Клуб "Твайлайт" Часть 2

Надя извинилась и пошла в туалет. Подкрасила губы, поправила волосы. Села на подоконник, открыла окно, достала сигареты из сумочки. Ещё со студенческих лет пыталась избавиться от нездоровой привычки, но каждый раз после стресса превращалась в заядлую курильщицу.

... Марину она увидела в тот же момент, как зашла в ресторан. Тонкая фигурка у окна с пламенеющей копной. Марина вскочила, увидев Надю, сделала шаг навстречу. Если бы не этот шаг и не наполненные надеждой глаза, Колесова сдержалась бы, не расплакалась. Стыдно признаться, но плакала она от облегчения - от того, что увидела во взгляде лишь радость. Вот, казалось бы, сделала их судьба подругами даже не на год, меньше. От чего же так трепещет сердце?

Они обнялись.

– Наденька! Ты чего? Не плачь!

– Михеева! Ты такая... красивая! Другая совсем! Но красотка просто, как прежде!

– Спасибо, Надя! Ты тоже! Модница, красавица! Помнишь, Вера Алексеевна всегда приговаривала?

– Помню. Она и сейчас так говорит.

Сев за столик, они вспоминали университет, преподавателей и общагу, старательно обходя неловкую тему. Надя решилась и вздохнула:

– Я из Вадима всё о тебе вытрясла. Михеева, и всё-таки это ... свинство! Не звонить! Не написать! Даже когда вернулась! Особенно когда вернулась!!! Ладно ещё этим... психам, мушкетёрам! Но мне! Я так переживала!

– Наденька, прости. Мне пришлось... все связи оборвать, ты же знаешь.

– Да, - выдохнула Надя, борясь с чувством неловкости - каким болезненным ни был бы этот разговор, его необходимо было продолжить.
– Ренат... тоже рассказывал.

– Надо же, - Марина блекло улыбнулась.
– Вы и сейчас дружите?

– Вроде да, а вроде нет. Он мой начальник, как бы. Позволяет многое, но есть границы. Это сложно. Впрочем, Муратов умеет... обозначить. Мариночка, я так перед тобой виновата!
– выпалила Колесова.

– В чём?
– Марина удивилась, тряхнула волосами.

– Ну как же...
– Надя подождала, пока официант разложит меню.
– Я столько лет себе повторяла: если б не я, может, ничего не случилось бы.

Марина наклонила голову набок, потребовала взглядом: объясни. Наде было тяжело говорить - она вязла в узнаваемой мягкости, податливости, оставшейся у Марины в манере общения от той, прежней девочки, наивной и восприимчивой. Вопрос был в том, нуждалась ли теперь Михеева в объяснениях, оправданиях, опеке.

– Помнишь тот день, когда Муратов в больницу загремел... в первый раз... ну, на балкон когда полез... Я ведь тебя не отговорила. Подумала: вот мне шанс в Муратовскую компанию попасть. Ещё и подначивала...

– Я была влюблена, - мягко напомнила Марина.
– И влезла во всё это сама.

– С моей подачи, - Надя сердито шмыгнула носом.
– Ты ко мне прислушивалась. Доверяла мне. А я сначала тебя запугивала, а потом сама стала подталкивать. Хотела ведь на двух стульях усидеть. Ты же знала, да?

– Про Вадима? Догадывалась.

– Я поступила, как эгоистка. Из желания быть ближе к парню, который мной даже не интересовался.

– Ты поступила, как влюблённая девушка. Как я. И не недооценивай мою решимость тогда. Я всегда была упрямой... где-то внутри. И ещё: я влюбилась гораздо раньше, чем это осознала. Ты ничего не смогла бы сделать.

– Я все эти годы жила с чувством вины.

– Глупое чувство! Ты помнишь мою маму?

– Ольгу Сергеевну? Конечно!

– Она жива только благодаря моему... общению с Муратовыми. Всё ещё чувствуешь себя виноватой?

– Мог быть другой выход...

– Нет, - слова Марины прозвучали тихо, но твёрдо, - не могло быть ничего другого. Я не жалею. Ни о чём. И о тех шести месяцах вместе с Ренатом не жалею.

– Что ж, - вздохнула Надя, поразмыслив.
– Но ты...

– Со мной, как видишь, тоже всё в порядке. Хватит о грустном, - Марина раскрыла меню.
– Давай о тебе. Ты и Вадим.

Надя засмеялась, негромко и неискренне:

– Ещё спрашиваешь? Мы так с печальной волны не слезем.

– Так... значит, ничего так и не было? Я подумала...
– Марина заметно растерялась.

– Что я переболела? Что мы попробовали, и ничего не получилось? Что он мне надоел, и я его отшила? Что мы и пытаться не стали?

– Ну-у-у....

– Ох, Михеева... как ты думаешь, почему я до сих пор работаю в 'Твайлайте'? Не по специальности. За достаточно скромные, с точки зрения моей семьи, деньги.

– Тебе же всегда нравилось...

– Нравилось. И нравится. Клуб. Муратов. Его идеи. То, как он творит. Вечный праздник... Но праздника вокруг и без 'Твайлайта' хватает. Ты же знаешь, кем работал мой папа?

– Он снимал рекламу. У него была собственная студия?

– Да. Сейчас он отошёл от дел, но студия до сих пор ему принадлежит, он мог бы по одному моему жесту меня туда пристроить. Тоже кипение. Тоже интересные люди. Возможность со временем начать свой проект. Да хоть бы и о моде.

Марина распахнула глаза, слегка покачала головой. Надя с сарказмом озвучила прочитанную в глазах подруги мысль:

– Конченая дура, да? Платонически конченая. Не поверишь, если расскажу, сколько раз отношения начинала. Шаг вперёд и два назад. И опять... та же пластинка.

– Но... почему?

– Долгая история.

– Я никуда не спешу.

Надя стиснула пальцы в кулачок, прижала к губам, вспоминая:

– Я на первом-втором курсах думала, Вадим - гей. Случай был, с Лерой, моей подругой. Я её на лжи поймала. Она наврала, что переспала с Ярником. Не спала она с ним. Вадим Лерой манипулировал, пока ей крышу совсем не снесло. Я подозревала... разное, вплоть до их сговора, чтоб никто не узнал о его ориентации. Нравилось мне в детектива играть, казалось, я его вот-вот на чистую воду выведу. Дружба эта с Муратовым, уж слишком тесные отношения - так мне казалось. Сама не знала, чего это меня так задевало. Подумаешь, гей, и что? Но потом была ещё девчонка, Оля, как раз в начале четвёртого курса. Я случайно узнала, в душе подслушала. Она к Спелкину шла. А тот был на пьянке, в блоке у него Ярник ночевал - его сверху затопили тогда. Ну, туда-сюда, раз пришла-то... он отказываться не стал. Скрывал. Позже я узнала, это он Лёхе запрещал о девчонках трезвонить, под страхом смертной казни. Атос, блин, честь дам. Оля сама раструбила, какой Вадим классный и страстный. Страстный, понимаешь? Я очумела просто! Спелкина это задело, та девчонка ему нравилась, он её долго окучивал. И надо же, в самый ответственный момент Ярник дорогу перешёл. Лёха потом и ему отомстил... Ольга пыталась отношения с Вадимом продолжить. Но он уже был знаком... с тобой... Я глаз с него не спускала. И видела, как он...мучается, но терпит. Меня это зацепило как-то за живое. Как так? Одну девушку за человека не считает, другую очаровывает. Столько пацанов с ним дружить хотело, а он Муратову, словно верный пес... Им многие девчонки интересовались, он - в первокурсницу без памяти. У него её увели из-под носа, а он... Я ведь именно из-за этого влюбилась. Из-за, чёрт побери, сдержанности этой! Может, из-за жалости! Думала: я бы тебя утешила! Ты только заметь меня!

– Надя...
– начала Марина.

– Я в порядке, - Колесова смотрела в меню, но ничего не видела.
– Я поняла всё. О Вадиме. У меня много времени было, чтобы разобраться. Он слишком хорошо понимает людей: пару минут с человеком поговорил и отстранился, вежливый, равнодушный, значит, не интересно ему. А бывает, не узнать: душа парень, очарует, расположит, особенно, если для работы нужно. Джекил и Хайд... Ему скучно. Скучно жить. Он всегда там, где азарт. Лера была... рыбой, а Оля веселой и смешной. С тобой тоже всё понятно: искренняя, прямая, необычная... Ты пела... они с Ренатом оба на музыке помешаны. Что до Рената...Муратов вообще каждый день в омут с головой. Вадим с детства по пятам за ним ходил. А я? Что во мне?