Книжный магазин «Булочка с корицей»

Она кивнула, прижавшись щекой к одной из подушек.

— А сейчас я заставлю тебя кончить, ладно?

Хейзел издала слабый смешок:

— Ладно.

Ноа опять поцеловал ее в плечо, а потом нежно отпустил пальцы. Вновь приподнял ее бедра, меняя угол, и Хейзел тут же ощутила это.

— Так хорошо?

— Чертовски.

Смешок Ноа стал на мгновение ее любимым звуком, пока не сменился стоном, с которым Ноа двигался в ней. Хейзел застонала в ответ, сжимая пальцами простыни.

— Поласкай себя, Хейз.

И она подчинилась. В ту секунду она была готова сделать все, что он скажет. Ведь знала: все это доставит ей удовольствие.

Хейзел ласкала себя, пока Ноа двигался, попадая в точку, от прикосновения к которой у нее закатывались глаза и поджимались пальцы на ногах, а тупая боль стала такой нестерпимой, что она усомнилась, сможет ли ее вынести.

— Продолжай, — велел он, впиваясь пальцами в ее бедра, и она послушалась. Продолжила, как и Ноа, быстрее и жестче. Томление нарастало, но Хейзел была в безопасности. В безопасности с Ноа. В безопасности, желанная и любимая.

Она всхлипнула, на глаза вновь навернулись слезы, а в горле зародились рыдания.

И, не выдержав, Хейзел дала им волю.

Она дрожала, кричала и содрогалась.

А Ноа держал ее.

— Ноа, — простонала она, уткнувшись в подушки — подушки, купленные им ради ее комфорта. Он снова обхватил ее руками, прижал к кровати и, припав губами к ее плечу, достиг пика удовольствия.

— Хейзел, — шептал он снова и снова даже после того, как слез с нее. Даже после того, как привел себя в порядок, вернулся в постель и заключил ее в объятия. Он нашептывал ее имя, пока целовал и обнимал ее. Будто тоже не мог в это поверить.

Но все это было правдой.

Они еще долго будут рассказывать эту историю.

Вернее, отдельные ее эпизоды. Ведь некоторые ее части слишком личные.

Глава 30. Два месяца спустя

— Счастливого Дня дружбодарения! — Джинни распахнула дверь старого фермерского дома и раскрыла объятия. Ноа тут же почувствовал запахи шалфея, лука, корицы и имбиря. В животе заурчало. Хейзел не дала ему съесть ничего, кроме тарелки хлопьев сегодня утром и пакета зефира, который он слупил по дороге. Хотя, справедливости ради, они были заняты другими делами. Начиная подачей заявления на выдачу кредита и заканчивая тем, что Хейзел распростерлась на кухонном столе в одних трусиках. Так что, можно сказать, он полакомился не только хлопьями и зефиром…

— Привет, Джинни.

Ноа позволил Джинни обнять его, спешно отбросив воспоминания об утре.

— Добро пожаловать, Ноа! — она стиснула его и перешла к Хейзел.

— Спасибо, что пригласили нас, — сказала Хейзел в объятиях подруги.

— Я так рада, что мы решили это сделать. — Джинни забрала у Ноа пакеты с вином и упаковками маршмеллоу, которые Хейзел принесла, чтобы добавить к батату, и проводила их внутрь. — Сейчас горячая пора, и так здорово, что мы смогли собраться вместе.

Ноа решил не напоминать, что они виделись почти ежедневно, особенно с тех пор, как он вернулся и стал работать полный день у Мака до окончания сезона. Они то и дело заглядывали друг к другу во время рабочего дня, но он знал, что Джинни не терпится провести свой первый День дружбодарения, поэтому прикусил язык и вошел за ней в дом. Внутри было тепло и уютно, в гостиной возле прихожей в камине потрескивал огонь. Джинни и Логан составили несколько столов, которые теперь тянулись из столовой в гостиную. В центре стояли свечи и тыквы, и Ноа не сомневался, что такая сервировка очень понравилась бы его матери.

Шесть недель, что он пробыл дома, были долгими и порой трудными, но в основном для его сестры. Ноа отлично провел время, играя с племянницами и выходя в море с командой на новой лодке для ловли омаров. Он даже обсудил свои планы по сдаче домов в аренду с отцом.

А еще ему очень помогали ежевечерние разговоры с Хейзел. Но когда врач разрешил Рейчел вновь вставать на ноги, Ноа вернулся в Дрим-Харбор. По крайней мере, пока. Через три дня ему предстояло познакомить Хейзел со своей семьей, и Ноа был как на иголках. Но это было, скорее, приятное волнение, чем нервозность от страха, так что он счел это прогрессом.

— О, посмотрите-ка, кто наконец-то решил явиться! — из кухни вышла Энни с бокалом вина в руке.

— Мы не опоздали. — Хейзел глянула на часы: — Ну, не так уж и сильно.

Ее щеки залил румянец, и Ноа расплылся в улыбке, зная, что она думает о причине их опоздания.

— Ребят, это мерзко. Ну правда, — сказала Энни, мастерски разгадав выражение лица Хейзел.

Хейзел закатила глаза, уже готовая дать остроумный ответ, как вдруг вслед за Энни вышел незнакомый мужчина.

— Э-э-э… привет, — сказал Ноа, переключая внимание Хейзел с Энни на мужчину, неловко стоявшего позади нее.

— О, это Трент.

— Трент? — Хейзел повысила голос, не веря своим ушам.

— Привет, приятно познакомиться…

— Ты привела парня на День дружбодарения? — спросила Хейзел.

— Конечно, привела, — ответил Мак, который сидел в углу гостиной и смотрел исподлобья. Ноа даже не заметил его. Трент переступил с ноги на ногу. Бедняга.

Энни не удостоила Мака вниманием и вновь обратилась к Хейзел:

— Трент — мой новый друг. Мне показалось, будет вежливо его пригласить.

Из кухни вышла Джинни с несколькими подносами сыра и крекеров.

— В тесноте, да не в обиде, — сказала она, вскинув брови, будто передавала Ноа и Хейзел какое-то очень важное послание. Сообщение о том, что никто не должен испортить День дружбодарения скандалом.

— Хм, — Хейзел ответила лишь тихим возгласом неодобрения.

— Рад знакомству, Трент, — Ноа протянул руку, и мужчина выдохнул с облегчением. — Как вы познакомились с Энни?

— Я попробовал ее печенье и захотел еще.

Хейзел поперхнулась и закашлялась. Ноа похлопал ее по спине, пытаясь сдержать смех. Кажется, он услышал, как Мак проворчал что-то о том, чтобы тот держался подальше от печенья Энни, но из-за попыток Трента объясниться было сложно что-то расслышать.

— Эм… из пекарни. С шоколадной крошкой. Я зашел его купить, и мы разговорились. Вот… э-э-э… что я имел в виду.

Ноа усмехнулся:

— Да, она лучше всех.

Он подмигнул Энни, и та игриво ударила его по руке: