Князь Стародубский

Его брат кивал, соглашаясь с каждым словом. Только Александр стоял и размышлял над тем, что увидел.

— У немцев такие же, — наконец выдал пацан, — и они сейчас сильны. Пруссов прижали, Литву, ливов и эстов дожимают. Мы с ними чуть не каждый год бьёмся.

— И что? — Спросил у него отец.

— Раз строят, значит видят смысл. Они не трусы, драться любят. И жадные, просто так серебро не будут тратить.

Князья хмыкнули и пошли собираться в дорогу.

— У тебя красивая жена, Ростислав. — Сказал княжич, заметив, что Анна отошла в сторонку, и покраснел.

Да уж, скоро мальчик станет юношей, со всеми желаниями и бзиками этого возраста.

— У тебя будет не хуже. — Успокоил его.

— Думаешь?

— Присмотрись к младшей сестре Анны. — Посоветовал ему.

— Отец решать будет. — Ответил, мрачнея, двоюродный брат.

— Ты при нем просто упомяни как-нибудь, что есть такая, а там уж как повезет.

Александр задумался, потом просто кивнул головой и пошел вслед за отцом, явно повеселев.

— Что ты ему сказал? — Заинтересовалась жена, наблюдавшая за нами.

— Что у тебя красивая сестра, но ты все равно краше.

— Вот же … болтун! — Рассмеялась Анна и прижалась ко мне.

Начался медовый месяц. Что сказать? Я не забросил дела и войско, но все делал без огонька, только и думая об Анне. Вот когда она была рядом, то все удавалось и в лагере, и по хозяйству, и в торговле. Не смотря на юный возраст, жена прекрасно разбиралась во многих вещах. Ее с детства учили вести княжеское хозяйство, но главное, что ей это нравилось, и она сходу включилась в жизнь замка и княжества.

На второй день по приезду, сводил ее в свою сокровищницу. Анна долго бродила среди слитков серебра и золота, перебирала монеты и ювелирку.

— Мне говорили, что ты богат и удачлив на войне, но я даже не подозревала — насколько. — Призналась она.

Вместе мы ездили по нашим полям, наблюдая за севом, наведывались и в деревни смердов. Те часто предлагали попить их кваса или свежего молока. Жене пришлось по душе, что простые люди живут зажиточно, одеты хорошо и не избегают встречи с нами.

— У нас смерды живут беднее и на много. Сколько зерна получаешь со своих земель?

Когда я ответил, ее глаза округлились в изумлении.

— Столько не взять со всего Полоцкого княжества. А оно гораздо больше и заселеннее твоего.

— Нашего. — Поправил жену.

— Все никак не привыкну. — Засмеялась она.

Только когда Анна вошла в мою жизнь, я понял, как меня обирали торговцы. Послушав первых купцов, приплывших после схода льда, она решительно вклинилась в разговор и после двух часов ожесточенных препирательств, получила за наш товар на 10 % больше, чем обычно. За что была зацелована, затискана и назначена министром торговли.

Как-то, когда мы лежали вечером обнявшись, она призналась:

— Я боялась ехать сюда. Про тебя рассказывают всякое.

— Мне поведали о том.

— Думала, что ты будешь, как все витязи у моего отца. Наглым, хвастливым и жестоким. А ты оказался другим.

— Я тоже бываю жестоким.

— Иногда надо, — согласилась она, — но редко кто может остановится.

Она помолчала и продолжила:

— Меня покоробило, когда меня купили, как породистую кобылу, за серебро. За гору серебра. — Поправилась Анна. — Мои девушки меня успокаивали, говорили, что так бывает всегда, особенно у князей. Но я хотела по-другому. Уговаривала отца не отдавать меня. Однако ему нужны гривны, он все время воюет.

— Я тоже, милая.

— Тебе есть на что воевать, и судя по сокровищнице, война приносит не мало добычи.

Она не знала еще, сколько я трачу на войско.

— А у отца нет такого богатства, зато полно жадных бояр и витязей, которые знают только одно слово: «Дай!». Мы жили беднее многих из них. По приезду ты подарил мне шкатулку. Еще не жене. Я открыла и обомлела. В ней было больше украшений, чем на всей моей семье. Тогда я подумала, что ты выжимаешь все соки из своих смердов, чтобы делать такие подарки. Но и тут я ошибалась. Знаешь, только что пришла мысль, что мне крупно повезло. Знай я все раньше, летела бы к тебе на крыльях.

— Из-за богатства? — Прикололся я.

— Дурак! Из-за того, что ты тот, о ком я всегда мечтала, но не находила даже чуточку похожего в своем окружении.

Лето сменило весну, осень — лето, а мне не надоедало общество Анны, не раздражало в ней абсолютно ничего.

— Кажется, я влюбился в собственную жену. — Признался как-то ей.

Она счастливо засмеялась и ответила:

— Я тоже в тебя влюблена. Поняла это, когда ты подхватил меня и посадил на своего коня, чтобы показать замок. А подумала, что могу влюбится прямо сейчас, когда ты разговаривал с Великим князем и его братом. Два таких мужа далеко не всегда поедут к обычному князю, даже на свадьбу.

Дружина с Федором ухмылялись, глядя на нас. Мерзавцы! Однажды вечером, когда жена уединилась с лекарками, активно обсуждая медицинские темы, я позвал бояр на кувшинчик вина.

— Я понял, что люблю свою жену после того, как она родила мне дочь и чуть не умерла, — заявил старый, — тебе же повезло узнать об этом прямо после свадьбы.

— Удовольствие смотреть на вас. Светитесь оба, когда рядом друг с другом. Даже завидно становится. — Поддержал Жданович.

— Я почти забросил все дела.

— Да и Бог с ними! Ты рвал жилы себе и всем нам шесть лет. Имеешь полное право отдохнуть. И мы тоже. Я уже и забыл, как это приятно, когда жизнь течет размеренно и не нужно, прямо сейчас, куда-то бежать и что-то срочно делать.

Я посмотрел на боярина с удивлением.

— А ты, Федор Жданович?

— Я тоже. — Вздохнул тот.

— Мне казалось, что вам нравится, и вы всегда так живете …

Бояре дружно заржали.

В тот вечер мы хорошо посидели и выпили еще один кувшин вина. Пришел в спальню немного навеселе. Жена укоризненно ткнула пальчиком мне в грудь:

— Пьянчужка!

— Ага. — Покаянно согласился я.

— Из-за чего хоть пили?

— Я от счастья, а бояре от радости за нас.

— Ну тогда можно. Только не увлекайся.

— Не буду. — Пообещал я и сгреб ее в охапку.

В конце сентября выступил в поход, взяв с собой 2000 пехоты, половина из которых не ходила еще со мной и 300 всадников, под командованием Ильи. Решил идти пешком, иначе пришлось бы бросить ладьи в Новгороде, до весны, чего я не хотел. Двигались не спеша, делая в среднем не более 25 верст в сутки. Шли как по вражеской территории, с боевым охранением, установкой возов в вагенбург на ночёвках. Пусть втягиваются, на вражеской земле так будет каждый день. Смерды придорожных деревень с удивлением рассматривали странное войско и наши манипуляции. Частенько, на переходе, внезапно приказывал перестроится в каре, или фалангу, а потом снова в походную колонну. Иногда подключал кавалерию или для имитации атаки, или для помощи в обороне. Таким образом поход превратился в наши обычное учения. По времени тоже вышло примерно столько же.