Книга сказок о белых птицах
Шрифт:
– Что с вами?
– еле вымолвил испуганно Алфейко.
Но тот продолжал рычать. И сквозь рычание Алфейко разобрал слова:
– Ты гадкий мальчишка! Ты жалкое, гнусное человеческое отродье! Ты мне ответишь сейчас...
Он приближался к мальчику, замершему от страха на месте. И в его руке что-то сверкнуло! Алфейко хотел бежать, но не мог пошевелить ногами: от страха они не двигались. А страшный человек-волк приближался и рычал:
– Ответишь, презренный ребёнок таких же презренных матери и отца...
Казалось, ещё мгновение, и ничто уже не сможет спасти его. Но в этот момент раздались совсем близко голоса
– Алфейко, ты где? Ты где пропал? Мы ждём тебя!
Голоса быстро приближались. И незнакомец испугался. Он весь встрепенулся. Перестал рычать и скалить зубы, похожие на настоящие волчьи клыки. Втянул голову в плечи. Надвинул на глаза шапку. И, согнувшись, быстро зашагал прочь, бросив лишь напоследок ненавистный взгляд на мальчика. А Алфейко так и стоял не двигаясь, пока к нему не подошли друзья.
– Что с тобой, Алфейко?
– первая подбежала Маняша.
Мальчик в ответ ей смог только пожать плечами. Глядя на него, было понятно, что что-то случилось.
– Кто это был?
– спросил первым делом пасечник Алюша.
– Не знаю, - дрожащим голосом еле заговорил Алфейко.
– Какой-то очень странный дяденька с волчьими ушками на шапке, носом, изогнутым в виде подковы, да к тому же ещё приплюснутым и большими шрамами на лице. Он нам с Маняшей уже два раза встречался. Но разговаривал всегда с ним только я и наедине. Вначале он очень ласковый со мной, но когда я отказываюсь ему отдать взамен на его дорогие подарки амулет предков, который дала мне перед смертью мама, он сразу становится очень злым и очень страшным. Он словно превращается в волка!
– Амулет предков?
– поражённо произнёс пасечник.
– Волчьи ушки? Изогнутый в подкову и приплюснутый нос? Шрамы на лице? Превращается в волка? Неужели, сказки пророческие...
– Он несколько мгновений молчал с открытым ртом, но овладев собой, быстро заговорил: - А теперь слушайте меня, детки мои золотые...
И, сильно волнуясь, пасечник попросил детей как можно быстрей прочитать последнюю сказку. И строго настрого наказал Алфейко:
– Береги талисман. Береги всеми своими силами. Это самое дорогое, что у тебя есть. Цену его ты ещё не представляешь. Мы все ещё не представляем. Но придёт время, и мы узнаем её. Сдаётся мне, время это наступит уже скоро и нам его, видимо, не миновать!
Его волнение передалось и детям, и Джульнаре. Все смотрели на него очень серьёзно с широко раскрытыми глазами. А когда он сказал, что окончательно всё станет понятно после прочтения последней сказки, дети уже не находили себе места: так хотелось им поскорее прочитать книгу до конца, чтобы разгадать, наконец, все загадки.
И вот, когда ещё горело чучело зимы, а все жители ещё водили вокруг кострища хоровод и пели песню о победе весны над зимою, тепла над холодом, добра над злом, Алфейко с Маняшей убежали домой читать последнюю сказку.
Хоть и пора было ложиться спать, но дети о сне совсем не думали. Они, понимая друг друга без слов, достали из сундука книгу, бережно завёрнутую в полотенце, сели на лавочку, поставили рядом ярко горящую толстую свечу и открыли книгу.
– Ах!
– выдохнула с облегчением Маняша, - наконец-то!
И последняя сказка сразу захватила их...
Глава девятая
Третья
сказка.Добро всегда побеждает зло!
I
Была ярко и ароматно цветущая весна. Любили Алеко и Аллабэлла друг друга беззаветной любовью. Вместе они, взявшись за руки, встречали рассветы и провожали закаты, гуляли по лугам и рощам, берегам горных речушек и озёр. Алеко дарил своей любимой первые, такие трогательные цветочки, посвящал ей стихи и песни. И скрипка в его руках звучала теперь по особенному нежно.
– Это удивительное чувство, милая Аллабэлла, родилось во мне с того самого момента, как я увидел тебя!
– как-то, расставаясь на закате, признался он возлюбленной.
– И у меня оно родилось тогда же!
– С первого взгляда!
– И у меня - с первого взгляда!
– Что же это за чувство такое, милая моя?
– Алеко прижимал руки любимой к своей груди.
– Оно, словно неземное! Оно уносит на невидимых могучих крыльях в прекрасный, неведомый мир!
– И меня - на крыльях - в прекрасный, неведомый мир!
– И мы летим вдвоём в этом мире, взявшись за руки!
– Да, любимый, вдвоём, в этом мире, взявшись за руки...
Они, как всегда, очень не хотели расставаться на ночь и ещё долго стояли на фоне заходящего большого алого солнца, взявшись за руки. И не чувствовали земли под ногами. И смотрели друг другу в глаза, и не могли оторвать взглядов, и молчали, и друг другу нежно улыбались. И не нужно было слов - обо всём говорили их глаза и сердца...
В эту ночь Алеко даже и не думал о сне. Он стоял у окна и, глядя на звёзды, сочинял очередную песню:
Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
Мы летим в прекрасном мире над землёю!
Неразлучен он со мною и тобою!
Неразлучна и моя рука с твоей рукою!
Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
Как прекрасны звёзды в тишине ночною!
Они счастливы со мною и тобою!
И моя звезда летит с твоей звездою!..
Вдруг он увидел среди звёзд летящий караван белых птиц.
– Белые птицы!
– воскликнул он.
– Я узнал вас! Вы те самые белые птицы, которые спасли лосей и меня! О, прекрасные белые птицы вы снова со мной! Значит, вы тоже счастливы! Вы счастливы вместе со мной и Аллабэллой!
Он любовался изящными птицами и в его поющей душе рождались новые поэтические строки:
Аллабэлла, Аллабэлла, Аллабэлла!
Как прекрасны эти птицы под луною!
И летят они счастливо над землёю,
Птицы белые со мною и с тобою...
Вдруг он увидел летящую к птицам светящуюся холодным светом стрелу. Ещё несколько мгновений, и она вонзилась в одну из птиц, отчего птица сильно изогнулась. В этот же момент Алеко почувствовал, как что-то больно кольнуло его грудь в том месте, где висел талисман, словно и его вместе с птицей пронзила стрела.
– Ах!
– воскликнул он от боли, схватившись за грудь.
И пропало вдохновенное возвышенное чувство. А вместо него юноша почувствовал внезапно нахлынувшее беспокойство. С ужасом наблюдал он за изгибающейся падающей птицей, которая изо всех сил стремилась избавиться от стрелы, но была бессильна это сделать!