Книжная девочка

Второй букет водрузили на холодильник, слева от входа. Палата была полу блатной. И гордилась не только бодро урчащим "Полюсом". Имелся умывальник и древнее зеркало над ним. Туалет, правда, в отделении был один. И холодильник общего пользования стоял неподалеку. Цивилизация, блин. По коридору то и дело семенили ухаживающие, или выздоравливающие пациенты (помогающие товарищам по несчастью) с наполненными суднами. Самые деликатные персоны прикрывали благоухающие утки газетами.

Никто не винил персонал. Большинство травмированных сограждан понимало, что несчастные медики ни при чем. Не они же проектировали, одобряли и возводили эти памятники эпохи развитого социализма. Удивительно, что пребывание в столь располагающих условиях не убивало пациентов! Это неопровержимо доказывало превосходство советского человека в науке выживания.

Закаленные, воспринимающие лишения и бытовые трудности, чем-то само собой разумеющимся, люди легко радовались пустякам и редким послаблениям режима. Травмированный насилием генофонд породил особый тип человека: выживают наиболее хитрые и приспособленные. Чему же удивляться?

Хотя... загадочная магия крови.

Арина вспомнила Илью Ильича, Алену, Василия, деда Махмуда. Есть еще порох в пороховницах! Есть и ЛЮДИ. Вот только... мало их, очень мало. Ужасно мало.

Наполненный мочевой пузырь, самым пошлым образом прервал ход нелепых рассуждений Арины о роли личности в величии страны.

* * *

– А вот и мы!

Леночка с тазиком под мышкой, ведром в руке и связкой бубликов на шее предваряла явление Федора, которого едва было видно за десятью огромными пакетами.

– Скажи, малышка, кто самый главный в армии?

– Начальник склада.

– Почти в точку.

Небрежным кивком он отпустил медсестру, и теперь, раскладывая свертки, продолжал молчать. Словно ожидая вопросов. У Арины разболелась голова. Не смотря на проветривания, палата напоминала духовку. Поставь пирожки - пожалуй, и подрумянятся. Вернулись санитарки.

– Мы начнем?

Он дипломатично вышел в коридор. Арина проводила глазами его широкую спину. Кровати в палате сдвинули, расстелили клеенку. В ход пошли новенькая только что купленная губка, детское мыло, даже бритвенный станок. Арина с громадным удовольствием избавилась от зарослей подмышками. Через час - относительно чистая и благоухающая шампунем, на голове алое полотенце, замотанное наподобие тюрбана, в новой длинной футболке и трусиках, сидя на свежей простыне девушка вытерпела очередную мучительную перевязку. Федор легко обаял свирепую Тамару Алексеевну и остался созерцать процедуру. Физиономия его была бесстрастной. Когда в наиболее "приятственный" момент девушка закусила губы и вцепилась побелевшими пальцами в спинку кровати, он не изменился в лице. Потом, когда экзекуция закончилась, любезно открыл дверь перед медсестрой, у которой руки были заняты инструментами и флаконами. Вернулся к кровати, вскрыл пачку салфеток и протянул несколько штук.

– Лицо протереть. Или лучше намочить?

– Пожалуйста.

Вот и сбылась мечта идиотки. Лежать и чувствовать его пальцы на лбу, висках.

– Пошли, погуляем.

Услышала она через секунду совершенно невероятное предложение.

– Что?

– Тут повсюду вокруг корпуса зелень, очень мило. В туалет не хочешь, сначала?

– Издеваешься?

– Я зажмурюсь, подам твое судно не глядя.

– Я не об этом.

Арина мило залилась краской.

– О прогулке.

– Господи. В чем проблема то?

Он наклонился и ловко подхватил ее на руки.

– Так сойдет? Не бойся замерзнуть, жара несусветная, а впрочем, простыня не помешает, укроем от нескромных взоров посторонних мужчин твои ножки.

Арина сверху посмотрела на опустевшее ложе. И нерешительно сцепила руки на крепкой шее.

– Как нога? Удобно?

– Очень.

В коридоре им попалась Леночка, восхищенно поинтересовалась.

– На улицу решили сходить?

Очаровавший все отделение мужчина отшутился.

– Нет, это похищение. Выкуп буду требовать.

Арине казалось, что все на них смотрят. Собственно, так оно и было. Молодая пара без всяких просьб уступила скамеечку в тени.

– Спасибо.

Услышала Арина свой сладкий голос. Федор прижал ее крепче, присел, посадил на колени.

– Ты такая смешная в чалме.

Арина живо представила сцену со стороны. Крупный мужчина, аккуратно и дорого одетый держит девушку в синей футболке, голова замотана алым полотенцем, поверх гипса и повязок наброшена простыня.

– Федор, это очень-очень патриотично с твоей стороны! Я похожа на государственный флаг. Порядок цветов немножко перепутан... Но если меня поставить на голову, вверх ногами... Или опять не так будет? А?

Шумный выдох и легкое прикосновение губ к шее.

– Меньше всего, когда я покупал тряпки, меня заботила цветовая гамма. Рина, все-таки это ты.

– Нет, это не я.

Съязвила она.

– Теперь я окончательно поверил до конца.

– Расскажешь, где ты был? И как все так получилось?

И опять услышала.

– Позже.

Не стала настаивать. Прислонилась спиной к его груди, откинула голову и закрыла глаза. Минутное острое блаженство нарушил громкий возглас.

– Так-так, зайка моя. Попалась!

Слева, по дорожке к ним подходила Виноградова. Малыш, уютно пристроив голову на теплой, пахнущей молоком груди, сыто дремал в сумке-кенгуру. Раздавшиеся бедра и крепкие руки - Алена выглядела восхитительно, но монументально. Мечта богатыря.

– С кавалером познакомишь?

Она присела на край скамеечки, чмокнула растерянную подругу в щечку. Федор снял очки и внимательно посмотрел в глаза чемпионки.

– О, Боже! Боже! Боже мой!

– Нет, это не господь, и даже не ангел. Я собственной персоной.

Но ошарашенная Алена еще не пришла в себя. И продолжала самым глупым образом таращиться и изрекать междометия.

– Ой! Ой!

Федор вернул очки на место. В шоколадных линзах отразилось алое полотенце.

– Симпатичный малыш. Сын?

Алена кивнула.

– Как величают?

– Ва... Ванечкой.

– Заложите мне подругу, пани спортсменка. Чем она тут без меня почти два года занималась?

Алена встряхнула пышной гривой и, наконец, обрела дар речи.

– Трудилась. Схоронила бабушку. Чуть не умерла, еле спасли. Потом нашла новую хорошую работу. У ее шефа дома все и произошло.

– Мило. Про умирание поподробнее, пожалуйста.

С ужасом Арина поняла, что сейчас услышит! И попыталась вмешаться.

– Прекратите!

Палец Федора коснулся ее губ.

– Моя девочка молчит. Я слушаю.

Виноградова, вернее Кузнецова посмотрела на подругу.

– Да ладно тебе, Родионова. Ты ж не сифилис подхватила, тьфу, тьфу, тьфу. Чего скрывать то? Она долго не знала про твою смерть, пан покойник. Думала - жив, просто, ну. Сам понимаешь. Жив где-то там, в туманной дали. А тут ей сообщили радостные вести. Девушка бухнулась в обморок и давай к тебе на тот свет намыливаться. Как раз под новый год. Еле-еле откачали. Такие пироги.