Князь Игорь. Витязи червлёных щитов

И когда посветлело настолько, что стал проглядываться горизонт, все - и князья, и бояре, и дружинники, и пешие воины замолкли, онемели, потрясённые, как громом поражённые, не в силах вымолвить ни слова. Со всех сторон - куда ни глянь - к ним приближались густые, непроглядные как лес, половецкие орды! Тёмными тучами обложили они войско Игоря, подходя всё ближе и ближе. Развевались вдалеке половецкие стяги, болтались на длинных шестах пышные конские хвосты - бунчуки, в небо поднимались столбы рыжей степной пыли. И не знали русские князья, кому против кого выступать.

–  Боже!
– только и смог вымолвить Игорь бледнея.

А Всеволод в возбуждении выругался:

–  Проклятье и гром на мою голову! Каким же я был недоумком вчера, когда не послушался тебя, брат!

У Святослава в лице ни кровинки, тонкие губы сжаты. Ведь это он во всем виноват! Он погнался за половцами дальше других, он позднее всех возвратился и, главное, настоял, чтобы ночевать в этом проклятом поле Половецком!… Сейчас он готов положить голову под меч, только бы вернуть прошлый вечер и исправить свою ошибку!

Все долго молчали. И тишина эта нещадно давила и угнетала.

А земля гудела, стонала… И половцы всё ближе, ближе!

Немало лет прошумело над головой Славуты, не раз и не два глядел он смерти в глаза во многих боях - казалось бы пора и привыкнуть к опасностям, но и он, когда увидел эту зловещую тёмную тучу, что обступала войско Игоря, содрогнулся и почувствовал, как по сердцу повеяло зимней стужей.

Такого ему ещё не доводилось видеть! Быть грому великому! Идти дождю стрелами калёными с Дона великого!

Первым опомнился Игорь. Приструнив серебряными шпорами Воронца, поднялся на стременах, поднял руку и громко крикнул на всё поле:

–  Братья и дружина! Судьба послала нам тяжкое испытание, а меня покарала за то, что я пренебрёг суровым знамением! Как видно теперь - собрали мы против себя всю землю Половецкую! Бой будет жестокий - не на жизнь, а на смерть. И не на кого нам надеяться - только на самих себя! Так встретим же смело ворога! Лучше костьми лечь, чем бесчестьем себя обесславить! Пусть лучше хищные птицы и звери дикие тела наши растерзают, чем осрамим мы землю Русскую!… Станем, братья, в круг! В таком порядке: я впереди, слева от меня - Святослав, за ним - Владимир, потом Ольстин с ковуями и, наконец, по правую руку от меня - Всеволод! И станем, сдерживая ворога со всех сторон, пробиваться к Донцу! Тут недалеко! Только там, на Донце, в тёмном лесу, наше спасение! Там путь на Русскую землю!

Полки быстро выстроились в боевой порядок, давно испытанный для круговой обороны. Передний ряд закрылся стеною щитов, выставив в сторону врага частокол длинных копий. Внутренние ряды приготовили луки и стрелы. В середину поставили половецкие возы с ранеными, усилили охрану возле полона и стада.

Крепкий получился орешек - полк Игоря, опоясанный непробиваемой стеною червлёных щитов, ощетинившийся остриями копий и смертоносными стрелами, защищённый прочными латами, кольчугами и шлемами! Нелегко его раскусить - даже Кончаку со всеми его ордами!

Игорь со своей дружиной, закованной в доспехи, стал на стороне войска, обращённой к реке. Именно здесь и именно он должен был прорвать вражий заслон и вывести всех к Донцу.

Половцы остановились на расстоянии полёта стрелы, заполняя в своих рядах прогалины, окружали северян плотно со всех сторон. И русские князья, и воеводы пребывали в необычном удивлении: как сумел Кончак за одну ночь собрать всю силу половецкую?

Рядом с Игорем стали Славута, Ждан и Янь. Игорь взял Славуту за руку.

–  Учитель, прошу тебя, выйди из ряда. Не по твоим летам это дело. Займись ранеными - их будет сегодня немало!

Славута хотел возразить, но Игорь нахмурил брови.

–  Не нужно! Раненых будет невпроворот - кто поможет им лучше, чем ты? А если меня поранят или Всеволода, или Владимира?…

–  Бог с тобой, Игорь! Что ты говоришь? Перед боем?

–  Всё может быть: война; и ты это сам знаешь!

Старый боярин склонил голову, поцеловал князя в плечо.

–  Ладно. Иду.

Здесь они и расстались: Славута поехал к веткам, а Игорь вернулся в свой полк. Ждан снял с него золотой княжеский шлем, очень заметную Цель для вражьих лучников и копейщиков, подал обычный шлем гридня.

Из-за горизонта медленно появлялся кровавый край солнца.

Битва началась внезапно, сразу по всему полю. На половецкой стороне раздался чей-то громкий гортанный крик, Игорю показалось, что это, голос Кончака, и тысячи и тысячи половецких стрел тучей взметнулись в малиново-голубое рассветное небо и сплошным дождём полились на полки Игоря.

Упали первые убитые, застонали раненые, вырвались и понеслись испуганные кони, что остались без всадников.

В ответ запели песню смерти северянские стрелы и вырвали из половецких полков немало черноглазых молодых всадников.

Стрелы сыпались беспрерывно, стучали, как град о шлемы, латы и кольчуги, о щиты и о железные накладки конских попон, выбивая из рядов то одного, то другого воина или коня.

Видимо Кончак, используя численное превосходство, решил пока что не вступать в рукопашный бой, а стрелами лучников обескровить русское войско.

Игорь это сразу понял, выхватил меч и поднял коня на дыбы.

–  Вперёд, русичи! Вперёд! За мной, братья!

Гридни-копейщики опустили наперевес крепкие длинные копья и, набирая разгон, понеслись на половцев. За ними мчались мечники, а потом уже лучники, на ходу выпуская рои стрел, прикрывая тем самым передние ряды нападающих.

Удар был ужасным. Над полем навис грохот - это копья русичей встретились с половецкими щитами и будто гром грянул над самой головой. Зазвенели, зазвякали друг о друга русские мечи и половецкие сабли; заржали, вздыбливаясь и оскаливая зубы, обезумевшие кони; тысячи глоток) воинов кричали в боевом неистовстве.

Передние ряды половцев были враз смяты, сокрушены, повергнуты на землю. Задние тоже дрогнули и под натиском панцирных всадников Игоря начали отступать в степь.

Игорь подбадривал своих:

–  Вперёд, братья! Ещё удар - и прорвём ворожье кольцо! Сильней нападайте! Смелее! А за нами прорвутся все!

Он бился в первых лавах, и его прямой обоюдоострый меч рубил без отдыха. Воронец грудью, прикрытой кольчужной сеткой, расталкивал низкорослых коней степняков, копытами вдавливал в землю тела раненых или выбитых из седла половецких воинов. Рядом с князем рубились сильнейшие северские витязи. Они глубоко врезались в плотные ряды ордынцев - уже совсем недалеко виднелась голая степь. А там где-то и Донец с его спасительными для русского войска зарослями и лесами.