Клинки и крылья
Шрифт:
— Прости, двур Дорвиг, — присмирел сотник. — Я вовсе не имел в виду твой почтенный возраст и недуг. Это всё чёрная магия, проделки наших врагов. Скоро мы отомстим…
— Чёрная магия — в ответ на нашу. Разве дорелийцы призвали в бой призрачных тварей: одноглазых крыс, оборотней, дракона?
Десятники завозились; Дорвиг слышал, как один из них пихнул другого локтем — звук, с которым дублёная кожа касается кольчуги, тоже ни с чем не спутаешь… Если кто-нибудь из них в споре о Хелт коснётся оружия, Дорвиг услышит и это. Ножны с Фортугастом неслучайно лежали рядом, на тюфяке.
— То была воля королевы, двур Дорвиг, — серьёзно сказал Увальд. —
— Верно! — воскликнул один из десятников. Он набрал в грудь воздуха — хотел, наверное, прибавить ещё какую-нибудь глупость, — но тут робко вмешался Велдакир.
— Человек, который учил меня анатомии и лечебному делу — профессор Орто — говорил, что в Обетованном никогда не может быть единственного правителя. Слишком много в мире людей и… не только людей, и у всех разные интересы. Они никогда не совпадут.
— Не только людей — это ты про гномов и Отражений, что ли? — к Увальду вернулся едкий тон. — Как-то уж чересчур легко их интересы совпали с нашими, стоило Двуре Двур припугнуть их! То же будет и с остальными. Все знают, что в старину было время, когда всё Обетованное принадлежало Альсунгу…
Велдакир прочистил горло, но промолчать не сумел. Расхрабрился как, надо же. Не влезая в его болтовню, Дорвиг напряг слух: снаружи, где-то над палаткой — совсем низко — раздавались высокие, дрожащие крики коршуна. Не так уж часто они сюда залетают…
— Дорелии, а не Альсунгу, — поправил лекарь. — Ниэтлин Великий, первый король Дорелии, покорил почти весь восточный материк и острова Минши… Но не всё Обетованное. Есть другие земли на западе — просто уже много веков никому не удавалось переплыть океан, чтобы достичь их. О них сказано в древних летописях.
Дорвиг стиснул челюсти. В Ледяном Чертоге он несколько раз слышал, как Хелт обсуждала западные земли с Конгваром — с Конгваром, ещё одним несчастным королём, нелюбимым сыном Хордаго. Тогда он не придавал этому значения, но теперь… Что разумела белая ведьма, когда говорила о завоевании всего Обетованного, когда принимала от кезоррианского сказителя клятву «во имя господ за морем»?…
За кого же, проклятье, они все на самом деле сражаются?
— О боги, одна чушь в твоих древних летописях, — зевнул десятник с пропитым голосом. Дорвиг остро чувствовал пары местного сидра вперемешку с элем, поднимающиеся из его глотки: обоняние тоже стало гораздо ярче благодаря слепоте… И он не всегда был этому рад. — Ну откуда кому-то знать о землях на западе, если до них не доплывали даже наши мореходы — лучшие мореходы мира? А, гнойный червячок?…
— О, они упоминаются в сотнях книг и свитков! — оживился Велдакир. — Одни я прочёл сам, другие слышал в пересказах… Везде говорится, что именно туда ушла почти вся магия наших земель: сокрылась от людей, которые не ценили её. И к тому же именно там — прародина как наша, так и всех прочих существ в Обетованном. Драконы, оборотни, русалки…
— …Давным-давно вымерли, и слава богам, — мрачно перебил Увальд. — Или никогда не существовали, во что лично я верю больше.
— О нет! Профессор Орто рассказывал…
Но Дорвигу не пришлось узнать, что же ещё рассказывал профессор Орто (и это его не очень расстроило). Дрожащие крики коршуна над палаткой стали просто оглушительными — или, может быть, так лишь казалось ему, слепцу… А чуть погодя им стали вторить другие звуки — трубили в рога на въезде в лагерь. Десятники вскочили,
в хмелю перепутав сигнал тревоги с сигналом приветствия.— Сядьте, — велел им Дорвиг — так невозмутимо, словно прекрасно видел обоих. — Это, наверное, гонец королевы из Академии… Бездна, откуда в лагере коршун?!
— Ребята из моей сотни притащили сегодня цыплят на ужин — вот, наверное, и выслеживает… Гонец её величества? Так что же мы тут сидим? — прошептал Увальд в благоговейном ужасе. — Нужно встретить его!
— Ну вот ещё, — спокойно протянул Дорвиг. — Авось сам отличит мою палатку от остальных. Ступай-ка лучше, прогони эту треклятую птицу…
Уязвлённый сотник надулся, но промолчал. Что ж, пусть молчит, если угодно: Дорвиг никогда не стеснялся в выражениях со своими воинами, ибо мальчишкам положено знать своё место.
Он расслышал топот копыт — лёгкую иноходь: Хелт, выходит, снабдила гонца беговой длинноногой лошадью ти'аргской породы, а не альсунгским тяжеловесом. Наконец-то вести из самой Академии; неужто белокурая крыска уже на пути сюда?… Дорвиг улыбнулся в предвкушении.
У входа в палатку всадник спешился и отдал поводья часовому. Так, а теперь он вошёл внутрь, поклонившись… Дорвиг нахмурился: вошёл или вошли? Он не был уверен, но, кажется, одновременно с сапогами гонца по земле стучали чьи-то ещё, почти беззвучные шаги.
— Да хранят тебя боги, двур Дорвиг, — запыхавшись, выдохнул гонец. — У меня срочное послание от её величества, Двуры Двур, Хелтингры Альсунгской, королевы Альсунга и Ти'арга, соправительницы Шайальдэ… Уфф.
Соправительница Шайальдэ? Союз со степными кочевниками для Дорвига не был тайной, но он не думал, что дерзость девчонки простирается так далеко. Когда она успела присвоить себе этот титул и как на это смотрят степные вожди?…
— Ральм, это ты? — Дорвиг узнал гонца по голосу и удовлетворённо кивнул. Ральм когда-то бился в дружине Форгвина, наследника Хордаго, и был хорошим парнем. Однако Хелт, судя по всему, очаровала его не меньше, чем самого Форгвина… — Ты один? По-моему, с тобой спутник.
По звукам можно было предположить, что гонец обменялся с Увальдом и десятниками воинскими приветствиями — похлопыванием по плечу и рукопожатиями с размаху. Затем, отдышавшись, Ральм опустился на перевёрнутый ящик из-под рыболовных сетей. В сухопутных походах такие служили стульями для Дорвига, презиравшего лишние удобства. Командующий перестал слышать вторую пару ног и даже дыхание — неведомый вошедший замер, подобно камню или дереву.
— Ты так быстро узнал меня. Слухи о твоей слепоте преувеличены, двур Дорвиг? Я рад этому, — сказал Ральм. Раздался тихий плеск: должно быть, кто-то из десятников (или нет, всё же Велдакир — намного аккуратнее…) налил воды ему в кружку.
— Хотелось бы, но нет. Я слеп, как богиня ночи… Или как старый крот, — Дорвиг крякнул от смеха. — Так кто с тобой? Мы можем говорить при нём? Увальда и его ребят ты знаешь.
— Да так… Случайный попутчик. Мы пересеклись на ти'аргской границе. Он сказал, что мечтает увидеть легендарного Дорвига, сына Кульда, о котором столько менестрелей уже сложили песни… Так ведь, Шляпа? Насмотрись на знаменитость, не то выгонит.
Увальд и десятники дружно заржали. Дорвиг, напротив, был не в восторге: он не любил, когда к нему в палатку заявлялись незнакомцы, и ещё меньше его устраивала невозможность их видеть. Что если Хелт послала убийцу, прослышав о том, что он не присоединяется к осаде?… Ради спокойствия Дорвиг подвинулся поближе к мечу.