Клуб отъявленных негодяек

— Не лжет? Ты уверена?

— Уверена.

— И кто же тогда все рассказал?

В молчании, повисшим над столиком, Крисси лихорадочно соображала. Это не медсестра, не Миша, не Коля, не Костя, тогда…

— Это сделали вы?

Нике и Оле не надо было отвечать, чтобы Крисси поняла — она не ошиблась. Теперь ей стало даже хуже, чем когда она только узнала про слух о ее слабости. Она скривилась и непонятно было, то ли от боли, то ли от гнева. Но вероятнее всего от разочарования.

49

— Но зачем вы это сделали?

— Понимаешь, — начала оправдываться Оля. — Это было необходимо… Нам нужно было узнать кое-что, и только Лиза могла нам помочь, и она попросила рассказать что-нибудь про тебя взамен, и мы…

Услышав в тарабарщине Оли слово «Лиза», Крисси почувствовала, как в спину прилетел еще один удар. Последний.

— Вы продали меня ей? — спросила Крисси почти что шепотом.

— Получается, что так, — сказал Костя, который смотрел на Нику и Олю почти с той же ненавистью, что и Крисси.

— Но зачем?.. — выдохнула Крисси.

Оля принялась что-то ей объяснять. Она повторяла одно и тоже, будто думала, что таким образом до Крисси дойдет суть. Но Крисси так и не услышала ответа на свой вопрос. И проблема была не в Оле, а в вопросе. Крисси не понимала, почему близкие люди предают ее из раза в раз. Почему так происходит именно с ней?

— Ты куда? — услышала Крисси.

Она сама не заметила, как ноги понесли ее к выходу. Хотя пол столовой был завален то сумками и рюкзаками, то преграждался столами и стульями, Крисси ни разу не споткнулась. Она не смотрела под ноги, не смотрела по сторонам. Чужие взгляды, любопытные и осуждающие, заинтересованные и удивленные — все они ее уже достали. Сколько времени прошло с тех пор, как Крисси последний раз была в одиночестве? Когда никто на тебя не смотрит, а значит не думает о тебе, не осуждает, не пытается понравиться и не говорит глупостей. Это же просто прекрасно! Скрыться, убежать и больше не переживать о том, как на тебя посмотрят и что скажут. Крисси уже убедилась в том, что ее забывают, как только она пропадает с радаров. И именно этого она сейчас хотела больше всего.

На радикальные методы скрыться ото всех Крисси больше не покушалась. После тех ужасных таблеток, точнее после их ужасного количества, Крисси чувствовала себя так плохо, что уже чуть ли не начала молиться. Ее всю ночь тошнило, хотя очень быстро тошнить уже было нечем. Крисси не любила боль. Она не находила ничего прекрасного в том, чтобы ее терпеть, и потому теперь зареклась по доброй воли нарекать себя на нее.

Чтобы скрыться, нужно уйти. Буквально. Она уедет из КОНа.

Крисси думала, как бы ей это провернуть. Уставившись себе под ноги, она шла по тропинке, подсвеченной желтым светом фонарей, хотя сумерки только-только начали сгущаться. Никто не станет ради нее одной отправлять пароход… Чем она аргументирует свое желание убраться отсюда? Мне надоело? Я не справляюсь? Не хочется больше видеть лица тех, кто все это время делал вид, что друзья мне? Такие причины точно не прокатят. Крисси просто скажут, что она устала и что ей нужно отдохнуть… Может, так оно и было, но почему бы ей в таком случае не отдохнуть дома? Крисси перебирала в памяти те моменты, когда учеников отправляли на пароходы. Пока вспомнился только единственный раз, когда Крисси уезжала на каникулы после первого семестра…

Она вдруг замерла. Почему она не осталась дома? «Потому что тогда все было хорошо» — тут же поняла Крисси. Как было бы чудесно, если бы второго семестра не существовало.

Крисси крепче стиснула зубы и продолжила идти. Ну разве нет возможности как-нибудь ускорить этот процесс? До отъезда еще почти месяц — Крисси не выдержит. Конечно, вскоре слухи поулягутся. Может, уже через неделю все позабудут о том, кто она такая и что сделала. Но не факт, что не произойдет еще что-то плохое. Может, Крисси снова вздумает что-нибудь учудить и снова каждый ее шаг будет оцениваться этими кошмарными взглядами. Или Гринч отчается вывести ее на путь добродетели и все-таки выгонит?

Крисси прошла еще несколько метров, когда поняла, что получила решение своей задачки. Если ее выгонят, то не придется дожидаться каникул. Ее посадят на пароход и прости-прощай КОН!

От радости Крисси чуть не рассмеялась вслух. Последние несколько минут она молча шла и хмурилась, а значит сейчас прохожим этот смех покажется сумасшедшим и, вероятно, они не сильно ошибутся. Ну и пофиг.

Крисси тут же сменила траекторию. Сначала она шла без цели, но теперь понимала, что ноги сами несли ее к комнате номер четырнадцать, к кровати и одеялу. Но депрессивную фазу пора была заканчивать. Крисси и так уже слишком долго провалялась, ничего не делая. Теперь следовало перейти к активным действиям. И первый пункт плана «На свободу!» предполагал получить еще одно замечание в свою пояснительную записку.

Рвение, с каким Крисси бросилась его исполнять, не было присуще ей ни в одном другом деле. Она быстро дошла до учебного корпуса, и сама не заметила, как забралась на четвертый этаж, туда, где располагались покои некоторых преподавателей. Крисси хорошо помнила, где находится комната Гринча. Она подошла к двери и тяжело постучала.

Ответа все не было, хотя Крисси постучала уже раз десять. Она забыла, что сейчас время ужина и что многие пока из столовой не уходили, включая Ирину Григорьевну.

Крисси села на пол и оперлась о стенку. Она надеялась, что Ирина Григорьевна придет скорее, чем улетучится ее решимость. Чтобы наверняка получить последнюю галочку, Крисси достала из кармана пачку сигарет. Она стала курить прямо в коридоре и очень скоро услышала, как кто-то поднимается по лестнице.

Крисси приосанилась — вряд ли это был кто-то из учеников. Она не ошиблась. Из-за поворота вышел Михаил Русланович. Хотя ранее Крисси была рада его видеть, но не сейчас, потому что ожидала как можно скорее увидеть Ирину Григорьевну.

— Здравствуйте! — первой поздоровалась Крисси.

Миша остановился еще до приветствия. Он демонстративно принюхался и Крисси, чтобы облегчить ему задачу, сделала несколько поспешных затяжек.

— Кристина? Вы что себе позволяете?

— А что? — спросила она.

— Мне позвать Ирину Григорьевну, чтобы она вам объяснила?

— Это было бы кстати! Я как раз ее жду.

Миша покачал головой. Он подошел к Крисси, наклонился и тихо спросил:

— Что-то случилось?

Крисси кивнула.

— И что же?

Сначала Крисси даже подумала, что, может, стоить вывалить ему всю свою историю. Но была высока вероятность того, что Миша станет отговаривать ее негодяйничать и в следствии уезжать. Крисси боялась, что не перенесет этих уговоров. Она отвела взгляд и качнула головой.

— Ничего нового, — просто ответила она.

— Что же, — сказал Миша, поднимаясь. — Тогда не трогаю… Просто предупреждаю, Ирина Григорьевна появится с минуты на минуту.

— Я знаю, — сказала Крисси, снова натянув на себя маску радости и беззаботности. — У меня все идет по плану.

— По плану? Вы уверенны?

— Да… —протянула Крисси. — Просто это не очень хороший план.

Миша усмехнулся, а потом сказал:

— Не знаю, конечно, в чем там ваш план заключается, но не рекомендую курить прямо на этаже. Если вы не знали, за три таких провинности из КОНа выгоняют…

— Да если бы и так, — сказала Крисси, потушив бычок прямо о пол. — То меня бы выгнали еще в сентябре! А я… да и не только я, уже долгое время обводим вас, преподавателей, вокруг пальца! Думаете, вы все про всех знаете? А вот и нет. Мы просто очень хорошо прячемся! Вы, конечно, не знаете, но прямо под вашими носами мы делаем все, что захотим, и ваши правила для нас — полная фигня!