Ключ от опасной двери

— Семь минут, — выехав на шестьдесят девятое шоссе, я делаю петлю возле «Гейтуэй Молла» и снова заезжаю в Прескотт.

— В сороковых годах, когда строительство в Вегасе только набирало обороты, на месте «Миража» был крошечный, но довольно популярный ночной клуб. «Рэд Рустер», начинавший, как и все мелкие заведения в городе, и неожиданно поднявшийся после запрета на публичные дома. Возле ближайшей авиабазы их закрыли после протеста местных жителей, и военным приходилось мотаться за развлечениями в соседний округ Най. Тут-то и появилась достойная конкуренция. В разы ближе, в разы дешевле, только нелегально. У проституток были свои номера в «Рустере», куда они приводили клиентов. А чтобы показать издалека «меня можно снять», вешали ключи себе на шею. Удобно и понятно.

Так вот откуда взялась эта дикая традиция!

— В пятидесятых «Рустер» выкупила какая-то актриса и придала проституткам и клубу голливудский шарм. Эффектные платья, прически, манеры. И серебряные кулоны на цепочках вместо ключей на грубых шнурках. Теперь девушки не просто раздвигали ноги, но и при необходимости могли поддержать культурную беседу.

Меня начинает потряхивать. Забыв про время и повороты, я проезжаю через весь город.

— В шестидесятых клуб снесли, но уже в восьмидесятых Стив Уинн выкупил землю и построил на ней целый курорт с грандиозным шоу. Тогда «Мираж» и стал таким, каким вы его знаете. Закрытым клубом, в который зайдет не каждый. Ну а пять лет назад новый владелец вывел его на совершенно иной уровень. Теперь «Мираж» — не просто элитная проституция. Эскорт — это способ достижения цели. Политические интриги, шпионаж, махинации с ценными бумагами. Любые услуги за деньги заказчика.

Едва дыша, я останавливаюсь на обочине. С трясущимися руками мне просто не вписаться в поворот.

— Вот только у тайны есть цена, — угрюмо продолжает детектив. — И ее уже заплатили двадцать четыре девушки. Двадцать четыре! Не каждый серийный убийца может похвастать таким «рекордом».

— Что с Майей? — я не узнаю собственный голос.

— Пока ничего, — его лицо становится еще более мрачным. — Сегодня утром ее мать подала заявление о пропаже.

— То есть… тела вы не нашли?

— И не факт, что найдем. Учитывая, на кого она работала.

Отстегнув ремень, я обреченно опускаю голову на руль. Не верю. Не хочу верить, что Майю убили за пару глупых сплетен!

— Так вы хотите, чтобы я шпионила за Ридом? — выпрямившись, я пристально смотрю на детектива.

— Ридом? — он брезгливо морщится. — Нет, мне нужен старший Фоссберг. Чейз.

Я горько усмехаюсь.

— Вы меня переоцениваете.

— Я не прошу соглашаться прямо сейчас. Просто подумайте.

Я не отвечаю, уставившись в одну точку. Правда слишком тяжела, чтобы осознать ее за несколько минут. И слишком жестока.

— Давайте отвезу вас домой, — детектив выходит из машины и помогает мне пересесть на свое место.

Я двигаюсь как в тумане. Иду просто потому, что меня куда-то ведут и надо переставлять ноги. А потом в таком же тумане слежу за мелькающими фонарями за окном.

— Дойдете сама? — остановившись возле нашего забора, детектив возвращает мне ключи.

Кивнув, я ухожу домой, даже не спросив, как он доберется до «Лимончелло».

Ночь снова проходит без сна. Я раз за разом прогоняю в памяти рассказ, гадая, что делать дальше. Теперь на кону не только моя свобода. И если соглашусь помочь, шанс выжить будет и у остальных девушек из клуба. Правда, это при условии, что меня не раскроют. Иной расклад страшно представлять.

Утром я поднимаюсь разбитой. С четверть часа отмокаю в душе, но даже он не бодрит.

Жаль отменять завтрак с Зоуи, но я не смогу впихнуть в себя и глотка кофе, как и изобразить интерес к разговору.

Спустившись в кухню, я звонко чмокаю в щеку маму, которая энергично замешивает тесто для вафель, и иду к телефону в гостиной.

— Как странно, — прилетает в спину. — Неужели это к нам?

Мама с удивлением разглядывает кого-то за окном.

— Там Зу? — не дождавшись ответа, я выскакиваю на крыльцо, чтобы позвать подругу.

Но вместо радостного крика хриплю, словно мне пробили легкое.

Нет… Только не сейчас!

Прямо перед домом нагло паркуется красный «Феррари».

В ушах шумит, ноги не слушаются, но я продолжаю идти вперед. Не знаю, как подобрать слова, чтобы остановить Рида, но я их найду. Я сделаю все, чтобы он не тронул родителей.

Увидев меня, Рид поднимается из машины. Стильный, уверенный, улыбающийся — идеальный мужчина с обложки.

И убивающий взглядом.

— Мистер Фоссберг… — за секунды, что мы смотрим друг на друга, я успеваю закопать себя в песчаной могиле Мохаве. — Поверьте, я всего лишь…

Одернув пиджак, Рид делает шаг ко мне и по-хозяйски обнимает за талию.

— Не вздумай дернуться, — шепотом предупреждает он и… страстно впивается в мои губы на глазах у ахнувшей мамы.

[1] Компания по прокату автомобилей.

[2] Отсылка к фразе из фильма «Волшебник страны Оз», которую произносит главная героиня Дороти Гейл. «There’s no place like home» — Нет места лучше дома (англ).

[3] В США нет единого полицейского управления. В каждом штате существует свое полицейское ведомство, независимое от других.

Ложь во спасение

Я не оседаю на дорожку лишь потому, что Рид придерживает меня, прижав к себе.

На мгновение опешив, я запрокидываю голову как кукла на шарнирах. От внезапного напора губы приоткрываются сами, и Рид, посчитав это приглашением, проскальзывает языком в мой в рот.

Сердце на секунду замирает, сбившись с ритма, а потом принимается с бешеной скоростью разгонять кровь по венам. Из холода в жар, из жара в холод — меня кидает из крайности в крайность. Мой мучитель наслаждается паникой и, не переставая целовать, поглаживает по спине свободной рукой. Медленно… и нежно. Так, как никогда прежде.

Поцелуй наверняка выглядит эффектно. Рид явно преследует эту цель — продемонстрировать себя. Вот только зачем выбирать свидетелями тех, кого грозился убить в случае моего неповиновения?

Из страха за родителей я отвечаю требовательным губам. Не упрямлюсь, когда упругий язык касается моего, и даже когда внутри почти не остается кислорода, не пытаюсь оттолкнуть Рида.

— Кэти? — удивленный голос мамы вливается в сознание сквозь дымку покорной обреченности.

Тяжело дыша, Рид отрывается от меня и неспешно облизывается. Самодовольная ухмылка подтверждает догадку — он играет на публику и ликует от произведенного впечатления.

Чертов позер!

— Ничего не хочешь нам рассказать? — вслед за мамой по ступеням спускается отец.

Его голос взволнован, но это приятное волнение, без упрека.

— Пожалуйста, не вымещайте зло на них, — я отчаянно цепляюсь за запястье Рида, словно не хочу отпускать.

Словно мне мало прилюдных ласк, которые и без того наблюдала чуть ли не вся улица.

— Их судьба зависит от тебя, — шипит он сквозь сладкую улыбку, стиснув мою талию еще крепче. — И если не хочешь плакать на похоронах, покажи, как сильно ты мне рада.