Кодекс Крови. Книга ХVI
Шрифт:
— Кто-то с гербами рода Борромео решил угробить все стоящие в Мантуе дирижабли и нас заодно, — ввёл в курс дела главу магистрата Джованни, — мы к этому непричастны. А когда я узнаю кто…
Его слова заглушил очередной взрыв совсем рядом. По каменной стене загрохотала шрапнель всевозможных осколков.
«Наша тройка цела?» — разом обратился ко всем капитанам дирижаблей.
«Цела, в небе! Баронесса Белухина лютует!»
А вот и нашелся автор ускоренного взлёта нашего минифлота. С талантами баронессы нашим дирижаблям ничего не угрожало. А уж за своих ласточек она готова была уничтожить кого угодно.
Сверху на нас прилетел довольно увесистый кусок обшивки дирижабля, ощетинившийся остатками полого металлического каркаса.
— Чьи дирижабли стояли сегодня на лётном поле?
— Это нужно уточнять в воздушном порту, — Чезаре бледнел на глазах, представляя масштаб последствий. Он, конечно, ожидал военных действий, но не от неизвестной же стороны.
За стеной послышалось завывание.
— Граф, пропустите внутрь моих собачек, они пришли не с пустыми зубами.
Я передал приказ кровникам, а Тэймэй сама в одном месте открыла им проход. Каждая из сумеречных тварей тащила в зубах по телу. Судя по тому, что биения сердца у них не было, то тела были свежеубиенные.
— Будьте добры, освободите мне немного места для работы, — весьма вежливо попросил Джованни, снимая пиджак и закатывая рукава белоснежной рубашки. Маг без всякого стеснения складировал трупы и принялся избавлять от одежды их верхнюю половину тел.
Я пристроился рядом на корточках, поочередно используя ещё не свернувшуюся кровь для просмотра воспоминаний. Подозреваю, что эту троицу сумеречные гончие доставили своему господину не просто так.
Беседовал Джованни с душами без всякого пиетета. Скупые вопросы по делу для восстановления полноты картины выдавали недюжинный опыт в допросном деле. Я же со своей стороны имел возможность сравнить ответы на вопросы с информацией из памяти крови. Для Борромео выходила не самая радостная картина.
Конкретно эта тройка нападающих действительно служила роду Борромео, но в силу разных причин, как карточные долги, банкротства или уличение в грабеже, согласились пойти на самоубийственный заказ по уничтожению дирижаблей. В самый неподходящий момент в зоне риска возник Джованни, и его люди, связанные клятвой служения, начали тянуть время, за что и поплатились жизнями. Их устранили до того, как они привели в действие взрывные артефакты. Каждого из исполнителей обхаживали по отдельности, не сообщая о других подельниках. Сколько человек было завербовано, они не в курсе. Каких-либо отличительных черт своих нанимателей смертники назвать не смогли. Возможно, имело место ментальное внушение.
Что меня порадовало, так это то, что Джованни не стал скрывать ничего из полученной информации. В ситуации, когда его род обвинят в уничтожении трёх… последовавший за этим взрыв увеличил счет к организаторам теракта на ещё одно воздушное судно.
Четыре дирижабля по самым скромным подсчетам стоили больше четверти миллиарда. А если бы пострадала и наша тройка, то счет бы приблизился к двум третьим миллиарда. Но это всё мелочи, ведь эта сумма лишь покрывала бы прямой ущерб. Что же касается моральных компенсаций и откупных для всех стран-владелиц воздушными судами, можно было не сомневаться, род Борромео не просто целенаправленно загоняли в долговую и репутационную яму. Его попросту собирались убрать с шахматной доски Пьемонта и итальянских земель в целом. В то, что подобную операцию решили «случайно» провернуть в день нашего приезда, я тоже не верил. Но и не мог сбросить со счетов вероятность, что для разнообразия объектом удара могли быть Борромео, а не Комарины-Занзара. Мы могли оказаться лишь благовидным предлогом.
К похожим выводам пришел и Джованни, завершив последний допрос и тщательно вытирая кружевным платком пальцы от крови.
— Я даже не знаю, на кого подумать, — честно признался он. — Всё это настолько…
Я покачал головой, указывая на Чезаре делла Ровере. Тот и так слишком много ненужного успел услышать.
— Кто-то должен взять на себя ответственность, — тихо произнёс глава магистра, —
это такие убытки, что…— … что если вы, дон Чезаре, хотя бы заикнётесь об информации, услышанной во время допроса, то следующий, чью душу я буду допрашивать перед отправкой в Реку Времени, будете вы! — тихим и спокойным голосом закончил за делла Ровере фразу маг смерти.
— С вашей стороны недальновидно угрожать главе чужого рода, — окрысился дон Чезаре, но скорее для порядка, чтобы не уронить чести.
— А с вашей стороны недальновидно назначать козлами отпущения род, что однажды помог вам возвыситься! Падая, мы прихватим ваш род с собой, не сомневайтесь.
Аристократы обменивались друг с другом взглядами, полными угроз. Пришлось вмешаться:
— Вы, дон Чезаре, сейчас явитесь перед толпой и примете должное участие в разгребании последствий теракта. Наши люди вам помогут. Лётное поле оцепят, и никого лишнего не впустят и не выпустят. Как главе магистрата это прибавит вам должной репутации. Но вы закроете своей рот и будете хранить молчание на период расследования, убеждая всех, что любые обвинения в адрес каких-либо родов или стран — это политические инсинуации. Мы же с доном Джованни прошерстим каждый уголок летного поля в поисках останков других его людей, а после побеседуем с захваченным языком.
— Других представителей моего рода здесь не было, — покачал головой Джованни. — Гончие притащили бы их тела. Ну или от них даже тел не осталось.
Что же, это несколько упрощало задачу по временному замалчиванию информации, но не решало задачу с поиском организатора нападения. А потому мне предстояло много работы с анализом крови всех останков.
Чезаре делла Ровере наблюдал, как триста бойцов гвардии рода сотворили чудо посреди хаоса смерти. Когда исчезла стена, и были убраны защитные щиты, они оказались чуть ли не единственными выжившими посреди лётного поля. Дымились остовы дирижаблей, полыхали технические постройки, земля была вспахана металлическими обломками. Тут и там взгляд выхватывал фрагменты тел погибших. А где-то вдалеке гудели сирены города, возвещая о прорыве изнанки.
«М-да, надо бы разнообразить сигналы на случай катастроф природных или вот как сейчас…» — отстранённо подумал Чезаре, набирая на мобилете номер сына. Тот ответил сразу же, ожидая звонка от отца:
— Как ты?
— Жив, — коротко обозначил своё состояние глава рода, — поднимай по тревоге сотню ближников и летите в воздушный порт.
— Прорыв там? Ты в безопасности? Какой ранг? Стихия?
— Это не прорыв, — пришлось пояснить главе магистрата. — У нас теракт. Уничтожены четыре дирижабля. Нельзя, чтобы сюда просочились зеваки. Мне нужен кордон, оцепле… — Чезаре умолк на полуслове. Сын только что подал ему отличную идею, сам того не осознавая.
— Забудь про теракт. Всем говори, что у нас высокоранговый прорыв, но его уже закрыли, хоть и с огромными потерями. Отбой связи.
Воодушевлённый пришедшей на ум идеей, как избежать политического и международного скандала, глава магистрата бегом отправился к неожиданно спевшимся графу Комарину и Джованни Борромео, чьи семьи в прошлом были врагами.
«Осталось только узнать, кто выжил в этой мясорубке, и ментально подправить им воспоминания».
С этими мыслями он повторно набрал сына и уже на бегу добавил:
— Кланового ментатора прихвати с собой.
Нам с Джованни пришлось разделить обязанности: я просматривал память крови всех, чьи останки хотя бы частично сохранились, он опрашивал души тех, чьи тела перестали существовать. Таковых тоже оказалось немало. По итогу погибшими вышло чуть меньше сотни человек. Из них тридцать два человека — команды пришвартованных дирижаблей, тринадцать человек — смертники, и порядка полусотни человек — обслуживающий персонал воздушного порта. Ещё порядка полусотни были ранены взрывами, остальной персонал вообще плохо понимал, что произошло.