Klangfarbenmelodie

— Ну-у… — старший Уолкер чуть нахмурился, но кивнул. — Ну да, ты же по девкам всегда был.

Был, вздохнул Тики. До знакомства с Алисой.

Но вслух ничего не сказал. Только коротко хмыкнул и открыл окно, закуривая и выдыхая в морозный воздух дым.

— Ладно, — Аллен потер руками полыхающее лицо и обернулся к брату. — Я тебе… все расскажу, честно. Ты иди в дом, а мне… надо поговорить с этим умником, — здесь юноша сердито поджал губы и смерил Микка многообещающим взглядом.

Неа облегченно засмеялся и легко потрепал брата по волосам.

— Только сильно его не бей!

Аллен в ответ что-то зашипел, буквально дыша гневом, и мужчина со смешком оставил их одних, насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик.

Юноша, сердито подбоченившись, взглянул на заинтересованно разглядывающего его в ответ Микка и обиженно поджал губы.

— Ну какого хрена, Тики? — наконец спросил он спустя несколько секунд, как-то устало и зло нахмурившись, и недовольно сверкнул глазами, в темноте отливавшими серебром. — Ну кто тебя, мать твою, вообще просил? Ну что за бред, а?

Это ты сейчас бред несёшь, подумал Микк и лишь слабо улыбнулся, пытаясь не выглядеть слишком хитрым и предвкушающим, каким он себя, на самом деле, и чувствовал.

— Не трогай мою матушку, Малыш, она была великолепной женщиной, — спокойно возразил мужчина, с удовольствием наблюдая, как юноша закатил глаза и покрылся пятнами румянца. — А про Алису ты бы Неа никогда сам не рассказал, и, следовательно, он бы никогда самостоятельно не понял всего масштаба своего косяка.

Аллен взглянул на него с распаляющимся раздражением, и Тики признал, что, чёрт подери, он сейчас был ещё более великолепен, чем обычно — с красноватыми губами, алыми щеками и сверкающими гневно глазами.

— А ему нужно было это ещё и понимать? — взбеленился редиска, взмахнув ладонями в таком жесте, словно хотел ударить Микка, но передумал в самый последний момент. — Это же просто ошибка! Это мой косяк, Тики, и я уже множество раз извинился за то, что ты умудрился влюбиться в Алису!..

Мужчине надоело выслушивать этот бред. Конечно, он понимал, что Малыш у него просто закомплексованный мальчишка, которому тяжело принять, что кто-то мог влюбиться именно в него, а потому Микк решил всеми силами попытаться показать Аллену, что да, можно было — влюбиться в очаровательного мальчишку, всего себя отдающего музыке и старшему брату, можно было.

А потому Тики потянулся вперёд, схватил размахивающего руками Малыша за плечи и, словив ошеломлённый вздох и взгляд, припал губами к его столько времени уже желанным губам.

Юноша забрыкался, ошеломленно выдохнув, чем Тики и воспользовался, и попытался все же его ударить и отпрянуть, но мужчина держал крепко, и в итоге Аллен даже как будто сдался.

И Тики показалось, он просто тонет в этом румяном от смущения и злости мальчишке, только недавно певшем о том, как сильно можно любить и как он хочет найти кого-то, кто сможет его понять.

Губы у Аллена были искусанные, солоноватые и мягкие. Микк скользнул по ним языком и отстранился, оставив юношу задыхаться и бессмысленно смотреть вперед широко распахнутыми глазами.

Кажется, это был его первый поцелуй, черт побери, и если так — Тики готов был сделать его единственным настоящим.

— Что ты… — наконец шокированно выдал юноша и, не закончив, замотал головой, тяня на себя ручку дверцы автомобиля и выскакивая наружу. Мужчина, вздохнув, последовал за ним. — Я не девчонка, Тики, слышишь?! Я не Алиса, твою мать! — он топнул ногой, глядя на него зло и обиженно, и бросился к высотке.

Тики поймал его уже только в подъезде. Цапнул за плечо и быстро развернул к себе, как идиот любуясь полыхающими щеками и чувствуя себя таким влюбленным и таким мальчишкой в этой влюбленности, что даже немного страшно.

— Я заметил Алису из-за голоса, — коротко и членораздельно произнес он, наблюдая за переменой в лице юноши и чуть расслабляя хватку. — Этот голос принадлежит тебе. И эти мысли принадлежат тебе, — Аллен замер, не вырываясь, сосредоточенно нахмурившийся и даже не моргающий, и мужчина крепко прижал его к себе, целуя в макушку и спускаясь губами от виска к щеке.

Дурак-дурак-дурак-дурак…

— Но я же… — наконец слабо выдавил младший Уолкер, чуть отстраняясь и вскидывая зачем-то руку (чтобы в итоге погладить Тики по щеке). — Я же… парень, а ты… И я… — он зажмурился и замотал головой. И Микк услышал безнадежное в своем шепоте: — …инвалид и урод.

И было столько непонимания в голосе, в его румяном лице, столько отчаянного несогласия и подозрения, словно он подразумевал, что Микк просто не мог найти ничего интересного в нём, чтобы влюбиться.

Ну что за забитый милый мальчишка.

Уже только за одно это можно было целовать его до синяков.

Тики ободряюще улыбнулся, заглядывая в растерянные глаза, и погладил его большим пальцем по щеке.

— Придурок ты, — беззлобно выдохнул он, ловя возмущённый вздох губами, и, обнимая юношу настолько крепко, насколько вообще мог (Аллен вцепился в его плечи словно утопающий), и ещё раз поцеловал его, чёрт подери.

И целовал, пока весь кислород не закончился в лёгких. А когда отстранился — Малыш глядел на него ещё более ошеломлённо, совершенно красный, взъерошенный и явно ничего не понимающий, всё ещё уверенный в том, что в него влюбиться невозможно. И Микк, прислонившись лбом к его лбу (пришлось слегка наклониться — редиска доставал ему лишь до плеча), прошептал с идиотской улыбкой:

— Я тебя, идиот, люблю.

— Я…, но Неа же только что сказал, что ты…, а я… — он очаровательно зажмурился, испуганный и смущенный, и спрятал лицо у мужчины на плече, по-прежнему цепляясь за него как вообще только можно.

Тики, не выдержав такой откровенной, пусть и непреднамеренной провокации, легко погладил юношу по спине и скользнул ладонями ему под не застегнутую парку, заставляя дернуться и прижаться ближе.

— Аллен, — Тики мягко выдохнул ему на ухо, чуть усмехаясь, — поверь, я прекрасно знаю, что у тебя между ног и почему у тебя нет груди, ну серьезно, — Малыш пискнул, совершенно стушевавшись, и еще сильнее в него вцепился, явно просто не зная, как же себя вести. — Я же вроде взрослый мальчик уже. Другой вопрос… в том, нужно ли тебе это вообще самому, вот и все, — он снова мазнул юношу губами по виску просто не в силах держать себя в узде именно в этот конкретный момент. — Давай ты просто не будешь искать отговорок и оправданий, а подумаешь над этим, ладно?

Уолкер вскинул на него удивлённый взгляд, отчего-то ужасно ошарашенный, но с расползающимися в разные стороны уголками губ, и неловко хохотнул, опустив лицо вниз, словно бы пряча себя от мужчины.

— Ладно, — выдохнул он спустя несколько долгих секунд и кивнул. — Я подумаю.

Микк стоически сглотнул, наконец-то понимая, что Аллену, вообще-то, всё это могло быть и не нужно — все эти трепетные поцелуи и объятия, вся эта неожиданная влюблённость и нежность, и вздохнул, вмиг становясь слишком усталым и разочарованным. Он мягко погладил вздрогнувшего редиску по бокам и, легко поцеловав его в макушку (ну не мог Тики сейчас себя остановить! Только не сейчас — когда желаемое так близко, пусть, видимо, и не жаждущее того же, чего и сам мужчина), медленно скользнул руками по тонкой спине, высвобождая ладони, как вдруг Уолкер схватил его за воротник, всё ещё смотря вниз, и выпалил: