Клуб

И третье лицо – вот оно, передо мной. Железный лик Папы Римского – стянутый, сухой, обезличенный. Он наблюдал. Фиксировал изменения вокруг себя.

Мы шли разными путями, использовали разные инструменты, но, кажется, стремились к одному, хоть и называли это по–разному. Он называет это целью, а я – бриллиантом. Суть – одна. Отсутствует, не существует.

У нас – у меня, тебя, у Льва, Агаты и прочих, – есть такой инструмент, как мозг. Все, что мы чувствуем, видим и слышим, несмотря на остроту переживаний, в первую очередь является своеобразным переводом действительности на доступный нам человеческий язык химических соединений.

Схематично это выглядит так – реальность–органы–переживание. Мы смотрим на картины, дышим на ухо, слушаем музыку, и тот опыт, который мы получаем, ограничен возможностями инструмента. Так, человек, лишенный зрения, не может увидеть радугу. Поэтому неудивительно, что Лев отказывался от моих метафор и интерпретаций действительности – он неспособен их воспринять.

–

Надоело читать про наркотики? Если да, то вы можете проделать маленький фокус со своим восприятием, который поможет вам и в дальнейшем.

Фокус заключается в следующем – откажитесь от использования слова «наркотик». Греки имели ввиду несколько другое, да и в современности слово трактуется достаточно четко – «химический агент, вызывающий ступор, кому или нечувствительность к боли».

Этим словом стали обозначать слишком много веществ, стали употреблять его так часто, что если бы меня попросили описать причины такого поведения СМИ , я бы назвал это наркотическим пристрастием к слову «наркотик», и был бы прав с их же точки зрения.

Можно называть вещество так, как его зовут ученые, или исторические преемники культуры употребления вещества. Можно использовать собственное название, а можно вовсе избегать семантической привязки. Но бездумное обобщение совершенно разных веществ, по–разному действующих на человека, его тело, психику, на культуру, историю и экономику приведет к тотальной запутанности и непониманию.

В настоящее время, мы, люди, для обмена информации используем знаки. Использование знаков как инструмент для передачи информации само по себе предполагает искажение и некоторое введение в заблуждение.

Любой опыт отличается от его пересказа, и даже синергия нескольких каналов восприятия (например, описание жизненного пути через такое масштабное мероприятия как кино, в котором есть: видеоряд, звуковая дорожка, игра актеров, их мимика и жесты) будет лишь осколком от Фрактального Бриллианта, точно так же как карта местности будет отличаться от самой местности.

Поэтому нежелание использовать слово «наркотик» во мне продиктовано в первую очередь нежеланием вносить еще большую суматоху, истерику и неразбериху в уже существующую семантическую шизофрению.

–

Филкин, блин, тот еще фрукт – честное слово, поглядишь на такого болвана, и хрен его знает, то ли пожалеть хочется, то ли поглумиться. Такой фрукт, ну, типа личи – вроде весь из себя экзотический, хрен найдешь, но только колючий, непонятно чем воняет и выглядит не очень.

А еще личи молчит – как молчит и Филкин. Разве что изредка, появляясь в стенах госпиталя, подойдет к одному из нас – лысый, худой дедок, – и, посмеиваясь, начинает свой убогий перформанс.

«А в чём шутка–то знаешь? В чём фокус?» – говорит он. Затем показывает три пальца на руке, суёт их под мышку, а обратно достает уже два пальца. Естественно, третий он просто поджимает, рука–то у него вполне нормальная.

Болван – он болван и есть, пусть вполне безобидный. Лев его обходит, как прокаженного, а я, бывает, перекинусь с Филкиным пару слов, а в ответ – тишина. Только пальцы показывает и хихикает.

Повадился сюда захаживать этот юродивый еще в том году, когда мы только расположились в госпитале. Видимо, думал, что мы составим ему компанию. Мы бы и были рады, но вот разговор совсем не клеился – фокус с пальцами был забавен только в первые пару раз, а потом начал раздражать.

Но зла он не держал, ни на кого не бросался, только передвигался по коридору и блаженно улыбался. Как–то так я и пришел к выводу, что Филкин – своеобразная путеводная звезда нашего путешествия, мерило той свободы и безумия, в которое мы погружались все глубже.

Причин, по которым с Филкином случилось то, что случилось, мы не знали. Родился он таким или произошло с ним что–то необычное – неизвестно. Версии разнились.

Так, Агата и Агнесса сходились во мнении, что Филкин – продукт психической травмы, либо приобретенной случайно, либо организованной специально. Второе могло произойти, например, в рамках «Махаон»–программирования, для которого свойственно физическое насилие, эксперименты с психоактивными веществами и дальнейшее переписывание основных, базовых контуров психики.

Не секрет, что программирование не всегда проходит удачно. Итогом этого становится сумасшествие. Чаще всего докторишки определяют таких сумасбродов как страдающих от биполярного расстройства. Ну а далее – понятно, брождение и невнятные фокусы.

Я же был уверен в том, что Филкин пострадал в первую очередь от опиатов. Как часто бывает, в юности начал нюхать хмурый, а потом бахаться по вене. Вскоре денег на медленный не осталось, а прожженные нейромедиаторы требовали свою порцию джанка. Это, как мне кажется, привело его в аптеку, где коновалы с улыбкой на лице впаривали ему кодеин.

Тут любой мало–мальски смышленный человек должен был бы обратиться за помощью, но крутой джанки на то и крутой, что ничья помощь ему не нужна, а нужно только ужалиться, а потом еще, и так до тех пор, пока не обнаружишь себя грязным, оборванным упырем, сидящем в полной темноте и тишине в своей арендованной халупе, с одной лишь мыслью в голове – где же достать еще стафф.

Несмотря на все свое потенциальное могущество, мозг – инструмент достаточно тонкий, и такими извращениями его легко поломать. Что в итоге с Филкиным и случилось.

Впрочем, все это мысли вслух, никем не проверенные и ничем не подтвержденные. И что бы с ним там ни произошло, сейчас он – невольная часть нашего эксперимента. Вечное напоминание тому, что смерть всегда бродит где–то рядом, и чем бы ты ни застилал себе глаза, однажды ты встретишься с ней взглядом.

–

– Коновал, Высший Информационный Центр на связи, прием.

– Прием.

– Доложи обстановку на объекте.

– Мэгги, обстановка напряженная. Испытуемые находятся на грани.