Книжные люди

Все письма — любовные записки от «К» к «Х». Без адреса, без марок. Значит, их не отправляли по почте. Но если так, как они попали к адресату? Их могли просто подкидывать в почтовый ящик? Хотя тогда любой мог бы их найти и открыть. А если они боялись быть раскрытыми, а я уверена, что так и было, вряд ли бы они так рисковали. Значит, не почтовые ящики. Значит, письма передавались лично.

Я достаю одно письмо из конверта, откидываюсь на спинку дивана, разворачиваю хрустящую бумагу и смотрю на строчки, написанные красными чернилами. Чернила выцвели со временем, почерк старомодный, изящный, но слова всё ещё можно разобрать.

«Я больше не могу спать. Каждую ночь, когда закрываю глаза, вижу только тебя. И мне это нравится. Будто ты приходишь ко мне. Мне не жалко усталости днём, если ты навещаешь меня по ночам, пусть и только в моих снах.» К

Я вытаскиваю другое письмо, и на этот раз оно другое. Чернила чёрные, почерк резкий, с резкими заглавными буквами и торопливыми знаками препинания.

«Прошло всего три дня, а я уже скучаю. Я не могу вынести, что не вижу тебя. Ты можешь придумать предлог, чтобы сбежать? Хоть на час. Хоть на полчаса, и я буду счастлив.» Х

В этих словах столько тоски, что у меня сжимается грудь.

Я тянусь за следующим письмом.

«Нам не нужно ничьё разрешение. И он нас не остановит. У него не хватит смелости. Мы могли бы уехать на север или даже в Европу. Я не могу больше терпеть разлуку, ни секунды.» Х

Я сглатываю, ощущая, как боль в груди становится сильнее.

Кто этот «он», который мог их остановить? И остановил ли? Это причина, по которой они не были вместе? Что с ними случилось?

Я открываю ещё одно письмо.

«Мне трудно вырваться по вечерам. Я знаю, что ты знаешь. Может, завтра? После обеда? Он уйдёт почти на весь день. А что до «Миссис Дэллоуэй»… это интересная книга. Думаю, нам стоит обсудить её лично.» К

Значит, я была права, когда читала «Грозовой перевал» через плечо Себастиана. Его прадед давал ей книги. Эта романтика будоражит меня до глубины души, а неизбежная трагедия сжимает горло.

Может, она умерла, и её семья вернула письма ему — вот почему у него остались все её записки. Или, может, он сделал что-то ужасное, и она вернула их сама. В любом случае, их роман не продлился долго.

Я разворачиваю ещё одно письмо.

«Теперь мы не можем уехать в Европу, любовь. Это слишком опасно. Я думаю, что война начнётся, хотим мы того или нет. Ты сможешь встретиться со мной сегодня вечером? В то же время, в том же месте. Я не задержу тебя надолго, но нам нужно обсудить это.» Х

Я смотрю на письмо, нахмурившись.

Война, о которой он говорит, должна быть Второй мировой, значит, эти письма датируются до 1939 года.

Неужели это и было причиной их разлуки? Война разорвала их?

Я беру телефон, прикусываю губу на мгновение, а потом быстро набираю сообщение Себастиану. Короткое, сухое. Ни слова о том, что произошло между нами.

Твой прадед воевал во Вторую мировую?

Наверное, мне не стоило беспокоить его снова сегодня вечером, но это не может ждать. Или, по крайней мере, я не могу. И, чёрт возьми, я не позволю какому-то поцелую встать между мной и чем-то, что может спасти этот фестиваль.

Он отвечает сразу, его сообщение такое же лаконичное, как и моё.

Да. Он был на фронте всю войну.

Интересно. Я набираю ещё один вопрос.

Когда он женился?

Себастиан снова отвечает почти мгновенно.

В следующем году после возвращения. 1946.

Хм. Но он ведь не женился на своей К. Он женился на другой женщине, на прабабушке Себастиана. Интересно, кто была эта К и что с ней случилось? Потому что что-то явно случилось. Если Себастиан Блэквуд Первый был таким же настойчивым, как его правнук сейчас, то я не могу представить, чтобы что-то могло встать у него на пути.

Разве что препятствием мог стать он сам.

Я выдыхаю, на секунду теряя из виду лист бумаги — перед глазами только напряжённое лицо Себастиана и жгучий взгляд его глаз.

«Я никогда не встречаюсь с женщинами из деревни…»

Я выросла в Лондоне, а не в маленькой деревне. Хотя, если вдуматься, даже самый огромный город — это просто собрание деревень. Лондон, несмотря на свои размеры, иногда действительно ощущался как деревня.

Так что я понимаю, почему он не хочет заводить отношения с кем-то, кто живёт здесь. Если всё пойдёт наперекосяк, выхода не будет — тебе придётся видеть этого человека каждый день, а это тяжело. Особенно если он потом начнёт встречаться с кем-то другим. Да и выбор здесь небольшой, найти кого-то подходящего, да ещё и понравившегося — непростая задача.

И всё же… если ты по-настоящему хочешь кого-то, можно ведь поступиться собственными правилами? Особенно если эти же правила ставят тебя в ловушку.

Но я не вижу, чтобы Себастиан был готов нарушить свои. В нём нет ни капли гибкости, и, возможно, его прадед был таким же. Может, Себастиан Первый сам себе перегородил дорогу и не стал поступаться принципами ради той, кого любил. Может, именно поэтому он женился на другой, потому что придумал для себя какое-то глупое правило и не смог его сломать.

Возможно, именно в этом и заключается проклятие рода Блэквудов. Может, они все были слишком упрямыми — и вместо того чтобы гнуться, просто ломались.

Я вздыхаю. Не стоит думать о Себастиане. Между нами ведь не будет ничего. Да и вообще, в ближайшем будущем у меня не будет никаких отношений. Потому что мужчины — это сплошное разочарование.

Им всегда нужно, чтобы ты была кем-то, кем ты не являешься, а потом они злятся, когда ты не соответствуешь их ожиданиям. Джаспер хотел, чтобы я была более утончённой, сдержанной. Чтобы я выглядела элегантно на его руке, блистала на бесконечных корпоративных приёмах. Ему нравилось хвастаться, что у него девушка работает в издательстве — это придавало ему образ интеллектуала. Но при этом он просил меня не упоминать, какие книги я редактирую, потому что это якобы плохо сказывалось на его репутации. Он говорил это с улыбкой, закатывал глаза — мол, это не его мнение, это его начальство и коллеги такие снобы.

Но это был именно он.

У него тоже были свои правила. И я не заметила, как он начал выстраивать вокруг меня клетку, пока он почти не захлопнул засов.

Я поняла это на вторую годовщину смерти мамы. В тот день у Джаспера был запланирован ужин с новым начальником, и он хотел, чтобы я пошла с ним. Я сказала, что мне тяжело, потому что я всё ещё горюю по маме, а он ответил:

— Да блин, Кейт. Этот ужин важен для меня. Твоя мама умерла два года назад. Пора уже забыть.

Той ночью я сидела на диване, убитая горем, отчаянно листая телефон в поисках номера кого-то из друзей, с кем можно было бы поговорить. Но их номеров не оказалось.