Книга Холмов

Так броневагон и ехал, красуясь щитами с одной стороны, и полупустым боком с другой. Сзади качался и изредка позвякивал неброский колокольчик со сложной резьбой и сломанным язычком; часто, но еле слышно постукивали о броню почти два десятка железных и бронзовых бирок. Тоже своего рода устрашение, но на самом деле, большинство бирок были лисьи, ведь когда-то они ходили в железе, потом в бронзе, и лишь недавно надели на плечи серебро.

По левому борту повозки приглушенно перестукивались друг с другом звенья невольничьих цепей. А на бортиках крыши висели, обсыхая, постиранные рубахи, штаны да подштанники, два платья и фартук. Алейна истратила все запасы линь-сока, чтобы Лисы могли отстирать со своих манаток землецкую грязь. И то, отстиралось лишь потому, что грязь была свежей и еще не въелась.

Наверху торчала полутораметровая мачта, на починку которой у гремлинов ушло полчаса. В давние дни на ней развевался устрашающий флаг Крушеломов, чтобы и разъезды Кланов, и охочие до чужого добра разорители издалека видели, кто едет, и не приближались к броневагону и не пересекали его путь. Флаг подрался, и с недавних пор на самом верху красовался флюгер - фигурка бегущего Лиса на холме, в окружении сосен и елей. Тонкой работы вещица, окисленное специальным раствором серебро, отливающей ртутным и радужным налетом; с ним гремлины и провозились полчаса сегодня утром. Флюгер назывался 'ловец радуг', потому что алхимическое покрытие преломляло свет, и после каждого дождя, вокруг броневагона прозрачно искрились невесомые дуги, возникая и исчезая, ненадолго превращая его в сказочный приют.

Учитывая еще две крутящихся, но сейчас закрепленных и зачехленных малютки-баллисты, несколько бойниц, как сверху в бортиках, так и в каждой из стен, включая заднюю стенку, броневагон выглядел как обжитая походная крепость о шести колесах, с массой деталей, к которым можно долго присматриваться, находя все новые и новые интересных мелочи.

Для Лисов все это было уже совершенно привычным, да их занимало их сейчас совершенно иное.

– Мы трижды облажались, - сказал Ричард, закинув огрызок яблока подальше в чистый, скошенный луг, - пора начинать как следует думать над тем, что делаем.

– Ой, который раз ты это уже повторяешь? После каждого нашего дела, - раздраженно поморщился Кел, который сидел с ним рядом и, для разнообразия, правил лошадьми.
– Мы и так все думаем.

– Да? И о чем мы думали, толпой поднимаясь на Холм? Идти должен был я один, метрах в двадцати спереди. Проще пареной репы, а мы забыли, что вообще может быть какая-то угроза, расслабились и поперли гурьбой, как толпа баранов.

– Угу, только если бы рядом не шло ходячее Предвидение в виде дяди Кела, вовремя заоравшего 'Назад!', тебя бы разорвало на куски, - усмехнулся светловолосый.
– А так, мы сделали может и глупо, но в итоге выжили. Потому что червяк может все в жизни распланировать, но он видит только прямо и не может заметить птицу, летящую сверху. Зато он может довериться дороге, и она его выведет.

– Опять ты со своими неисповедимыми путями Странника!
– взвился Дик, которого всегда доставала преувеличенная вера Кела во всемогущество его бога.

Светловолосый заморгал, потом пожал плечами.

– Странника не помню, - сказал он как-то виновато, - а про неисповедимые пути помню.

– Это все заумь, - отрубил Ричард.
– Если бы твой Тиат заранее знал будущее и мог предопределять судьбы, он бы давно правил миром.
– Если бы он хотел править миром, - вставила Алейна, сидящая, свесив ноги, наверху.

– Какая разница, как это называть, у него же есть цели? Он бы всегда их добивался и побеждал. Ведь он добрый бог и всегда хочет помочь людям.

– Такой бог мне нравится, - холодно отметил Кел, чуть потягивая поводья.

– По твоим словам, еще и всесилен, потому что знает будущее и может менять судьбы. В мире с таким божеством почти не останется зла, любое действие противников он знает заранее и всех добрых спасет, проведет по ДОРОГЕ СУДЬБЫ, а всех злых угробит... Да будь так, жрецы Странника никогда бы не умирали, темные боги и низверги не достигали своих целей, храмы Тиата не повергали бы враги. Ничего из этого мы вокруг не наблюдаем. Вспомните руины в болотах или беднягу Линдона. Значит, твой загадочный бог такой же, как остальные: что-то видит, что-то нет. Помогает своим жрецам предчувствовать, иногда предвидеть ближайшее будущее или увидеть прошлое. Но не более.

– Что ты всем этим пытаешься доказать?
– мрачно взглянув на него, спросил Кел, в необычной для себя манере, молча слушавший длинную тираду, с который был явно не согласен.

– То, что твой бог не вытащит нас из беды многомудрой задумкой хитрых, беспроигрышных путей. Если мы по глупости свалимся в ловушку, там и погибнем. А если нам пару раз повезло, это не значит, что мы все сделали правильно и 'дорога нас хранит'. Это значит только, что нам повезло, или наших сил в этот раз хватило, едва-едва, - Ричард кашлянул, охрипшее накануне горло напомнило о себе, и закончил уже сипло, - А правильно было пустить вперед не меня, а мою тень. Она бы и подорвалась у обелиска.

Вот с этим сложно было поспорить.

– Сделай мы все совсем правильно, мой ворон прочесал бы весь Холм, а не просто облетел его сверху, - пожал плечами Винсент.
– И все-таки отыскал бы засевших в засаде.

– Нульт бы его почуял и развеял, - все еще слегка раздраженно ответил Кел.

– Тогда бы мы еще на подходе узнали, что там засел нульт, - улыбнулся маг.

– Короче, теоретики, - рассмеялась Анна, - давайте решим, что нам сейчас-то делать? Чтобы потом не было мучительно, уж поверьте мне, мучительно больно?

– Ворон летает вокруг, высматривает опасности и все неожиданное. Я иногда смотрю через него. Как обычно. Могу пустить вперед тень Дика, пусть бежит налегке. Хотя пока она просто бежит, никакую засаду не обнаружит. А начнет лазить по кустам, отстанет даже от нашего черепашьего хода.

– Что еще можно сделать?
– Анна продолжала стоять на своем.
– Чтоб в следующий раз получить от господина Гвента полные счеты камней? Вдруг похвалит, тогда и умирать не стыдно.

Все искоса посмотрели на Кела. Будь тот посвященным, он бы уже знал кратчайший путь до Девятого холма, и получил бы вдобавок смутное предчувствие: ждет ли серьезная опасность на этом пути? А в случае, если все-таки ждет, уселся бы в транс и невидимым духом слетал на разведку. Все эти невероятно полезные дары Странника, не раз спасавшие им жизнь, теперь были недоступны ханте, и это резко снижало ее потенциал.

Алейна не зря сказала светловолосому, что он архи-важен. Если ее можно назвать сердцем Лисов, Винсента мозгами, Анну - когтями, Дмитриуса зубами и броней, а Ричарда глазами и острым жалом, бьющим издали (странный получался лис: бронированный и с луком наизготовку, но жизнь такая, и мы такие) - то Кел был ногами ханты и ее пушистым рыжим хвостом. Благодаря нему Лисы находили скрытые тропы и верные пути, уходили от погони, путая следы. Хвост балансирует на резких поворотах, когда резвый бег заносит несущегося зверька.

Вся лисья хитрость сходилась к Келу и Ричарду, потому что Алейна с Анной и Дмитриусом слишком прямодушны, Винсент, напротив, слишком изощрен, и только рейнджер со жрецом регулярно проявляли правильную, жизненную изворотливость, в итоге позволяя ханте оправдывать свое название. При этом, Кел был еще и лицом отряда, переговорщиком, который с готовностью брал на себя любую встречу и любой разговор. 'Стеснение' одно из редких слов, о которых он слыхом не слыхивал. Языкастый, напористый, обаятельный, статный - Кел был всегда уверен в блестящем разрешении переговоров с его, красавца, участием - даже когда переговоры проходили далеко не блестяще.