Книга Холмов

Довольно быстро все девять колец нашли свои места, но Келу еще пришлось повращать их, синхронизируя звон, и вот когда все пропели единым аккордом, хрустальная призма внизу разгорелась голубым светом, отсветы и блики сошлись все в нее, а звуки на секунду исчезли. Связь была установлена. Кел переполз на сторону остальных, и теперь взирал на арфу с таким же нервным ожиданием.

Ветер заиграл струнами, но вместо звона послышался шорох ткани, шаркающие шаги, кто-то закряхтел и со скрипом опустился напротив Лисов. Свет из призмы сложился в худую фигуру старика, кажется, сидящего во множестве подушек на удобной софе.

– Наконец-то, - кашлянул Вильям Гвент.

– Докладывайте.

Старику было больше семидесяти лет, и смотрелся он не то, чтобы хорошо. С одной стороны, у Гвента был доступ к почти любым средствам омоложения и, может, даже бессмертия. С другой, он родился в день, когда над миром властвовала Пепел, черная луна. Многим из рожденных в тот день она ниспослала свои дары, а вот Вильяму Гвенту досталось ее проклятие: магия жизни отторгалась им, и чем старше он становился, тем сильнее. В юности и молодости Гвент умирал шесть раз, и столько же, очевидно, был воскрешен. Конечно, это само по себе экстраординарно, но говорят, прагматичный холмовладелец относился к жизни и смерти как к еще одному способу вести дела, как к инструменту достижения новой, интересной цели.

Но чем дальше, тем больше оживление для него становилось невозможным. В последние двадцать лет он не мог получить даже простое исцеление Милосердной или витаманта, выпить зелье исцеления болезни даже лучшей травницы Мэннивея, крикливой Ченги; не мог одеть амулет регенерации. Вернее, одеть-то мог, но бестолку. Великий искатель приключений, искусный комбинатор и лучший управитель в полувековой истории Мэннивея, а по совместительству самый богатый человек в этих землях, он не мог перенести себя в новое тело или даже стать нежитью - ведь и работа по сумраку, и ритуалы некромагов все равно требовали участия виталиса, а любое воздействие зеленой энергии уже давно отвергалось его телом. Так половину жизни ему и пришлось идти по узкой тропке неспособного к воскрешению и даже исцелению.

Как же, наверное, это нечеловечески обидно - создать столько всего, владеть стольким, стоять на пороге еще больших открытий и достижений, но быть уже не в силах воплотить их. Владеть ресурсами, что могут позволить почти любое безрассудство, исполнить любой каприз, но не иметь возможности прожить еще тридцать или, если повезет, пятьдесят лет. Когда люди твоего ранга и куда как меньших талантов уже давно опять молоды и полны сил, а ты угасаешь, и дело твоей жизни уйдет вместе с тобой, будет разодрано кем попало... причем, не наследниками. Ведь из-за череды оживлений и проклятия Пепельной луны у тебя нет детей. Жизнь несправедлива.

Вильям не мог даже выпить шипучий отвар чтобы справиться с головной болью, поэтому довольствовался лишь россыпью обычных народных средств. Наверное, он неплохо понимал сынов Канзора, обреченных на чистоту.

– Подведем итоги, - сухо сказал Гвент, одернув халат. За время сбивчивого рассказа Лисов он перебил их раз пять, уточняя сказанное и медленно потягивая горячее вино со специями, греющее его жилистое, болезненно-холодное тело. Но ни разу не высказал оценки происходящего, не похвалил и не поругал ханту.

В руках его появились маленькие счеты, деревянная рама, тонкие спицы и разноцветные камушки-минералы. Счеты были известные, друзья, враги и подчиненные Гвента называли их 'счеты судьбы'. На них Вильям взвешивал цену любых ситуаций и решений, а когда он отщелкнул баланс, назад дороги уже не было.

– Разведка с засадой, при всех доступных дивинациях использовали только ворона и 'предчувствие Странника'. Понадеялись на то, что обелиски не пропускают чужаков и случайных людей, беспечно зашли на Холм и едва выжили. Прискорбно. Понижающий коэффициент, непрофессионализм, минус пять камней, - сухо отщелкнул он, переводя пять камушков в минусовую зону. Лисы, затаив дыхание, слушали.

– Уверенная победа над церштурунгами, допрос с подвохом, получение информации об информаторе и том, что засада была целевая. Похвально. Повышающий коэффициент, плюс одиннадцать, - старческие пальцы с пигментыми пальцами на коже точным движением отправили прежние пять камней на середину, а шесть в плюсовую зону.

– Обследование Холма, внятных данных нет, в единицу, - к заслугам Лисов добавился седьмой камушек.

– Встреча с низвергом и поражение жреца, наказание исполнителю само по себе, для заказчика не имеет последствий, в ноль. Однако, проявленное свойство: низверг отнял целый пласт личности, памяти и связь с богом... затем выявлено свойство бессмертия, - Гвент помолчал, - десять в плюс. С учетом всех возможных дальнейших свойств, которые раскроются при следующей атаке низверга.

Что?! Все уставились на Кела. Тот легонько развел руками, хотя было видно, что мрачная дума сильно отяготила красивое лицо.

– Упустили средства алхимического саботажа, оставили жрицу наедине с нультом и церштурунгами, с одним защитником в виде стального, позволили пленникам вырваться. Вопиющий непрофессионализм. Удивительно, что все выжили, хотя заказчику и все равно. Результат: ни одного языка, которого можно рассмотреть с полным дознанием. Минус шесть.

Лисы вздохнули.

– Бегство с Холма, из древней земли, попытки низверга остановить ханту и не позволить ей донести всю собранную информацию, явно любой ценой. Выживание и факт первого отчета, превосходно. Плюс двенадцать.

Двадцать три камня справа. Лисы едва слышно выдохнули с облегчением. Пока они были в явном плюсе.

– Землец, проклятие черных глаз, простая, но эффективно решенная задача, плюс три, если это является частью уже взятого контракта, заложим плюс еще три, если позже выяснится, что является, - старик добавил три камня направо, и еще три камня направо вверху.

Что он имеет ввиду, удивилась Анна, как демоница с шестьдесят девятого холма может являться частью заказа по расследованию происходящего на семидесятом, который лисы взяли у Гвента?

– Землец, обладая информацией о попытке демона захватить ребенка, не предприняли все возможное, чтобы этому помешать и предотвратить дальнейшие события; занялись менее важным, что привело к неприятному и опасному низъявлению... Печально. И обошлось без жертв только в силу общей безобидности низверга Ареаны.

Безобидности, мать твою. Лица Лисов потемнели, но никто не проронил ни слова. Гвент и здесь был прав, Ареана в сравнении с типичным низвергом душка и прелесть: половина селения не превратилась в кровавый фарш или не стали гхулами с неистребимой жаждой плоти, не отрастили щупальца и гнойные язвы по всему телу, не начали гореть заживо, агонизируя на протяжении недель, даже с ума не сошли. Так, побесились немного.

– Непрофессионализм, понижающий коэффициент девять.

Семнадцать камней все еще в плюсе. Вроде бы все?