Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

Горячий, как все Ольговичи, Святослав взорвался, братца на чём свет стоит ругал:

–  Проклятущий Ярослав! Он, вишь ли, послал Ольстина с ковуями [80] , обещая ему, что не примет участия в походе, а теперь нам пишет, что не может идти на Кончака потому, что боится, как бы тот не перебил послов, если он пойдёт. Эх, Ярослав, Ярослав! Если б ты не братом единым моим был, послал бы свои полки на Чернигов, чтобы проучить тебя! Выгнал бы я тебя из белокаменных палат черниговских и пустил бы по миру нищим-изгоем!… Ярослав, Ярослав!…

[80] По Десне и Остре, на землях черниговских князей жили и служили им тюркские кочевые племена (татраны, шельбиры, топчаки, ревучи, ольберы). Полки из этих племён назывались ковуями.

Итак, один из сильнейших русских князей откололся, поставив под угрозу успех всего похода.

Святослав написал письмо Игорю: «Брат, я с войском выступаю в последнее воскресенье месяца февраля на безбожного Кончака, что стоит за Лубном на Хороле. А сбирай, брат, свои храбрые дружины да иди на помощь мне! Жду тебя под Лубном!» И послал гонцом опытного и разумного гридня Говьяду.

Гонец без промедления помчался в далёкий Новгород-Северский.

Наконец прибыли черные клобуки. Они стали табором вдоль Лыбеди, где под снегом на лугах было много травы для коней, поставили юрты и разожгли костры. По всему Киеву разнёсся из их котлов запах варёной конины.

Хан Кунтувдей проскакал со свитой на Ярославов двор. Боярин Славута, одетый в тёплый кожушок, опоясанный мечом, провёл его в хоромину Святослава.

Кунтувдей внёс с собою густой запах конского пота и горького дыма походных костров. Расстегнув кожух и скинув волчий малахай, склонил в поклоне круглую лысую голову.

–  Салам-алейкум, княже!

–  Хан, я рад тебя видеть!
– поднялся навстречу ему великий князь киевский.
– Сколько с тобою всадников?

–  Я привёл шесть тысяч всадников, все - молодец к молодцу, быстрые как ветер, смелые, как степные туры!

Святослав не стал скрывать радости. Широким взмахом руки пригласил хана к столу, велел чашнику наполнить кубки дорогим ромейским вином.

3

В четверг 21 февраля гонец Святослава - он мчался напрямик, останавливаясь лишь на считанные минуты, когда менял у посадников коней на свежих, - прискакал в Новгород-Северский.

Стояло серое, туманное утро. Низкие тучи опустились на город и, цепляясь за звонницы стоящих на холмах соборов и за верхушки дубов, плыли под порывами свежего ветра с запада на восток, с земли Полоцкой на землю Половецкую. Гонец нетерпеливо застучал тяжёлым кованым кольцом на воротах крепости. Вратный страж впустил его. Когда стало известно, что Говьяда от Святослава с важной вестью, то несмотря на раннее время провели его в княжеские хоромы. Вскоре туда вошёл князь Игорь.

Говьяда снял шапку, поклонился в пояс.

–  На Русь Кончак идёт, княже! Безбожный треклятый Кончак… Уже на Хороле стоит. Князья киевские собрали свою силу и ждут тебя, княже, с дружиною на Суле…

–  А князь Ярослав?
– быстро спросил Игорь.
– Ты заезжал к нему?

Говьяда, стиснув зубы, помедлил и, глядя князю в глаза, глухо промолвил:

–  Князь Ярослав повёл дружбу с Кончаком. Подарки получил от него, после чего направил своих посланцев в степь… Да и хворым сказался…

–  Значит, не пойдёт он?

–  Нет! Не пойдёт.

–  Как же Святослав?
– воскликнул Игорь.
– Не дай Бог одному подниматься на поганых!

–  А он уже не один, - ответил Говьяда.
– Князь Рюрик, князь Владимир Переяславский, черные клобуки - сила не малая. Да ведь и ты, княже, с братией - все верят - с ними будешь!…

–  Поганые - нам общий ворог, и их можно бить только общими силами!
– сказал Игорь.
– Я немедля соберу боярскую думу, посоветуемся, как нам лучше и скорее собраться и идти до Лубна…

Через час в княжеской гриднице собрались новгородские бояре и лепшие мужи. Их подняли из-за утренней трапезы, а кое-кого из постели. Они усаживались на лавках в кожухах, разглаживали - кто костяным гребнем, а кто просто пятерней - волосы и бороды, зевали, недоуменно переглядывались. Никто не знал, для чего их созвали ни свет ни заря.

Игорь вошёл в гридницу быстро, стремительно. Тысяцкий Рагуил едва поспевал за ним.

Поздоровавшись, князь сразу объявил, почему так рано собрал боярскую думу.

–  Кончак с грозной силой стоит на Хороле, думает пока ещё, прикидывает: куда идти - на Киев, Чернигов или Путивль? Святослав и Рюрик зовут нас, бояре, к ним присоединиться, чтобы вместе по половецкой рати ударить. Что будем делать?

Бояре переглянулись, загомонили. С тех, кто только что позёвывал, сон как рукой сняло. Битва предстоит, да ещё какая! Уже давно с Половецкой степи долетают слухи, что Кончак собирает силы несметные для великого похода на Русь. Так вот, значит, собрал-таки! И уже, как оказалось, на Хороле стоит.

Бояре мнутся, но помалкивают, словно в рот воды набрали. Оно, конечно, угроза смертельная. Не дай Бог, повернёт, треклятый, на Северщину - не миновать беды! Но кому хочется в эту зимнюю непогодь расставаться с тёплой хатой, с горячими блинами и брести по снегам черт знает куда, на самый край света? А может, проклятый Кончак повернёт в другую сторону, и бедствие стороною их обойдёт?

Игорь ждёт. Он хорошо знает своих бояр и лепших мужей. Если б половцы стояли на Сейме, они не сидели бы вот так, как сейчас, молча, не переглядывались бы, как сваты на помолвке, когда жених не мил девице, а сразу схватились бы за мечи. А тут…

–  Ну что, Рагуил, Жирослав, Черныш, Добротвор?
– он нарочито назвал вельможных бояр, которые имели власть над его дружиной и над черными людьми, потому что к их голосам все остальные прислушивались.
– Что будем делать? Чего молчите?

Рагуил опустил глаза, давая понять, что он начинать не хочет. Янь с лёгкой улыбкой на румяном лице смотрит то на князя, то на бояр, сидящих под противоположной стеной. Он самый молодой, его не спрашивают, и у него как гора с плеч. А спросят - скажет. Что ему? К его голосу всё одно никто не прислушается. Так пускай старшие сейчас думают!

Жирослав, дебелый, чёрный, длинноносый, тряхнул копной волос.

–  Княже, по-птичьему не перелетишь из Новгорода-Северского аж на Сулу, до Лубна или на Хорол. Вот приехал к тебе гонец от Святослава ныне, в четверг, а Святослав в своей грамоте пишет, что выступает из Киева в воскресенье, - так разве можно успеть, княже? Из Киева до Лубна ближе, чем от нас, а мы, говорю, не птицы и ездим на таких же конях, что и киевские князья. Да и подготовиться к походу нужно… В одночасье не собраться…