Клиент с того света

– Гибсон…

– Те, кто были до вас, тоже назвали эту фамилию, - тихо согласился Вальехо.
– Он убил Хэмптона.

Руки иллюзиониста разошлись. Голова исчезла. Просто исчезла, будто её не было.

– Это убийца, можете не сомневаться. Надеюсь, вы его схватите, пока он не натворил других бед.

– Очень эффектно, - признался я.
– Первым впечатлением было, что вы отрезали Гибсону голову. Она казалась такой материальной.

– Не могу сказать, что ваша похвала была мне неприятной, - улыбнулся Вальехо.
– Это всё, чем могу помочь.

– Вы помогли больше, чем я рассчитывал. Большое спасибо.

– Это мой долг, - губы иллюзиониста снова расплылись в улыбке. Она провожала меня до самых дверей.

Я вышел в коридор, вытер со лба выступивший пот, обнаружил, что брюки в области колен запылились, и склонился, чтобы их отряхнуть.

– Я привёл Фероза, как договаривались, - голос, прозвучавший над ухом, едва не заставил меня подпрыгнуть.

В коридоре стояли двое: администратор и высокий мужчина лет пятидесяти с вытянутым подбородком, носом бывшего боксёра и глазами мудреца.

– Очень приятно, Фероз, - сказал я, протягиваю руку.

Официант осторожно пожал. Я знал, в уме он прикидывает, зачем сюда явилась полиция, и чего от него, собственно, требуется. Сложилось впечатление, что у Фероза были проблемы с законом, и он опасается, как бы они не вышли ему боком.

Пожалуй, после увиденного у Вальехо, нужда в допросе других свидетелей вроде бы отпадает. С убийством Хэмптона и так всё ясно: нет, никаких сомнений, оно дело рук Гибсона, но я решил не отказываться от намеченного плана.

– Мы можем занять ваш кабинет?
– спросил я у администратора.

Администратор кивнул.

– Да, там не заперто. Вас не будут беспокоить. Фероз, постарайтесь вести себя так, чтобы у господина следователя не сложилось неправильного впечатления о нашем заведении.

Официант кивнул. Удовлетворённый администратор устремился куда-то вглубь коридора, суетливо размахивая руками.

В кабинете было душно. Я открыл форточку, набрал полную грудь воздуха и устроился напротив Фероза.

– Сидел?

Не знаю, что заставило меня сделать такой вывод. Возможно, тюрьма накладывает на человека особенный отпечаток, понятный тем, кому привелось коротать дни и ночи за решёткой.

Фероз был стреляным воробьём, и вопрос не застал его врасплох. Он не стал запираться:

– Было дело.

– За что?

– Так, по глупости. Хозяин, конечно, не знает, иначе бы вышиб меня в два счёта.

– Можешь не беспокоиться, закладывать тебя я не собираюсь.

– Спасибо, - усмехнулся Фероз.

– Однако взамен попрошу быть со мной искренним, - продолжил я.

– Да что уж там, спрашивайте, - обречённо произнёс Фероз.
– Вы ведь меня теперь в покое не оставите.

– С чего вы так решили?
– не понял я.

– Да ладно, дело обычное, - горестно вздохнул Фероз.
– Велите, чтобы я следил за посетителями, замечал, что и как, а потом отчитывался в участке. В противном случае стуканёте начальству. Все вы полицейские одинаковые.

– Даю слово, что от меня этого ты не услышишь, - заверил я.
– Мне всё равно, сколько ты мотал в тюрьме. Я расследую убийство, и если поможешь разоблачить убийцу, мы больше никогда не встретимся.

– Слишком сладко поёте, - недоверчиво покачал головой официант.

– Слушай, Фероз, хочешь - верь, хочешь - не верь. Я на тебя давить не собираюсь.

– Хоть и не привык я верить полиции, но вам всё же поверю. Другого выхода у меня всё равно ведь нет, - печально сказал Фероз.

– Точно, - негромко произнёс я.

– Вас ведь недавний жмурик интересует?

– Только он и ничего больше.

– Так я ведь вряд ли смогу что добавить.

– А ты постарайся, - попросил я.
– Спасибо скажу.

– Вот уж век мне бы не слышать вашего спасибо, - хмыкнул Фероз.
– Значит так, господин хороший. Когда этого бедолагу замочили, я был на кухне, с поваром кое-что согласовывал насчёт заказа. Слышу крик истошный, будто режут кого. Меня как кипятком ошпарили. Бегу в залу, батюшки светы - толпа народу и все вокруг столика, который я обслуживаю, стоят. Протиснулся, может, думаю, плохо кому стало, помочь надо. Я ведь многое умею, приходилось людей откачивать. Смотрю, а помощь то не нужна: майор ткнулся носом в тарелку, будто спит, в спине ножик, под столом лужа кровищи. Пощупал руку, пульса нет - как есть жмурик. Вызвали полицию, а дальше, как обычно. В участок уже три раза таскали. Надоело, честное слово.

Официант замолчал.

– Это всё?
– недоверчиво спросил я.

– Всё, - с наигранной искренностью ответил Фероз, но я почувствовал в его интонации фальшь.

– Точно?

– Как на духу, - выпалил Фероз, отводя глаза в сторону.

Э, нет, шалишь, братец. Что-то от меня скрываешь. И вид у тебя подозрительный.

– А ведь недоговариваешь, Фероз. Не знаю что именно, но недоговариваешь. Раз уж начал колоться, колись до конца. Я ж с тебя шкуру спускать не собираюсь.

Я устремил на него проницательный взгляд, под действием которого официант сразу съежился и сразу стал меньше ростом.

– Было кое-что ещё, - признался он.
– Так, ерунда… Пустяк, разотри и выкинь.

– Ну? Что за пустяк?
– заинтересовался я.

– Так вот, после убийства я обнаружил странную вещь. На столе убитого осталось нетронутое блюдо - рыба в соусе 'Лер де буж' и бокал с красным вином 'Сюр ле пре'.

– И что это могло значить?
– не понял я.

– Никто из сидевших за столиком гостей не заказывал ни рыбу, ни красное вино. Не сомневайтесь.

– Откуда такая уверенность?

– Этот столик обслуживал только я. Другие официанты не имели права принимать заказы. Так распорядился хозяин, и никто из нас не осмелился бы перечить.

– Интересно, - задумчиво произнёс я.
– Ты говорил об этом на допросе?

– Да, - кивнул Фероз, - но меня не слушали. Следователю это показалось несущественным. Есть ещё интересная деталь. В тот день у нас к каждому столу был прикреплён отдельный официант. Всё же гости собрались непростые, и хозяин чуть в лепёшку не разбился. Поскольку персонала не хватало, пришлось нанять людей из агентства. Мы половины из них в лицо не знали.