Князь Яблок

– А вы что-нибудь знаете про эти росписи?

– Возможно, за беседой я что-нибудь вспомню.

Шикку задумался. На кончике хвоста, в который были связаны его волосы, горел солнечный луч. Потом он усмехнулся своим мыслям и посмотрел на девушку.

Слабый ветерок качнул тонкий хитон жрицы и Шикку ощутил запах лилий. Никогда прежде он не встречал такого аромата. Значит, притирания делали прямо здесь, в храмовом хозяйстве...

Шикку вдохнул поглубже, чтобы запомнить оттенки изысканного аромата и заметил, что кожа у девушки - цвета корочки на свежеиспечённом хлебе. Наверное, такая же тёплая и аппетитная.

– Я был бы рад побеседовать с вами,- произнёс Шикку. Слова приходили с трудом,- Но у вас, наверное, дела в храме. Тут большое… хозяйство. Я не смею вас отвлекать.

– Всё в порядке,- жрица наклонила голову и острая прядь волос легла на переносицу,- Поддерживать приятные беседы - это часть моей службы.

Шикку нахмурился. Здесь, в далёком западном городе, говорили на непривычном языке и классические фразы звучали странно, с шипящим прононсом. Знакомые слова сделались непривычными и Шикку постоянно казалось, что он чего-то не понимает или понимает не до конца.

– Пойдём со мной,- сказала девушка,- Забудь про старые стены. Со мной ты прикоснёшься к тайнам, которые намного приятней.

Теперь она говорила по-мидийскию.

Шикку показалось, что его облили водой из колодца. Он вгляделся в лицо девушки повнимательней.

Нет, ничего мидийского в её облике нет. Наряд - изысканный, без сомнений - не похож на строгую одежду переводчика. И тростниковой палочки для письма тоже не видно. Но если так, откуда она знает язык?

– Вы очень настойчивы,- Шикку так волновался, что по прежнему отвечал на классическом наречии,- Я удивлён. Вы предлагаете мне то, за что путешественники платят серебром. Чему я обязан такой щедростью?

– Следуй за мной,- жрица двинулась по галерее,- И ты узнаешь ответ.

Шикку пошёл следом. Он и сам не смог бы ответить, что заинтересовало его больше - девушка или тайна.

Возле поворота он попытался остановиться.

– Мне кажется, вы ведёте меня в ловушку,- сказал он,- хотя я не сделал ничего против законов людей и богов. Если я нарушил запрет, скажите мне сразу.

– Ты не нарушил ни одного запрета,- жрица не сбавила шаг и Шикку пришлось её догонять.

– Тогда за что мне такая честь?- спросил он.

– Всему своё время.

– А на рынке у вас тоже раздают бесплатные товары?

Жрица повернула удивлённое лицо.

– Ты считаешь меня… товаром?

– Нет, не считаю. Но это вопрос грамматический.

– Ты учил грамматику?

– Я хочу сказать, что вы продаёте это другим. И я не могу понять, почему мне это должно достаться бесплатно.

– Но ты не знаешь, что именно тебе достанется.

– Знаю.

– А если ты знаешь неправильно? Неужели ты думаешь, что раз изучил грамматику, то знаешь всё на свете?

Шикку уже открыл рот, но не рискнул спорить с женщиной. И просто спросил:

– Что ещё у вас раздают бесплатно?

– Почему ты решил, что бесплатно? Бывает, когда не сезон, торговцы просто отдают дыни за бесценок.

– Они отдают старые, попорченные дыни. А старой вы не выглядете.

– Но бывают и праздничные пиры. Весь город кормят из царских и храмовых запасов.

– Значит, пир… А кто ещё туда приглашён, кроме меня?

– Это не пир. Считай это званым ужином.

Дом удовольствий, где трудилась Ашерту, стоял между фруктовыми рядами и мутной полоской канала. Тут же продавали пиво и пахло свежими лепёшками. Двухэтажный домик, облицованный изразцами алой глазури, обещал отдых и удовольствие. Важно, что и путь к нему был приятным.

Ашерту занимала боковую комнату с побелёнными стенами. Окно - в сторону канала, так что рынок почти не слышно. Вода канала ползла среди зарослей, похожая на бесконечную бурую землю.

Ашерту села на циновку, сбросила сандалии и поджала босые ноги. Шикку колебался. Он посмотрел в одну сторону, в другую и заметил столик. На столике - глиняное блюдо с тремя свежими яблоками.

– Это тоже подарок?- спросил он.

– Угощайся.

Шикку продолжал стоять. Тонкая туника пропиталась потом и казалась теперь тяжёлой и неудобной.

– Что ты увидел на северной стене?- продолжала Асерту,- Расскажи, мне интересно. Меня учили легендам, но не всем.

– Я не успел рассмотреть ничего особенного.

– Но ты начал смотреть. Значит, ты что-то про них знаешь. Про те времена, когда боги ещё сражались в горах и спускались под землю. Про древних царей, что правили всеми четырьмя сторонами света. Ты учился больше меня, знаешь буквы и другие удивительные вещи.

– Нет, нет, нет,- Шикку мотал головой и хвост мотался вместе с ней,- я не знаю ничего особенного.

– А яблоки любишь?

– Яблоки невозможно любить. На яблоки набрасываются.

– Тогда возьми, если любишь.

Шикку взял одно яблоко. Потом добавил к нему второе и третье. Постоял, разглядывая треугольник спелых плодов - а потом, сперва робко, подбросил первое, за ним второе, третье. И вот он уже стоит посередине комнаты и жонглирует яблоками.

Асерту засмеялась и захлопала в ладошки. Шикку поклонился, положил яблоки обратно, ещё раз посмотрел на девушку - и ему стало не по себе.

Он бы не смог объяснить, что случилось. Девушка откинулась на подушку и смотрела из-под чёрного локона. Одну ногу она поджала, а вторая была в двух пальцах от сандалий Шикку. Он мог видеть смуглую ступню.

Жрицу словно окутывало невидимое жаркое марево. Она смотрела, дышала, говорила - и Шикку окатывало пьянящим жаром, как будто он пил пиво кружку за кружкой. Шикку не мог отвести глаз от неё и не мог сопротивляться.

Это была сила Иштар, блудницы богов. Теплота, сладкая и тягучая, словно мёд, что сковала Думмузи и Энкиду.

Шикку понимал, что здесь обман, что это опасно - а затем присел на кровать. Он хотел показать, что может уйти в любой момент - но уйти, разумеется, не успел.

Ашерту поднялась с подушки, провела пальцем по высокой скуле мальчика. Потом взяла за руку и начала поглаживать ладонь.

Шикку не помогал, и не сопротивлялся. Он ещё мог хранить тайну и делать вид, что он не при чём. Но сопротивляться не мог. Ашерту это чувствовала. Женщины всегда это чувствуют.

Она мягко опустила его на лежанку и начала целовать шею. Тонкое ароматное дыхание кружило голову и Шикку не смог сдержаться - руки начали ласкать сквозь тонкое полотно упругую грудь жрицы с вишенками сосков.