Княжна Разумовская. Спасти Императора

Я смотрела на него несколько секунд, пытаясь понять, шутит он или нет. Кажется, все же нет.

— Восстановите моего супруга на службе. Пожалуйста.

Я не особо не задумывалась над тем, что попросить. Слова сами сорвались с губ, и, услышав их, Император на меня посмотрел отчего-то недовольно.

— Это уже сделано, — небрежно отмахнулся он. — Попросите что-нибудь для себя.

— Отмените запрет моего отца на открытие высших женских курсов в Москве, — вновь выпалила я без долгих раздумий.

— И только? — как-то разочарованно уточнил Император.

Я прикусила язык. Женское высшее образование — это не «и только»! Но сил объяснять и спорить уже не было.

— Да, Ваше Величество, — твердо отозвалась я. — И только.

Он усмехнулся и огорошил меня очередным вопросом.

— Не думали перебраться в Петербург?

— Что?.. — моргнула я и заметила странный блеск в его глазах. — Как супруг решит, — вновь потупилась я, мечтая о минуте, когда Император меня отпустит.

Он громко, со вкусном расхохотался.

— Жаль, не представили вас мне годом раньше. Может, и замужем бы вы нынче не были.

«Это едва ли», — мрачно подумала я, вспомнив характер прежней Варвары.

— Ступайте к супругу, Варвара Алексеевна. Доброй ночи.

Наконец, адъютанты, присутствовавшие при разговоре, открыли двери, и я выскочила в коридор и практически врезалась в Георгия, который бродил из стороны в стороны, словно разъярённый тигр по клетке. Увидев меня, князь резко остановился, и его взгляд, полный скрытой тревоги, впился в мое лицо.

— Варвара, — произнес он хрипловато и шагнул ко мне, сжав локти, будто проверяя, цела ли я. — Все в порядке?

— Да, — ответила я, чувствуя, как волна за волной меня накрывает облегчение. — Но очень устала. Едем домой?

— Что понадобилось Его Величеству? — с прохладцей поинтересовался он.

Боже, да он приревновал меня!

Я махнула рукой.

— Ничего важного. К слову, выразил свою полную тебе поддержку. Насчет запереть меня в Архангельском.

Я тихо рассмеялась, и князь, скрежетнув зубами, покачал головой.

— И впрямь запру, — посулил он хмуро.

— Я согласна. Запирай, где угодно. Но чтобы вместе с тобой.

Георгий прищурился, оценивающе глядя на меня, словно проверял, серьезна ли я.

— Вместе, говоришь? — протянул он, в его голосе мелькнула насмешка.

Я кивнула, стараясь сохранить легкий тон.

— Разве это не идеальное решение? Свежий воздух, лес, тишина, никаких террористов...

Он шагнул ближе, наклонившись так, что его лицо оказалось совсем рядом с моим.

— Ты вообще представляешь, что такое Архангельское зимой? — его голос был низким, почти бархатным.

— Расскажите мне, Ваша светлость, — я чуть наклонила голову, глядя ему прямо в глаза, — Распишите все ужасы, чтобы я могла хорошенько испугаться.

— Пурга, метели, никакой дворцовой суеты... — Георгий усмехнулся, скользнув взглядом по моему лицу. — И никаких бальных платьев. Только теплые шали и валенки.

— Теплые шали? Валенки? Звучит как приглашение...

Я оборвала себя на полуслове. Мы шли ко какому-то темному коридору, и обстановка совсем не напоминала дворец.

— Это ход для прислуги, — заметив мой повышенный интерес, пояснил Георгий. — Решил, что ты, как и я, не хочешь ни с кем встречаться.

Я согласно прикрыла глаза. И впрямь не хотелось никого видеть.

Мы молчали, пока не забрались в экипаж, поданный также к черному входу для слуг. Князь вновь заговорил, когда мы тронулись с места. Он смотрел на меня со странной смесью нежности и горечи.

— Ты знаешь, что упрямая женщина — это наказание?

Я подняла на него взгляд, стараясь не улыбнуться слишком явно.

— Тогда, князь, вам придется найти способ смириться с этим наказанием.

Он наклонился ближе, его лицо наполовину скрывалось в тени, но я видела, как уголки его губ изогнулись в легкой, почти невесомой улыбке.

— Смириться? — протянул он тихо, но с такой интонацией, что у меня внутри все сжалось, и перехватило дыхание. — Думаю, я знаю один способ.

Я почувствовала, как сердце пропустило удар. Князь чуть откинулся назад, опираясь локтем на край сиденья, будто давая мне немного пространства, но при этом не сводя с меня глаз.

В животе появилось чувство сладкого, тянущего предвкушения.

***

Рано утром на следующий день в особняк доставили приказ на гербовой бумаге за подписью Императора. Меня назначали главной попечительницей высших женских курсов, которые откроются в Москве к весне.

— Бедный Георгий, — со смешком прошептала я, изучая приказ, который муж пока не видел.

Кажется, ссылка в Архангельское откладывалась.

Впрочем, была у меня новость, которая поможет князю смириться с императорской волей.

Эпилог

— Ее сиятельство княгиня Хованская, Варвара Алексеевна!

Объявлявший имена голос прокатился по просторному залу громовым раскатом. Княгиня отпустила локоть мужа, за который еще пару мгновений назад крепко держалась обеими руками, и шагнула вперед. Мимо рядов высоких чинов и придворных дам, мимо шепотов и восхищенных взглядов, Варвара шла к императорскому трону. Она старалась не спешить, но и не медлить, и сохранять на губах легкую улыбку, ведь внимание всего зала сосредоточилось на ней.

Георгий также смотрел ей вслед. Смотрел и гордился.

Когда до Императора и Императрицы оставалось не больше нескольких шагов, Варвара остановилась и присела в низком реверансе.

Мария Александровна, худая, иссушенная недавней болезнью женщина, поднялась с трона и кивнула княгине, чтобы та выпрямилась. Затем взяла с обитой бархатом подушки, которую держал церемониймейстер, малый крест ордена Святой Екатерины на банте из красной ленты с серебряной каймой и прикрепила его Варваре на левую сторону платья, чуть пониже плеча.

— Мы благодарим вас, Варвара Алексеевна, за ваши верные и самоотверженные труды на благо Империи, — произнесла Императрица тихим голосом, который разнесся по огромной зале.

Варвара склонила голову в знак благодарности и сказала что-то Марии Александровне. Та еще раз кивнула ей, ласково улыбнулась, а затем, развернувшись, позволила лакею подать ей руку, чтобы вернуться к трону.

Варвара же, сияющая и светящаяся изнутри, заспешила обратно к мужу. Из нескольких десятков лиц, что встретились ей по пути, она видела только Георгия.