Ключ от опасной двери

— Сядь в машину, любимая.

От возмущения я вытягиваюсь в струну.

— Милый, мы не договорили, — вынужденно подстраиваюсь под его тон и пытаюсь вывернуться.

— Не спорь, малышка, — Рид позволяет мне высвободиться из объятий и протягивает ключи вместе с теплым пакетом с выпечкой. — И если уже попрощаласьс родителями, подожди меня в «Феррари».

Его взгляд на секунду возвращается к окну кухни, откуда нам со счастливой улыбкой машет мама, и этого оказывается достаточно, чтобы остудить мой бунтарский порыв.

С невыплеснутым негодованием я иду к спорткару, мечтая проткнуть его шины. Или хотя бы поцарапать глянцевые бока. Пусть Рид тратит время и нервы, отгоняя свою пафосную тачку в сервис.

В салоне включившийся смартфон засыпает меня уведомлениями о звонках. Больше всего преуспевает Зоуи — помимо неотвеченных вызовов за последние пять минут от нее нападало с дюжину сообщений:

«Почему ты молчала?»

«Хочу знать подробности!»

«Срочно расскажи мне все!»

Проигнорировав любопытство подруги, я наблюдаю в зеркало заднего вида, как Рид переговаривается с Чедом. Причем оба довольно спокойны, никто не оправдывается и не нападает.

Жаль, ничего не слышно. И как теперь понять, что собирался сообщить Чед?

Стоп. Есть же Линнет!

Промахиваясь мимо кнопок, я лихорадочно ищу в записной книге номер сестры. Вряд ли она станет отнекиваться, если, конечно, вообще возьмет трубку в такой ранний час.

— Что ты сказала Чеду? — рявкаю я, когда долгие гудки в динамике сменяются вялым «алло».

— Кому?

— Моему бывшему парню из Прескотта, которого я даже родителям представить не успела. А вот тебя он, как оказывается, знал.

— Ой, да брось, — спросонья ее голос звучит хрипло. Через слово сестра шмыгает носом, словно долго плакала. — Я просто обрисовала перспективы. К тому же нельзя подкупить того, кто этого не хочет.

Так Линн… заплатила, чтобы Чед меня бросил?

Руки трясет так, что я еле удерживаю смартфон. От накатившего гнева я готова разбить экран, лишь бы не видеть ее фотографию.

— Скажи, что ты пошутила.

В голове не укладывается, что Линн намеренно уничтожила мои зарождающиеся отношения. Не просто подсунула ключ, но и подтолкнула к импульсивной поездке в Вегас.

— Еще благодарить будешь. Нормальный мужчина не станет искать себе шлюшку-подружку, а потом прикрываться отговоркой, что ему стало скучно.

Она и идею, как расстаться, Чеду подкинула?

Обида стискивает сердце с такой силой, что оно почти перестает биться.

— Ненавижу тебя.

Родная сестра столкнула меня в грязь, лишь бы получить возможность самой из нее выбраться. Подставила под удар маму и отца. И ради чего? Ради булыжника в несколько карат на пальце и особняка в Лонг-Бич?

— Раньше я никому не желала смерти, Линн, — безжизненным голосом сообщаю я, прежде чем сбросить звонок. — Но когда ты будешь умирать — и сдохнешь в муках, не сомневайся — я пройду мимо…

Короткие гудки не дают закончить угрозу, но мне все равно. Главное я уже сказала.

Добавив номер в черный список, я откладываю смартфон. У меня больше нет сестры, но самое страшное, что эта жестокая мысль не вызывает боли, только отрешенное согласие.

Прислонившись к подголовнику, я собираюсь прикрыть глаза, когда движение в зеркале заднего вида заставляет меня напрячься. В рефлексии я забыла о Риде и теперь с недоумением наблюдаю, как он протягивает Чеду визитку.

Какого черта? Зачем ему оставлять свои контакты? Вряд ли для приглашения в клуб. Выходит, это очередная манипуляция, чтобы Чед сразу позвонил, если я вдруг решу с ним связаться. Или Рид… тоже замешан в подкупе?

От мигрени пульсирует в висках, словно мозг не в состоянии вместить мечущиеся мысли. Помассировав болевые точки кончиками пальцев, я пытаюсь обдумать внезапно возникшее подозрение.

Рид не мог быть уверен на сто процентов, что я поеду в Вегас. Я и сама не предполагала, что сорвусь с места. Но ведь знал же он про белье, которое я купила для свидания!

Обернувшись, я слежу за окончанием диалога, и едва Рид садится за руль, выдаю без предисловий:

— Это вы дали денег Линн, чтобы она подкупила Чеда?

Подобное поведение — дерзость, но иначе меня разорвет на части. Не удивлюсь, если Рид осадит или цинично промолчит.

— Считаешь, я бы стал платить той, кто и без того мне должен? — под низкий гул мотора он плавно трогается с места.

Логично. Значит, инициатива принадлежала сестре.

— А почему вы дали Чеду визитку? — не отстаю я.

— Не много ли вопросов от той, кому лучше сидеть тихо?

Снова ирония, без ехидства. Рид даже не разгоняет спорткар. Неужели не злится? Но почему? Я думала, обратный путь пройдет в нотациях и угрозах, но он молчит. Скосив глаза, успеваю заметить мимолетную улыбку на привычно надменном лице. Интересно, что его так обрадовало?

Догадка озаряет за чертой города, когда «Феррари» с ревом вырывается на шоссе, оставив позади последний светофор. Меня вдавливает в спинку сиденья, а Рид снова приподнимает уголки губ.

Точно. Он же бывший гонщик, и скорость — его стихия. Именно сейчас он живет. Быть может, даже вспоминает себя прежнего. Того, кем был до аварии.

От неуместной жалости распирает в груди, и я неосознанно скрещиваю руки, чтобы унять это щемящее чувство. Хватит идеализировать. В чужую душу не заглянуть. С чего я вообще взяла, что Рид тоскует о прошлом?

Легким скольжением ладони по рулю он перестраивает спорткар в левый ряд. В гнетущем молчании, которое нарушает лишь вибрирующий шум двигателя, я гоняю свою нервную систему как гоночный болид по треку, нарезая круг за кругом от паники до апатии. «Что со мной будет» и «плевать на все» чередуются три сотни миль, пока Рид эффектно вписывается в повороты и свободно разгоняется на прямых участках шоссе.

Едва «Феррари» тормозит на парковке «Миража», и двери взмывают вверх, я порываюсь уйти к себе в номер, но Рид пресекает попытку. Стиснув предплечье, он неспешно ведет меня через лобби к лифтам, возле которых мы неожиданно натыкаемся на Дейдру.

— Извините, что отвлекаю, мистер Фоссберг, — отчеканивает она, преградив путь. — Четыреста двенадцатую хочет видеть ваш брат.

Я испуганно смотрю на Рида, словно тот может знать подробности, но он и сам кажется удивленным.

— Я отведу, — напрягшиеся пальцы еще сильнее сжимают мою руку.