Книга вторая: Зверь не на ловца

– Ну, там... Вино, например. Какое-нибудь... эльфийское. Вот, скажем, Лелик Тук, разведчик из нашей роты. У Туков эльфы в роду были, - неизвестно когда, но вроде бы, были точно... И сам Лелик, кстати, собою хорош весьма, будто чистый эльф... не как ты, конечно... в смысле, совсем не как ты, но вообще... Красавчик, если по-простому. Так водку - ни-ни, даже капли. Правда, бренди очень даже... И частенько. А иногда, - и с перебором, признаться.

Ниэнн заливисто, но приглушенно засмеялась, и не сразу обрела способность к беседе.

Придя в себя, она откашлялась, и пояснила:

– Во-первых, не было у Туков в роду никаких эльфов, это я тебе авторитетно говорю. Во-вторых, я уверена, что Лелик Тук, хоть и будучи, по-простому, красавчиком, при нужде выпьет что угодно, - и если бы впрямь был мне родней, все равно бы выпил, ибо нужда, - она нужда и есть... И, наконец, э... Забыла. Дай еще глотнуть.

– Бери...

– Твое здоровье, Вик Холмс, молодец из молодцов... Молодец, который стойко вынес все тяготы, и ни разу, ни на что, не пожаловался. Который храбро принял безнадежный бой - и вышел из него живым. И, кажется, совсем не врубается, что ходил на волосок от смерти, и ничуть по этому поводу...

– Твое здоровье, о бесподобная Ниэнн, не знаю как по фамилии, моя спасительница, - поспешно перебил её Вик, готовый поспорить практически по всем "пунктам восхваления", принимая фляжку обратно и силясь подобрать подходящие слова...

– ...и это, прекраснейшая из живущих под небом!
– виски, выпитое щедрым глотком без закуски после тяжелого дня, быстро делало свое дело, развязывая капралу язык.

– О! Я-то прекраснейшая?! Маленький мой, что ты вообще видел, чтобы так говорить...

– Ну, положим, кое-что все-таки видел. К тому же, тебе ли меня называть маленьким, коли ты сама меня выше всего на пару дюймов?

Ниэнн отхлебнула еще глоток, подумала, и согласилась.

– Да, прости, друг мой. А я и впрямь очень, очень мелкая...

– Изящная.

– И волосы у меня темные, а у нашего племени положено иметь золотые...

– Не люблю блондинок, а твои волосы - самого нежного орехового оттенка, какой я видел в жизни... Орехового - в смысле, как скорлупка у созревшего фундука, очень, очень красиво...

– ...а еще мои глаза, бледные...

– ...платиновые, блестящие, но теплые...

– ...а нос маленький и острый...

– ...самый милый, изящный носик, что я видел.

– Много ты их видел?

– Изрядно.

– Ты решил меня разозлить? До каких пор будешь со мной спорить, солдафон?
– Ниэнн чуть слышно рассмеялась, пытаясь отобрать у него фляжку, - Твое дело - со всем, что я скажу соглашаться, и говорить: "Есть, сир!".

– Есть, квэно!

– Так-то лучше...

Некоторое время они молчали, вдыхая сладкий запах хвои, и слушая слабый, но непрекращающийся шелест леса снаружи. Ель у них в изголовье тоже чуть покачивало, не настолько, чтобы они смогли это почувствовать у самых корней, но достаточно, чтобы слышался легкий хруст в глубине ствола и загадочное шуршание ветвей наверху...

– Тебе действительно не надоело помогать мне?
– спросил, наконец, будучи не в силах смолчать, Вик, - Ты не должна этого делать, и скорее всего, мне нечем будет отплатить. Я ведь сейчас себе не принадлежу.

– Глупый, - ответила Ниэнн, и даже в темноте, Вик понял, что она улыбается. Он услышал шуршание рядом, и подумал, что девушка ложиться к нему спиной, чтобы уснуть, как это уже было на вечернем привале. Но уже в следующую секунду он почувствовал её дыхание на своем лице.

– Если ты сейчас отвернешься, или сделаешь вид, что ничего не происходит, вот тогда! Тогда я уж наверняка решу, что ты мне надоел...
– взволнованно прошептала Ниэнн, хотела добавить еще что-то еще, но Вик упредил её и, запустив здоровую ладонь в её мягкие, чудесные волосы, жадно погрузился в горячий, глубокий и бесконечно давно желанный поцелуй.

...Лес по-прежнему был вокруг, по-прежнему между темными стволами носились встревоженные призраки древних созданий, прежних хозяев этого Леса, и бесшумно возвещали, предупреждая друг друга и смертных: "Опасность! Чужие!!! Скоро эта земля напитается кровью, скоро Смерть пройдет среди этих деревьев, и беда тому, кого она коснется холодными пальцами!"...

...Однако этим двоим в ту ночь не было дела до навсегда ушедших...

Им вообще ни до кого, кроме друг друга, дела не было.

Даже если бы они узнали про все это, - вряд ли мысли об опасности смогли бы отлечь их от упоения друг другом. Они не заметили даже того, что были существами различных рас, что их разделяли годы, многие годы жизни, и тяжелые превратности судьбы.

Осознавая, что многим эти препятствия покажутся непреодолимыми и, как следствие, сама ситуация, - невозможной, следует сказать, что на самом деле такое бывает не столь уж редко. Просто одиночество потянулось к одиночеству, - и в темной глуши леса неожиданно оба, слившись воедино, обрели то, чего не имели, но всегда желали иметь...

... А наутро у Вика страшно болела голова.

Сон снился непонятный, но тем не менее кошмарный, - снился бег по лесу, безнадежный, через бурелом и непролазные заросли, с разбитым ветвями в кровь лицом. И бег этот был истощающий, выбивающий остатки сил, а позади шла смерть, а впереди - неизбежное падение, и закрытые в отчаянии глаза, сжатые зубы и потеря мужества...

Проснулся он от собственного стона, отчаянно сжав в кулаке брезент плаща, на котором уснул, и открыв глаза, некоторое время приходил в себя, силясь понять, - что все это было только сном.

Ниэнн спала, - нежно прижимаясь к нему, и доверчиво уткнувшись в его плечо лицом, согревала его кожу своим дыханием.

Вик вздохнул, и осторожно вынул руку из-под её шеи, устраивая пушистую головенку на скатанный плащ. Сейчас свет уже пробивался сквозь густой лапник, и он невольно загляделся на неё, полуприкрытую сползшим плащом, - молочно-белая кожа, хрупкий изгиб спины, тонкая талия, плотный плоский животик, маленькие тугие груди с острыми темными вершинками... Ниэнн не казалась нежной и ранимой, - она таковой и была, вдруг понял он. Её самостоятельность, твердость характера, решительность, - именно что, защита, от одиночества, от постоянной гнетущей тоски. Они реальны, но их запас, - отнюдь не бесконечен.

Вик только сейчас понял, что именно выпало на его долю, - разочаровать или предать эту женщину он физически не мог, - это для него было попросту несовместимо с жизнью, примерно как хороший глоток аккумуляторной кислоты или выстрел из револьвера в затылок.

– Попал ты, брат, однако, - сказал он сам себе, без малейшей, впрочем, грусти.

Он был рад, что "попал".

Да что там, он был счастлив...

Вик осторожно, стараясь не разбудить девушку, приподнялся и натянул комбинезон, не накидывая лямок, но застегнув пояс с револьвером. Аккуратно (хоть и медленно) сервировал завтрак, нарезав продукты, и поставил воду в своем котелке на спиртовку, - аккурат на две кружки кофе.

Именно запах кофе и разбудил Ниэнн. Она потянулась, пытаясь укутаться от утренней прохлады под плащом, потом потерла кулачками глаза, и пробудившись, сонно улыбнулась.

– А я думала, про вас, хоббитов, байки плетут...
– прошептала она, принимая у него исходящую паром кружку.

– Насчет кроликов-то?! И ты туда же?!- деланно возмутился Вик, не удержавшись, однако, от чуть самодовольной ухмылки, - Осторожно, горячая...

– Ну, милый, я теперь, можно так сказать, эксперт по вопросу...
– хихикнула Ниэнн, с наслаждением отпивая первый мелкий глоток и зябко прижимая к кружке ладони, - Так что - не спорь. Пожалуйста...