Клинки и крылья

Синна расцепила замок пальцев и поднялась. Видимо, разговор о стенах и войске Хелт подождёт до следующего раза: сейчас она чересчур близка к тому, чтобы кричать и бросаться мелкими предметами, как рассерженная жена торговца.

— Я повторяю это не для того, чтобы тешить свою гордыню, а для того, чтобы Вы наконец услышали… Впрочем, — она подбавила в улыбку немного печали, — мне, наверное, не стоит на это рассчитывать… Позвольте задать только два вопроса.

Соглашаясь, Авьель молча склонил голову — угрюмый, злобный ворон… Такой гордый и обиженный на весь мир, оторванный от персиковых рощ родного Лоберо. Синне захотелось сходить в храм Льер, чтобы помолиться за него там. А лучше — в храм Шейиза: огонь магу явно ближе; что же остаётся, раз здесь нет святилищ кезоррианских богов… В битве за Энтор он, бесспорно, полезет в самую гущу и не станет себя щадить — может, хотя бы боги его образумят.

— Каковы Ваши успехи в тренировках? Моя помощь ни в чём не требуется?

— Мне требуется исключительно помощь людей с Даром или Отражений, миледи, — тёплые карие глаза опять насмешливо прошлись по ней сверху вниз… Принц крови, не иначе. — Спасибо за заботу, я неплохо помню своё ремесло.

— Рада слышать, — Синна невозмутимо кивнула. — Тогда — второе… Если Вас всё ещё терзают кошмары, я могу поделиться снадобьями. Лекарь его величества готовит их для меня и отца.

Авьель долго молчал — так необычно долго для него, что Синна встревожилась. Потом встал, почти стукнувшись макушкой о золочёную раму портрета Таллиама Первого. Синне не нравилось лишний раз созерцать его долговязость: рост Авьеля, как и всё в нём, подавлял её, заново напоминая о его невыносимом превосходстве.

— Благодарю, миледи. Время от времени мне и правда снится, как кочевники Шайальдэ напали на мой город… И от памяти о Вианте страдаете не только Вы. Я…

Его перебил отдалённый зов труб. Герольды трубили, должно быть, на стене вокруг дворцового сада; затем их сигнал подхватили другие, и вскоре шум заполнил дворец, сдавив Синне уши. Изящным трубам, которые король Абиальд не так давно ввёл при дворе по примеру Ти'арга, вторил ни на что не похожий, грозно-низкий стон боевых рогов. В коридоре загремели доспехи стражников, забормотали чьи-то голоса. За этой мешаниной Синна едва различила колокола — в городе звонили в храмах Льер и Прародителя.

Авьель побледнел.

— Я должен идти, миледи. Вам стоит вернуться к себе. Заприте покои изнутри и не отпускайте от себя служанку… Если у Вас есть какое-нибудь оружие, держите его под рукой.

Оружие? Он предполагает, что на этот раз альсунгцы могут добраться до самого дворца?… Синна ощутила дурноту.

— Что это значит? Общая тревога?

— Да, — Авьель вышел из-за стола, легко подхватил её под локоть и, не церемонясь, потянул к двери. — Вчера Ваш отец сказал мне, что войско Хелт в дне пути отсюда. Похоже, я наконец-то дождался личной встречи с Белой Королевой…

Синна дёрнулась, попытавшись вытащить руку, но тут же осознала безнадёжность задачи… Как и тогда, на улицах Вианты, у Авьеля неведомо откуда взялась железная сила.

— Вы идёте на стены? Будет штурм?… Я должна быть там, должна хотя бы повидать отца! Отпустите меня!

— Нет, миледи. Я иду на стены, Вы — к себе, — Авьель галантно пропустил её вперёд, но в глазах у него мерцали хищные золотистые искры. Синна заметила, как он вцепился в зеркало на поясе, и желание идти на стены вдруг потускнело… Действительно, она будет мешать там — а мешать Авьелю сейчас просто-напросто опасно. — Если понадобится, я применю к Вам заклятие обездвиженности и принесу туда сам. Мне кажется, мы оба этого не жаждем… Ваш отец знал, что Вы будете рваться на стены, посмотреть на битву, и поэтому дал мне полную свободу действий. Я поклялся, что во время боя Вы будете в безопасности, а клятва Вашему отцу — не пустой звук для меня…

— Для меня тоже, — прошептала Синна и покорно взялась за дверную ручку.

* * *

Когда лорд Толмэ со своими людьми и вождь Далавар со своими агхами переправились через реку Зелёную и одолели последний переход, у стен Энтора уже шла перестрелка. Нитлот издали понял это — по крикам, свисту стрел и дыму, висевшему в сумрачном воздухе.

Чуть повреждённые стены Энтора теперь открывались ему с одного из холмов вдоль тракта. Светло-серый камень местами покрыла копоть — трудно сказать, от заклятий или от обычного огня. Лучники редкими рядами стояли между зубцов и скрывались в бойницах, одаривая альсунгцев новыми и новыми залпами. Те тоже не теряли времени даром: карабкались по приставным лестницам (их немало настроили за недели осады, обеднив окрестные перелески) и подтащили к воротам таран — огромное бревно с железным наконечником. Нитлот заметил, что кое-где альсунгцы достигли цели и добрались до верха: завязывалась рукопашная.

Они подошли к городу со стороны западных ворот, где тракт сначала взбирался на холмы, а потом вновь нырял в низину, чтобы допетлять до рва, окружавшего город. Перекидной мост через ров был опущен, и по нему сновали мечники с альсунгскими знамёнами. Дурной знак. А знамёна те самые — бело-синие, с драконом. Нитлоту не в первый раз стало горько от того, что Хелт вот так опошлила облик этих величавых существ — даже если они действительно вымерли…

Лорд Толмэ подъехал к нему и спешился. Кажется, он закончил с построением войска и воодушевляющими речами, в которых Нитлот не принимал участия. Вместе с другими магами он доплетал защитный купол над дорогой, холмами и всем их войском — вплоть до последней телеги в небольшом обозе. Молочно-белая дымка, напоминающая туман, уже окутала предместья Энтора, еле-еле не касаясь задних рядов альсунгцев — точнее, пределов той неорганизованной толпы, которую они сейчас из себя представляли… Нитлот не очень понимал, почему альсунгцев так мало и почему они не обращают на войско лорда Толмэ никакого внимания, увлечённо занявшись стеной. Творить купол вшестером оказалось гораздо проще, чем втроём (да-да, даже леди Келия участвовала — слава Порядку, она стояла далеко, по другую сторону тракта…), но он всё равно уже покачивался от усталости.

— Как у Вас дела? — спросил лорд Толмэ, стараясь перекричать ветер. В честь битвы он стянул отросшие волосы малиновой лентой (в цвет плаща и своего герба) — да и вообще, вопреки седине, выглядел бравым щёголем. С тех пор, как к ним присоединились агхи, лорд пережил настоящее преображение. Нитлот немного завидовал ему: хотел бы он быть таким же, кипящим от сил и веры…

Веры в кого-нибудь, кроме Альена. Веры во всех этих людей — несмотря на то, что среди них нет Повелителя Хаоса.

И ещё — свободным от страха за Индрис и её ребёнка, страха, который заставляет то и дело в панике хвататься за зеркало, нащупывая её сознание своим… Нитлот уже твёрдо решил: после этой битвы, чем бы она ни завершилась (пусть хоть полным разгромом Дорелии), он уговорит Индрис вернуться в Долину. Погибнуть в Великой войне за свободу Обетованного — это, конечно, красиво и достойно сюжета на её витражах, но… Но она заслуживает другой судьбы. Кто заслуживает, если не она?

— Всё в порядке! — прокричал в ответ Нитлот, глядя, как ветер треплет белую гриву коня лорда Толмэ. Конь в нетерпении рыл копытом землю, требуя немедленно спуститься с холма. — Войско построено?

— Смотрите сами… Всё, как мы и договаривались.

Нитлот приблизился и выступил из-за кряжистого вяза, чтобы рассмотреть картину получше. Лорд расставил войска так, как особенно любил — открытое пространство позволяло развернуться. Передний отряд конницы, выстроенный клином, нацелился на ворота; два других отряда — по полусотне рыцарей каждый — защищали войско слева и справа. Ровные шеренги пехоты отсюда казались сплошной тёмно-серой массой, где то тут, то там сверкала сталь. Перед первой шеренгой встали лучники — гордость лорда; большая их часть уже натянула тетиву, ожидая команды. Нитлот живо представил себе, как дразнят их спины лезущих на стену альсунгцев… Самая желанная мишень в Обетованном.

Агхи (своим Даром Нитлот чувствовал их иначе, чем беззеркальных) стояли отдельной плотной гурьбой, чуть дальше к югу, готовые в случае необходимости броситься альсунгцам наперерез и добить их. При хорошем раскладе, разумеется… При менее хорошем бородатые горняки просто затруднили бы им доступ к тракту и переправе через Зелёную. Агхи через каждые несколько мгновений горланили свои воинские кличи; драгоценные камни на их доспехах поражали многоцветьем даже с такого расстояния.

Насколько знал Нитлот, на помощь Дорелии прибыл клан Эшинских копей полным составом и, вдобавок, две-три дюжины воинов из других кланов Гха'а. Это было бы удручающе мало — если бы байки о том, что «каждый гном в бою стоит десятка людей», не оказались правдой… Он вспомнил, с какой упорной, медлительной мощью агхи теснили альсунгцев под командой сотника Рольда несколько дней назад. Во взмахах их секир была истинно каменная сила, от шагов точно сотрясалась земля. При этом старики сражались не хуже молодых — прошедшие годы (и столетия: агхи живут дольше как беззеркальных, так и народа Долины), казалось, лишь укрепили их, напитали жилистые кулаки решимостью палачей. Нитлот до сих пор не мог забыть жуткие звуки — хруст костей, чавканье, звон рассекаемых кольчуг, — под которые низкорослые воины расправлялись с альсунгцами… С теми, от кого люди Толмэ столько прятались в Заповедном лесу и Зельдоре! Должно быть, дожди уже смыли следы того боя. Нитлоту не хотелось знать, как Соуш описал его в своей тетрадке-летописи — и описал ли вообще.

Он, естественно, помнил и другую подробность — из заученного наизусть письма Альена… Его новый друг, агх Бадвагур, был именно из клана Эшинских копей. Его отец или братья, наверное, сейчас здесь — в числе тех бунтарей, кто осмелился пойти против Хелт и её угроз. Почему-то Нитлота утешала мысль о том, что Альен нашёл себе достойного друга. Может быть, он поможет этому ненормальному выйти на верный путь в той сумятице, что разрывает его на части?…

Если допустить, что хоть кто-то в Обетованном способен помочь ему…