Ключ без права передачи
Шрифт:
23
Алеша Смородин, застигнув свою маму в раздевалке, допытывался у нее:
– Мам, не выкручивайся. Зачем ты пришла?
– Ерунда, Алеша, не обращай внимания… думала, что ключ дома забыла, а он - вот он - нашелся… - Ирина Ивановна, уже одетая, без надобности рылась в сумочке, лишь бы не смотреть на сына.
– Здравствуйте, Ирина Ивановна!
– подбежал Адамян, а с ним Ельцов.
– Неужели вас вызвали?
– Здравствуй, Женя. Давно вас не видела. Похудели вы что-то, - ушла она от вопроса.
Но сын настаивал:
–
– Если уж смородинских родителей вызывают, - сказал Ельцов, - тогда я уже ничего не понимаю…
И, не сумев спрятаться от честных глаз сына и его друзей, Ирина Ивановна вдруг взмахнула рукой, сердито глянула наверх и сказала:
– Языкатые вы слишком, несдержанные… Особенно ты, Женя. Навредили вы своей учительнице этими длинными языками.
– Кому? Мариночке?!
– Вот видите: она для вас "Мариночка"… А разве это можно?
24
По иронии школьного расписания после телевизионного урока о Моцарте и Сальери у 10-го "Б" была химия, "Голгофа".
– Кого нет?
– выясняла Эмма Павловна.
Дежурная осмотрелась и несколько удивленно стала перечислять:
– Адамяна Жени… И Смородина не видно. Еще Ельцова…
– Адамяна нет? Слава богу! Один раз отдохнуть… от его великой учености и великого нахальства! Он думает, что если его папа химик, то…
Дверь отворилась: прибыли Адамян, Смородин и Ельцов. У них замкнутые недобрые лица.
– Разрешите?
– Ну вот, только обрадовалась! Адамян, я уже отметила тебя как отсутствующего. Так что или ты уходишь, или на весь урок делаешься как рыба!
Женя фыркнул и отпарировал:
– Ну нет… Вам легче зачеркнуть вашу пометочку, чем мне отрастить жабры и метать икру…
Класс одобряет его смехом.
– Начинается! Все, сели, тишина! К доске идут Сысоев и Баюшкина. Сысоев решает задачу - вот она, а Баюшкина расскажет нам про бензол и вообще про ароматические углеводороды - их строение, свойства и так дальше…
Урок пошел сравнительно гладко: Юля неохотно, небойко, но все же сносно докладывала о бензоле, писала кольцевые формулы на доске, Сысоев пыхтел над задачей, у остальных были свои заботы, далекие, в большинстве случаев, от химии.
Алеша шептал Адамяну:
– В чем они могут ее обвинить, в чем? Все, о чем мы говорили, можно повторить на площади, в рупор!
– Не скажи… Ее ответы мягкие по форме, но суть…
– А кто ей вопросы дурацкие задавал? Кто?
– грозным свистящим шепотом напомнил Алеша.
– Ну кто знал, что Юлька свою игрушку поставит на запись?
– Ладно, молчи.
– А сама эта идея испытания…
– Молчи, говорю!
Женька виновато затих. Но не было ему покоя: он метнул несколько жгучих взглядов назад, на Майданова, тот не сразу заметил, потом поднял бровь: дескать, в чем дело? Женя размашисто написал записку и, прицелившись, пустил ее по воздуху так, что она шлепнулась как раз перед носом адресата.
Майданов прочел и напрягся весь.
25
Алина,
секретарь дирекции, с удивлением приникла к кожаной двери, приоткрыла ее: в рабочее время товарищ Назаров слушал песенки! Алина позволила себе войти и осталась незамеченной: директор стоял, отвернувшись к окну. Портативный магнитофон на столе пел ему голосами Марины Максимовны и представителей 10-го "Б":Девушка, двигайся ближе к камину,
Смело бери ананас!
Пейте, милорды, шипучие вина
– Платит Искусство за нас…
Алина бесшумно вышла…
26
Эмма Павловна рассеянно прочитала то, что изобразил на доске Сысоев, и сказала:
– Ну так, Сысоев - "четыре", Баюшкина - "три". Дневники мне на стол.
Адамян поднял руку.
– Что тебе?
– прямо-таки с испугом спросила химичка.
– Я же сказала: ты у меня отсутствуешь!
Женя встал:
– Но это субъективный идеализм, Эмма Пална. Всякий материалист скажет вам, что я присутствую. А следовательно, могу задать вопрос: в чем ошибка Сысоева? Почему "четыре", а не "пять" или "три"?
– Граждане, когда же это кончится?
– воскликнула Эмма Павловна.
– Почему я должна давать ему отчет?!
– Но вопрос по существу, Эмма Пална, - кротким взглядом своих черных бархатных глаз Адамян показывал полную лояльность.
– Человек правильно вычислил объем газа, полученного…
– Молчать!
– закричала Эмма Павловна так, что все перепугались.
– Вон из класса!
– За что?
– спросила Юля.
– Несправедливо!
– За что?
– стали громко интересоваться и другие.
Эмма Павловна дала себе паузу, чтобы остыть. По лицу ее растекались яркие пятна.
– Это я вас хочу спросить: за что мне нервотрепка такая? Что я вам сделала плохого-то? А ведь могла бы кое-кому испортить аттестат! Нет, мне это не надо. Я вообще могу уйти и фармацевтом устроиться!… Сколько раз даю себе слово…
И тут вошел Назаров. 10-й "Б" хотел встать, но он удержал:
– Сидите, сидите… Я тоже посижу. Эмма Павловна, вы не против?
– Ну что вы… Наоборот, очень вовремя. Только урока не будет, Кирилл Алексеич, пока не выйдет Адамян. Я не могу его видеть, я уже говорила вам… Он… он… умственный хулиган, вот! Или он, или я!
Назаров оценил напряженность обстановки.
– Адамян, пойди погуляй, - скомандовал он спокойно.
Женя усмехнулся и вышел.
Эмма Павловна раскрыла свои конспекты и, читая, сказала:
– Тема у нас - механизм реакций замещения. На примере предельных углеводородов… - Пальцы ее на тетрадочном переплете слегка дрожали.
Поднял руку Майданов.
– Что тебе?
– Можно выйти?
– Ну выйди… если невтерпеж, - пожала она плечами. Класс дружно хохотнул.
Майданов целеустремленно вышел, ухватив попутно насмешливый Юлин взгляд.