Книжный магазин «Булочка с корицей»

— Э-э-э…

А что он делал? Пытался признаться ей в любви и, кажется, все портил?

— Почему ты все еще пытаешься убедить меня, что ты достаточно хорош?

— Я… — Ноа судорожно сглотнул. Так вот что он делал? — Я хотел, чтобы ты знала: я работаю над… собой. Я хочу быть… достойным тебя.

Хейзел подошла еще ближе, а он даже не заметил этого — наверное, потому, что его голова шла кругом, а разум окончательно покинул его на этом холодном и ветреном пляже.

— Ноа.

— Да?

— Ты принес мне огромную шляпу и спрей от насекомых.

— Ну это было логично.

— Выиграл для меня большущего пингвина.

Что она делает?

— Любой мог бы выиграть.

— Ты показал мне, что я красивая и сексуальная, да к тому же буквально спас мне жизнь.

— Хейзел…

— Ноа, — сказала она серьезно и сурово, словно не потерпит никаких возражений. — Ты проявил ко мне больше заботы и внимания, чем все, с кем я была прежде. Ты и так меня достоин.

Он покачал головой:

— Я просто давал тебе все, что ты заслуживаешь.

— Ты оставил мне тайные послания в книгах.

Ее губы дрогнули в легкой улыбке, и ему захотелось провести по ним языком. Хотелось схватить ее и заключить в объятия, зарыться лицом в ее волосы и вдыхать аромат, но их разговор был слишком важен, эти слова были слишком важны.

— На этот раз да, оставил. Прости…

— Ноа.

— Да?

— Я влюблена в тебя.

— Ох, — казалось, будто Ноа ударили под дых. Резкий вдох, шумный выдох, сдавленный вскрик удивления. Хейзел смотрела на него широко распахнутыми глазами, слегка нахмурив брови. Она что-то прижимала к груди. Папку? Ему было все равно. Его волновали только ее слова.

Ноа обхватил ее лицо ладонями, провел большим пальцем по щеке и прижался лбом к ее лбу:

— Слава богу.

Она усмехнулась, тихо и мило.

— Я тоже люблю тебя, Хейз.

— Правда?

— Да, черт возьми. Конечно, люблю. Уже так давно, что даже не знаю, когда все началось. Я был готов прочесть все книги в твоем магазине, лишь бы проводить с тобой больше времени.

Хейзел медленно расплылась в озорной улыбке, прежде чем поцеловать его. И тогда Ноа заключил ее в объятия и оторвал от земли. Она взвизгнула от удивления, и он заглушил этот звук, проведя языком по ее губам.

— Подожди! — воскликнула она. — Я кое-что тебе принесла. Мы помнём ее.

Ноа неохотно поставил Хейзел на песок, и она отдала ему папку, лежащую в руках:

— Держи.

— Эм… Спасибо.

Хейзел раздраженно вздохнула:

— Ты даже не знаешь, что внутри.

Он открыл папку и прищурился в темноте.

— Здесь все, что нужно заполнить и подать в администрацию города и штата. Думаю, можно обойтись без риелтора и организовать прямую продажу между тобой и городом, но тебе нужно будет связаться с банком. И мне кажется, было бы неплохо нанять подрядчика, особенно архитектора, для оценки целостности конструкций. Само собой, нужно будет все проинспектировать, прежде чем сдавать их в аренду…

— Хейз.

— Да? — она замолчала, глядя на него во все глаза.

— Спасибо.

Хейзел просияла:

— Пожалуйста. Но знай: на самом деле меня вообще не волнуют эти дома.

— Для человека, которому все равно, ты основательно подготовилась.

— Нет, я имела в виду, что мне все равно, займешься ли ты домами или рыболовными турами, или будешь работать барменом у Мака, или придумаешь что-то еще. Ты ничего не должен мне доказывать, Ноа.

Он сглотнул, прогоняя волнение, внезапно подступившее к горлу:

— Ох.

Она подошла ближе и встала на цыпочки, а потом чмокнула его в нос:

— Да, ох. И я с удовольствием приеду на День благодарения.

Ноа улыбнулся:

— Мои сестры с ума сойдут.

Хейзел рассмеялась:

— Жду с нетерпением.

— Пойдем в дом.

— Пойдем.

Хейзел взяла его за руку, и Ноа повел ее к дому. Он украсил его огоньками, словно делая подарок для нее. Словно ему требуется доказательство, что он достоин, свидетельство того, что он достаточно серьезный парень для Хейзел, но ей все это было не нужно. Ей нужен был только он сам.

Наверное, Ноа должен был догадаться об этом.

Ему все равно, даже если завтра Хейзел бросит книжный магазин, захочет уехать из города и стать цирковой артисткой. Она могла побриться наголо или решить, что хочет заняться скалолазанием, и он ее поддержит. Хейзел — это не работа, кудри или милые блузки. Она — терпкий вкус черники на его языке, соленый воздух и дождливые дни, она идеальная книга. Поцелуи и тайные улыбки. Она — всё. Ему просто нужна она.

И того, что эти чувства взаимны, хватило, чтобы Ноа почувствовал: он способен на все. Казалось, его ноги оторвались от песка. Он парил за ней к своему незаконченному проекту и впервые за долгое время ощутил этот стержень. Почувствовал себя достойным.

Хейзел открыла дверь, и они ввалились внутрь, прочь от холода и шума волн. Не дав Ноа перевести дыхание, она прижала его к закрытой двери. Обняла за шею и прильнула к его губам.

— Люблю тебя, — пробормотала она, и он, не сдержавшись, улыбнулся ей в губы, ощущая, как счастье загорелось в груди.

— Я тоже тебя люблю, Хейзел Келли.

Она издала негромкий радостный вздох, когда Ноа прижал ее ближе, и все счастливые концовки, которые он когда-либо читал, обрели смысл. Вот оно.

Счастье.

Навсегда.

Он об этом позаботится.

Глава 29

Ноа бросил папку с документами на столик и потянул Хейзел к кровати.

— Утром этим займемся.

— Как много подушек, — посмеялась она, откидываясь на уютный ворох.

Щеки Ноа залил настоящий румянец. Ни одна из пошлостей, которые он ей говорил, не вызывала такой реакции, как его признание.

— Они для тебя.

— Что?

Он забрался на кровать рядом с Хейзел и прижал ее к себе, словно не мог вынести ни малейшего расстояния между ними, что было прекрасно, ведь она и сама хотела находиться как можно ближе к нему в следующие двадцать четыре часа или пока не почувствует, что все это стало реальностью. Ноа влюблен в нее. Она влюблена в него.

Это…

Непостижимо. Необычайно. Неожиданно.

Даже если она, вероятно, должна была это предвидеть. Наверное, она с самого начала должна была понять, что означали взгляды Ноа, его желание проводить с ней время, но разве кто-то действительно верит, будто однажды найдет нечто подобное? Что кто-то полюбит его таким, какой он есть?