Книга Холмов

Анна и Ричард одновременно повисли на правой руке Дмитриуса, которая в ту же секунду взлетела вверх и уставилась матроне в голову. Оба Лиса гнули стальную длань вниз, сбивая прицел и шикая:

– Стой!

– Перестань!

Но стрелять и не понадобилось, холмичи припустили, мелькая ногами, злобная баба испуганно мычала на бегу, а дебелая молодка нелепо и высоко вскидывала колени. Каждый из Лисов смотрел им вслед по-разному: Дмитриус с оценкой, если выстрелить в хамку, какая вероятность, что попадешь удачно, и она дотянет до утра? Анна с жалостью, Винсент с полным презрением, Ричард уже спокойно - народ как народ, что с них взять, брехливых.

Жрица закрыла глаза, прижав руку к символу Хальды на груди.

– Ареана так и сидит в девочке?
– тихо спросил маг, провожая взглядом расходящуюся толпу.

– Так и сидит, - кивнула Алейна, не открывая глаз, обнимая Дмитриуса за плечо и тихонько пытаясь усмирить дрожь усталости.

– Когда проснется, так и будет развлекаться с людишками?

– Так и будет.

– И когда проснется?
– спросила Анна.

– Она у врат смерти побывала, а как вернулась на землю, я ее усыпила так сильно, как только можно было. Ну, чтобы она все-таки проснулась когда-нибудь... Дня три точно будет без сознания. Скорее дней пять, сначала в отрубе, потом в бреду.

– Все это время, используя разум девчонки, Ареана сможет проникать к местным в сны, и играть с ними, - мрачно и пророчески предостерег Винсент, кутаясь в мантию от надвинувшегося холода.
– Кто знает, чего эта изощренная тварь сумеет добиться даже таким образом. Может, прямо сейчас они лягут спать, а проснутся уже порабощенные, и точно нас поубивают. Или мы их.

– Надо забрать ее из Землеца и увезти туда, где смогут изгнать демоницу.

– К Хилеону?

Светоносный мог бы вышвырнуть Ареану одним движением руки, в этом никто из Лисов не сомневался. Не после тех чудес, или ужасов, которые он при них сотворил. Не только изгнать, но и запечатать деву так, что большее никто в нее не войдет. До замужества точно.

– В идеале да, к Хилеону.

– Ну, пока-то мы не можем в Мэннивей уехать. И лошадей теперь нет, можно, конечно, отобрать у местных в счет расплаты... Но и заказ мы пока не вполне завершили.

– Значит, надо ее просто унести подальше от поселения. Посадить старую бабку ее выхаживать где-нибудь в лесу, и пусть живут как ушельцы.

Алейна вздохнула.

– А давайте, - сказал Винсент довольно резко, - не взваливать на себя очередных пейзан. Все это не наши проблемы.

– Ну как не наши, - в тон ему возразила Анна, - мы бирки носим для чего, чтобы таких вот защищать. Оставим Ареану в Землеце - хана Землецу, а если с помощью этой толпы она из-под Холма вылезет, и нашим биркам хана. Готов снова ходить с железом вместо серебра? И это в лучшем случае, трибунала никто не отменял.

Вряд ли их, служащих лично Хилеону, осмелятся бросить под трибунал. Но никто из Лисов в жизни не станет проверять.

– Я не о том, что надо все бросить на произвол судьбы, - покачал головой маг.
– Я о том, что у этих убогих есть свой владелец. Вот пусть он с их проблемами и разбирается. Пора уже сыграть господину Гвенту песню ветра, и пусть сам прикажет холмичам увести Марет отсюда подальше.

Здесь серый был совершенно прав. Все замолчали и повернулись к телу, распростертому в грязи. Ветряная арфа была поручена Келу, и хотя она лежала в тайнике внутри броневагона и пользоваться ей мог каждый, но настраивать как следует умел только он... Как ни оттягивай этот момент, все равно он все ближе и ближе, жрица на деревянных ногах приблизилась и склонилась над сыном Странника. Едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Остальные взяли себя в руки и тоже подошли. Ричард перевернул его, и все смотрели в бледнеющее из-под стекающей грязи, холодное лицо. У всех внутри замер тяжелый, неповоротливый ком. Даже у Дмитриуса.

– Да что б тебя!!
– завопила Алейна.
– Гребаный Келя, огрый хер тебе в жопу!!

Лисы онемели, так как за все время знакомства и все невероятные испытания, перенесенные ими вместе, рыжая ругалась всего второй раз.

– Он жив!
– воскликнула девчонка, смахивая слезы с лица.
– Жив, сволочь!

– Он не дышит, Алейна... Лицо белое и весь холодный, - осторожно сказал Дик, глядя на нее как на поехавшую.

– И чего теперь?
– ехидно спросила рыжая, глянув на него снизу-вверх.
– А час назад об него нож сломался! И утром железные варги ему ни царапины сделать не смогли. Это те самые, которые лапой полбашки сносят.

– Лапой это одно, ну вышла у него как-то защита, может Странник благословил беднягу-сына. Но как же можно не умереть после того, как захлебнулся?!

– Ой, ну захлебнулся и захлебнулся. Да, внутри везде грязь, нет, не дышит. Вот потому что не надо ему дышать.

Теперь уже все смотрели на Алейну, как на сумасшедшую.

– Бессмертный он, - совершенно наплевав на взгляды собратьев, отрезала Алейна.
– Физически его убить нельзя. Ничего не напоминает?

– Низверг.

Всех пробила дрожь.

– Но как же?..

– Не знаю, как же. Вы говорили, Безликая тварь у него служение забрала? Получается, забрать-то забрала, но в обмен и дала кое-что. Бессмертие.

– Охренеть.

– Зачем ей вообще чего-то давать?

– Ну, на факультете низверговедения нам говорили, что в месяц Багровой луны низверги становятся добрыми, вылазят из-под Холмов и дарят подарки первому встречному! Этот праздник называется День добрых ни...

– Все-все, мы поняли. Ты совершенно уверена, что он не мертв?

– Я совершенно уверена, что он жив, - невозмутимо ответила жрица.

– Ты чувствуешь это?
– переспросил Ричард, все никак не в силах поверить в невозможное.

Но с Лисами постоянно случалось что-нибудь невозможное. Жизнь такая, и мы такие, говаривал вот этот самый Кел. И теперь он распростерся перед ними, с полными легкими и полным желудком грязищи, но, по словам Алейны, удивительным образом не погибший. Бессмертный.

– Чувствую, - кивнула она.
– Только как его в себя-то привести... Он не сможет все это вырвать, даже если сможет, то в груди-то...

Стальной скрежетнул и наклонился, навис над Келом и замер в такой позе. Постучал себе в живот.

– Владыки тверди, - гулко сказал Дмитриус, и это, кстати, были первые его слова за весь вечер.
– Давайте там... Тяните мать землю-сыру... из сына дорог.

Гремлинские лапки высунулись из темноты берлоги в холодный ночной мрак, зябко перебирая когтистыми пальчиками.