Клякса бифуркации
Шрифт:
Как только за нами закрылась дверь, она обняв меня за шею и жарко поцеловав, томно спросила:
– Что ты привёз своей Королеве из Парижа?
– Ах, да…
Пошарив в принёсённом с собой саквояжнике, достаю пару стальных наручников британской фирмы «Peerless» и, в свою очередь целуя:
– Это, чтоб ты вдруряд не мучилась с моими подтяжками и галстуками.
Несмотря на плохо скрываемое разочарование в её чудных глазках, она приковала меня ими к кровати и между нами в ту ночь был безумный трах…
Трах-тарарах-тарарах!
Должно быть, гром
Затем, мы поменялись местами, и…
Ну, вот опять где-то «громыхает»!
В перерывах между «раскатами грома», она информировала меня о происходящих событиях, о ходе выполнения моего задания по подготовке секретарей-референтов и прочей приторно-скучной текучке. Обсудили в общих чертах кое-какие планы, связанные с развитием событий и, наконец под утро заснули.
Проснувшись, я подарил своей Королеве пистолет «Баярд» - за что был вновь прикован к койке и, причём очень надолго.
Когда «отгремело», наручники забрал…
Ибо, ну его нах!
Да и изначально, они предназначались вовсе не для «этого» - а для копийратства в ульяновских артелях с целью сбыта родным правоохранительным органам. Я даже название им придумал: «Ежовые рукавицы».
Осуждаете?
А, что? Лучше когда по старинке - руки задержанным, «до синевы» верёвкой стягивают?
Я так не считаю.
***
Перед самым отъездом из столицы в Нижний Новгород, ко мне от имени Погребинского обратился какой-то незнакомый человек:
– Тебе лучше бежать, Серафим!
– «Бежать»?! С какого такого - шибко сильного перепуга, не подскажите?
– Твои архаровцы-вагнеровцы были застуканы за ограблением товарного поезда. Васильцев, Купцов и ещё несколько человек арестованы и, уже дали признательные показания на тебя.
Ну, что тут скажешь?
«Ай да Матвей Самойлович! Ай да сукин сын!».
Вслух, только промямлил:
– Это – какая-то ошибка. Я НЕ ВИНОВАТ!!!
Внимательно следя за моей реакцией, неизвестный приободрившись продолжает:
– Товарищ Погребинский не верит в твою причастность - но факты есть факты, а статья за бандитизм – очень серьёзная. Могут и «шлёпнуть» не разобравшись!
Решив подыграть и посмотреть, что из этого выйдет - я прикинулся очень перепуганным и, достаточно правдоподобно заикаясь:
– И-и-и, ч-ч-что мне т-т-теперь д-д-делать?!
Суёт мне в руки какой-то свёрток:
– Бежать! Здесь деньги и «чистые» документы. Отсидишься где-нибудь в Ташкенте, а там глядишь – если не образуется, так всё забудется.
Хватаю «босячий подгон» от «доброжелателя» и, прижав его к сердцу – со всей искренностью, на которую был в тот момент способен:
– Т-т-так и с-с-сделаю! П-п-передайте т-т-товарищу П-п-погребинскому, что я н-н-никогда н-н-не забуду его з-з-заботу и д-д-доброту.
После чего, рванул вприпрыжку в сторону Казанского вокзала.
Через кассу и вокзальный туалет, сделав большой круг, я вновь появился на Курско-Нижегородском вокзале, где купил
с рук билет на поезд - отправляющийся в сторону Нижнего, незадолго до нашего эшелона.Одно плохо: до того вошёл в образ, что аж до самого Нижнего заикался.
Глава 12. Лимит на беспредел.
По приезду в столицу губернии, я узнал что местные безбожники-активисты закрыли Благовещенский Храм в Ульяновске. Новый Начальник волостного (районного) управления НКВД, назначенный вместо Каца - реквизировал находящийся при нём дом и, поселился в нём с семьёй - выбросив старика-священника практически на улицу.
Моего названного отца, напомню…
Возмущаюсь:
– Ну, это уж слишком!
Сволочь, этот Погребинский – ведь с женщинами, детьми и стариками не воюют.
Связной от Краснощёкова, стараясь не встречаться со мной взглядом, продолжил:
– Это ещё не всё, Серафим.
Буквально вчера, Фёдора Евграфьевича Свешникова - поселившегося у приютившей его сердобольной старушке бывшей прихожанке, вызвали на допрос к следователю по поводу меня и моих «бандитских дел», после которого:
– Вышел на крыльцо Управления, постоял там немного и рухнул как подкошенный.
На пару секунд ослепнув от вспышки ярости, скрипнул зубами:
– Твою, ж… Где он сейчас?
– В волостной больнице с сердечным приступом. В себя пришёл, но очень плох.
– Да, говори уж всю правду – что ты мнёшься, как монашка перед целибатом!
– Доктор Ракушкин Михаил Ефремович, говорит… Чтоб ты готовился к самому худшему, Серафим.
Ну, всё…
Лимит на беспредел - исчерпан досуха!
Написал краткую, лаконичную, но предельно информативную записку и отправил курьера назад в Ульяновск к Александру Краснощёкову – моему «второму я».
***
В Нижний Новгород, отставшая от меня на сутки делегация «Межрабпома» въезжала под фанфары, в самом прямом и буквальном смысле этого слова – под фанфары и другие медные трубы, торжественно играющие «Интернационал».
На улицах города - всеобщее ликование, как будто уже Мировая революция произошла, коммунизм в отдельно взятой стране построили, или хотя бы - первыми спутник в космос запустили.
Демонстрация в честь прибывшей делегации немецких рабочих и руководителей «Межрабпрома» - какие в нашей губернии далеко не каждый день бывают, митинги на предприятиях, речи…
После нашей ночной беседы на тему «Маркс велел делиться», подкреплённой лекцией на предмет «жадность фраера сгубила», официальный владелец всего хабара - Председатель промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет» Клим Крынкин, стал щедрым аки библейский бессеребрянник и, после раздачи мифических «слонов» - началась раздача вполне себе реальных «бульдогов». Два «Мак-Бульдога» были переданы в дар коммунальному хозяйству города, два – заводу «Красное Сормово», пять – «Акционерному обществу Российского Среднего Машиностроения».