Klangfarbenmelodie

— Да-а-а, — длинно протянул мужчина с убитым вздохом. — И поносил он, кстати, не только мою любимую итальянскую джазистку, — заметил он, покачивая головой. — Не знаю, каким чудом Симона Молинари очутилась в японском музыкальном магазине, но именно с нее все и началось. Собственно… изначально не было особо никакого знакомства — мы жестоко разругались прямо в магазине, а потом… о, потом пришлось смоделировать еще одну случайную встречу, — здесь Тики развел руками и коротко усмехнулся, всеми силами удерживая себя от того, чтобы потянуться к хохочущему Малышу и поцеловать его.

— Ты должен был с ним подружиться, сам этого не желая? — невесело вздохнул наконец юноша, отпивая из своей чашки, и озадаченно опустил плечи.

Микк легкомысленно скривил губы.

— Не пойми меня превратно, — заметил он, — но я ни с кем не хотел дружить. Вообще никак. И… общаться с людьми у меня получается чаще всего просто на приятельском уровне. С Неа все получилось вообще случайно — он сначала жутко меня бесил, а потом внезапно оказался не таким уж плохим парнем… И в итоге я рассказал ему правду.

Тики взглянул на подобравшегося юношу, который взволнованно облизнулся и обхватил пальцами кружку, и с удовольствием пронаблюдал, как тот заворожённо выдохнул:

— И как… как брат отреагировал?

— О, — многозначительно протянул мужчина, любуясь предвкушающим восторгом во взгляде Аллена, и ухмыльнулся, — он заехал мне в лицо и разбил даже, кажется, нос. А на следующий день приехал рано утром и молчал до самого вечера, пока я не сжалился и не завёл с ним разговор, — нарочито легкомысленно пожал Микк плечами, вспоминая тот сумасшедший день и виноватое лицо друга. — Никогда не думал до того момента, что он такой плакса, — задумчиво пробормотал он, хмыкнув, и услышал вдруг разлившийся по кухне весёлый смех.

Аллен зажмурился, сдерживая выступившие слёзы, и прижал ко рту ладонь, слегка пригнувшись к столешнице — белые волосы (они всегда были такими серебристыми?) упали на щеки, обрамляя аккуратное лицо, и извилистая татуировка соблазнительной змеёй поползала по скуле, превращая редиску из замкнутого мрачного мальчишки в симпатичного искреннего юношу.

— Он плакал? — наконец, отсмеявшись, выдохнул Уолкер. — Потому что тебя ударил?..

— Ну он же не любит насилие, — передернул плечами Тики, — что странно, учитывая его статус, как мне кажется… Хотя, — здесь он озадаченно почесал в затылке, — может, это я такая черствая скотина. Что поделать — издержки профессии, — мужчина развел руками и снова присосался к своей кружке.

Наконец-то Малыш запомнил, что чай он любит больше кофе.

— Но вы тогда… помирились? — подозрительно поинтересовался юноша, на мгновение обеспокоенно хмурясь, но тут же расслабляясь и снова легко улыбаясь.

Тики хохотнул.

— Мы напились, — заявил он, с удовольствием наблюдая за вытянувшимся лицом Малыша, который, как видно, был уверен, что его брат не пьет. О, пьет и еще как. — И тогда я совершил самую большую ошибку в своей жизни. Достал гитару.

Лицо Аллена стало таким восторженным и восхищённым, что Микк даже опешил слегка, а потом сразу же прикусил язык, ругая себя за чрезмерную болтливость в его присутствии. Малыш же теперь заставит его сыграть что-нибудь. Если не спеть.

А ликование в глазах редиски говорило именно о том, что пения мужчине не избежать.

— И-и-и… — самозабвенно шепнул юноша, в ожидании закусив нижнюю губу, — что было дальше?

Тики горестно вздохнул, опустив плечи.

— Этот идиот заставил меня играть ему без перерыва и слушал, пока не вырубился, — раздражённо проворчал он, подперев рукой щёку, и взглянул на упоённо ахнувшего Малыша.

Нет, ну что же за мальчишка, а.

Так хочется наброситься на него прямо сейчас.

— Кру-у-уто, — протянул наконец юноша, явно тщетно пытаясь сдержать расползавшиеся в стороны уголки губ. — Я бы тоже хотел тебя послушать… — уже пробубнил он, смущённо спрятав покрасневшее лицо в чашку, и Тики всё же не выдержал: встал со стула и, невозмутимо дойдя до него под удивлённый и с каждой новой секундой всё более потерянный взгляд, сел рядом, прижимая к себе и устраивая непонимающе воскликнувшего Малыша на своих коленях.

Ну взрослый он уже или нет? Аллен же сам все время говорил, что Микк знал, чего хотел.

Да, знал.

Сейчас он хотел, чёрт подери, понежиться в объятиях этого потрясающего мальчишки.

— Ну Тики!.. — юноша недовольно надул губы, вскидывая на него сверкнувшие глаза. — Это ты так сразу решил показать, что не будешь играть мне, да?

— Это я слишком хочу обнять тебя, — вздохнул мужчина, толкая его к себе на грудь и сцепляя руки за его спиной, — потому что играть все равно придется, раз язык за зубами не удержал.

Аллен чуть сжал его плечи, в итоге неловко обнимая в ответ за шею, и уткнулся носом в ключицу, глубоко вздыхая и словно совершенно не представляя, куда себя деть.

А так и было, скорее всего.

Вообще-то Малыш совершенно не умел целоваться, и это значило, что ему просто-напросто не с кем было учиться этому. И это было прекрасно — потому что эти губы, эти скулы, эта шея — все это принадлежало одному Тики, и он намеревался оставлять за собой право собственника еще очень долго.

Как долго длится любовь вообще?.. Жаль, что в данной проблеме мужчина был таким же дилетантом, как Малыш — в поцелуях.

— И что же ты играл такое, — поерзав и устроившись поудобнее (маленький сукин сын), тихо поинтересовался Аллен ему на ухо спустя несколько секунд, — что Неа слушал, пока не отрубился?..

Тики погладил юношу по спине, скользнув пальцами по позвонкам и ведя второй рукой по боку. Тот вытянулся как струнка, шумно втянул носом воздух, жарко краснея, и вжал голову в плечи.

— Испанские романсы. Как сейчас помню… Я в юности их любил.

Аллен слегка отстранился, заглядывая ему в глаза с таким восхищением, с таким детским восторгом, что мужчина, отчего-то чувствуя себя ну самым настоящим влюблённым без памяти мальчишкой, легко клюнул его в щёку, с довольной улыбкой замечая смущенный взгляд и алый румянец на щеках. Редиска пожевал губами, втянув голову в плечи и сконфуженно ссутулившись (и выглядя ну слишком мило), и неловко хохотнул, вдруг выпаливая:

— П-прости за то, что ударил. Я не должен был… прости.

Мужчина рассмеялся в ответ, когда Малыш вновь спрятал лицо у него на плече, и, какой-то слишком окрылённый, выдохнул ему в ухо, едва-едва касаясь кожи губами:

— Прощу, если поцелуешь.

Аллен дернулся, бросая на него загнанный взгляд, стушевался и зажмурился, замотав головой.

— Я… я не умею… — выдохнул он тихо, так и не открывая глаз и нервно цепляясь за рубашку мужчины на груди. И — все равно чуть подаваясь вперед.