Клуб "Твайлайт" Часть 2

– Марина, о чём ты вообще? Я здесь. Хочешь, я приеду и заберу тебя к себе. Одно твоё слово...

– Ты на меня давишь. Не надо.

– Нет, это ты на меня давишь! Ставишь перед выбором!

– Такой сложный выбор?

– Представь себе! Что я не скажу, будет больно... тебе, мне...

– ... Ренату.

– Да! И ему! Я... сомневаюсь...

– В чём?
– Марина научилась говорить так, что от её голоса Вадиму становилось холодно посреди тёплого дня.
– Он про тебя когда-то говорил, что ты всё о нём знаешь, всё понимаешь, но никогда не предашь. Ты считаешь то, о чём я прошу тебя, предательством?... Ну хорошо, предположим, мы с тобой... вместе. Не боишься, что сорвусь и тебе рога наставлю в один прекрасный день? Я задала вопрос. Что молчишь? Сам придумал отвечать со всей прямотой. Вот и расскажи, какой он... нынешний Муратов. Наверное, шлюхой меня называл.

– Почему ты так плохо о нём думаешь?
– против воли вырвалось у Вадима.
– Он же искал тебя! Письма писал!

– Искал. До определённого момента. Писал. Не мне. Той девочке из университета. Которой уже нет. Ему очень нравилась та девочка, он с ума по ней сходил. Наверное, и сейчас сходит. Она была... хорошей, та девочка... Муратов хотя бы в одну реку войти не пытается. А ты? Смотришь на меня, а видишь её.

– Это не так!

– Так. Вадим, за десять лет ты не встретил ни одну женщину, которая пришлась бы тебе по душе? Может, плохо искал? Может, не в ту сторону глядел?

Она продолжала в том же духе, нанося одну рану за другой. Говорила о том, что Вадим всегда смотрел на неё глазами Муратова. О его подсознательном соперничестве с другом. О попытке восстановить ощущения юности. Ярник думал, что ради обладания Мариной преодолеет всё. Но это было выше его сил. Потому что она во многом была права. Он перебил её, под предлогом двух вопросов попросил рассказать о жизни в Швеции. Она неохотно рассказала несколько историй. Оживилась, когда говорила об учёбе, погрустнела, когда вспоминала, как постоянно искала работу и жильё.

Вадим привык анализировать других, для работы и собственного душевного комфорта. Он мог вцепиться в одну-единственную мысль или впечатление и воссоздать всю картину. В этот раз картина не складывалась, но он всё равно копался в себе, с маниакальным упорством, так как понимал, что иначе сойдёт с ума. Мысль появилась. Ярник принялся медленно раскручивать её в голове. Думал, привычно анализировал, раскладывая всё по полочкам. То, что получалось, ему не нравилось. Он утешал себя тем, что плоды самокопания обычно не нравятся никому.

Ренат, к счастью или к несчастью, загрузил его работой. Вадим занялся подготовкой списка инвесторов, побывал и в галерее на площади Высоцкого, готовящейся к открытию. Танников вложился в дело с выдумкой, но грамотно. С совладельцах у него числился Кардашев. Борис сообщил, что поговорит с художником о предложении Муратова.

– Значит, Ренат, да?
– просматривая концепт-план, пробормотал под нос Танников.
– Редкое имя, хорошее. Сосед Терентича. Надо же.

Муратов вызвал Вадима к себе, деловито сообщил:

– Нужно слетать в Москву на пару дней с нашими техниками. Встретишься там с экспертом. Сходишь с ним на выставку 'АртТех', сделаешь предзаказ на LED-экран на сцену и кое-что по списку. Я бы сам поехал, но не могу: нужно ещё раз наведаться домой.

– Я же ничего не понимаю в театральном оборудовании, - заупрямился Ярник.

– Для того и нужны эксперты. А от тебя требуется только подпись.

Перед отъездом Вадим просмотрел документы по спонсорству, заехал в посёлок, договорился с секьюрити и заказал установку беспроводных камер день-ночь на деревья в саду Рената. На следующий день пришли рабочие из техслужбы, настроили передачу и запись видео.

Марина была дома, одна. Кардашев куда-то уехал, Игнат ещё не вернулся с пар. Вадим не стал садиться, довольно резко произнёс:

– Я подумал. Мой ответ - нет.

Пришло ощущение дежавю. Он и перед Ренатом пытался вот так выстоять, не дать слабину. Эти двое определённо решили его убить. Марина даже не стала скрывать язвительную усмешку:

– На нет и суда нет. Мы же договорились...

– ... Мы всё равно будем общаться. Кардашев и Танников высказали желание стать краудинвесторами в 'Твайлайт Стейдж'. Я буду часто здесь бывать. Но к этому разговору мы больше не вернёмся.

Он приврал. Сотрудничество с галереей не требовало его постоянного общения с Борисом и его совладельцем.

– Я уеду, - тихо, упрямо сказала Марина.
– Завтра же.

– И подведёшь Георгия Терентьевича? Насколько я знаю, у него выставка в апреле. Марина, ты же не хочешь уезжать! Сама делаешь хуже себе и другим! Что за глупую игру ты затеяла?! Не понимаешь, сколько страданий мне причиняешь?
– голос Вадима грохотнул гневом и болью.
– За что ты так со мной? Я ни в чём не виноват! И Муратов ни в чём не виноват! Он такой... какой есть! Вы с ним оба свой выбор сделали! Но при чём здесь я?!!

Он всегда знал, что актриса из неё так себе. Что-то промелькнуло в лице. Смущение? Страх? Словно перед ним в коридоре бара опять стояла та кудрявая девочка, застигнутая врасплох хамоватым, но искренне влюблённым старшекурсником. И это осталось - детское удивление, испуг, искренняя вера в то, что она сейчас всё объяснит, во всём переубедит собеседника. А он поймёт, одумается и оставит её в покое.

– Ты меня... боишься?
– с недоумением проговорил Вадим, вглядываясь в её лицо.

– Нет. Да, - Марина на секунду прикрыла веки, вздохнула, распахнула ресницы, посмотрела ему прямо в глаза.
– Я тебя не понимаю. И никогда не понимала. Появился, поставил меня перед фактом... будущих отношений, потом вдруг смотришь... так. Потом, словно я приз в какой-то игре.... Потом, словно видишь меня насквозь. И тут же, будто я головоломка какая-то. Я старалась быть честной. Сразу сказала: мне тяжело с тобой. Я гляжу на тебя, а вижу ... его. Я ведь знала, что ты ничего не скажешь. Даже теперь, когда вы в ссоре с Муратовым. Знала, но всё равно... поражена. Другой парень воспользовался бы шансом... Ты меня пугаешь. Что ты за человек, не понимаю. Твои эмоции... они реальны? Чувства твои? Или ты со мной играешь? Я в пьесу какую-то попала, где ты режиссёр? Я не хочу быть... принцессой в ледяном замке. Я не Надя.

– Надя?
– поражённо переспросил Вадим.
– Надя?!

– Вот видишь, - усмехнулась Марина, - ничего под носом не замечаешь.

– У меня самолёт через несколько часов, - переваривая услышанное, медленно проговорил Ярник.
– Я вернусь и мы поговорим.

Марина со вздохом покачала головой.

– Поговорим, - с напористой убеждённостью сказал Вадим и вышел в сентябрьский вечер.

Мергелевск, октябрь 2017 года

... Он вернулся только через две недели. Заказ оказался сложным, переговоры требовали его постоянного присутствия и мониторинга Рената. И ещё неделю после приезда Вадим не мог вырваться в посёлок. А когда вырвался, Марины не было в доме Кардашевых - она уехала к маме, в Гоголево. Ярник вытер пот со лба, узнав, что эта поездка всего на несколько дней. Он забрал карты памяти с камер видеонаблюдения, надеясь, что охота за сенсациями окончена и он не увидит на записи давешнего сталкера.

В тот же день он поймал Колесову в коридоре клуба, заглянул в лицо, спросил:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Она посмотрела на него своими ясными серыми глазами:

– Нет, Ярничек. Если я скажу, что-то поменяется? Во-о-от.

Вадим не нашёлся, что ответить. А Надя ушла к себе, напевая и всматриваясь в очередной эскиз. Словно он каждый день спрашивал её... О чём? У Ярника уже не было сил анализировать ещё и это.

Через несколько дней, с уже ставшей привычной сосредоточенностью изучив по дороге витрину газетного киоска, Вадим, холодея, заметил свежий журнал 'Тайной жизни звёзд' с фото Кардашева на обложке.