать её, а не окружавшую их тишину, прерываемую шумом колёс и неоновых вывесок, завываниями ветра и разговорами редких прохожих.

Да и если заговорить девушку сейчас, Тики был уверен, что она и не заметит, как он сядет с ней в автобус.

— Алиса, — начал он, когда через несколько кварталов показалась освещённая фонарями остановка, — а где вы научились такому прекрасному удару с разворота?

— Долгие и жестокие тренировки, — хмыкнула девушка, поворачивая к нему голову и задиристо глядя снизу вверх. —Чтобы уметь оказывать сопротивление таким, как вы.

Тики убито вздохнул, изображая укоризну, и махнул рукой.

— Черт с вами, леди. Однако с чего вы решили, что вам придется оказывать сопротивление? — поинтересовался он. Алиса как будто на секунду зависла, словно пыталась найти подтекст в его фразе, и несколько недоуменно сдвинула брови.

— А кто за руку из кафе меня выволок? — спустя пару секунд с фырканьем выдала она.

— Признаю, я был несдержан в своем восхищении, и я прошу прощения, — улыбнулся Тики в ответ, мысленно прокляв себя за смазавший впечатление поступок — к девушке явно так лезли часто, если верить словам Вайзли, однако… Ну он вообще-то не лез лапать ее с самого начала, если что. — Не люблю, когда мне отказывают в чем бы то ни было, — абсолютно честно признался мужчина. — Однако… я ведь не сделал вам ничего плохого, а вы даже смотреть на меня не хотите.

И Алиса посмотрела.

И Тики сразу же захотелось отвести взгляд в сторону, но он буквально силой заставил себя выдержать пробивающие насквозь колючесть и скепсис серых глаз.

Вот так, однако, жертва ему попалась.

— Избалованный буржуй, — мило улыбнулась девушка уже спустя минуту, за которую они успели дойти до остановки, и ласково прищурилась.

Но, чёрт подери, милости и нежности в ней больше не было ни на йоту — Алиса словно покрылась колючками и наждачкой, о которые все попытки Тики угодить ей рассыпались пеплом на ветру.

Автобус подъехал бесшумно, или это просто показалось Микку, отчего-то совершенно оглушённому таким неожиданным поворотом событий, и девушка, едко усмехнувшись и с издёвкой помахав ему ладонью на прощание, исчезла за захлопнувшимися дверьми.

***

Тики распинался о кандидатке в свои пассии уже второй час, но Неа поймал себя на том, что ему это ни капли не надоело. Он валялся на диване в гостиной, сытый молитвами оставившего ему в холодильнике плотный завтрак Аллена и благостный донельзя, а Микк расхаживал перед ним и эмоционально размахивал руками.

По правде сказать, Уолкер никогда не видел друга таким воодушевленным. Тот не выглядел так даже тогда, когда Неа пригласил его к себе домой. Они уже полгода вместе водили Адама за нос, но даже когда все только начиналось, Тики не был так воодушевлен.

— …словом, она великолепная, дружище! — вдохновенно вещал мужчина. — Ты бы видел, как она прелестно злится, а как она… как она… как она поет, черт раздери! И глазами лукаво сверкает! — сам он, впрочем, глазами сверкал тоже вполне ярко. — Я просто обязан переспать с ней!