Кодекс Крови. Книга ХVII

— Очень мило и без изысков, — прокомментировал я, оглядываясь вокруг.

— Здесь нас не потревожат. Здесь мы вне пространства, но, увы, не вне времени, — ответила Легат и уселась в кресло у погасшего очага. Её голос звучал спокойно, но с ноткой сожаления.

— Иначе вы смогли бы здесь переждать правление Гиббона, — предположил я, садясь в кресло напротив неё.

— Верно. Как и всякие личи, мы с внучкой испытываем зверский голод вдали от места нашей силы, — пояснила Легат, её костяные пальцы сложились в замок. — Двух десятков лет на диете хватило, чтобы я превратилась вот в это…

— Ваша внучка вполне успешно кормилась, что же вам мешало? — спросил я, чувствуя, как в голове начинают складываться кусочки пазла.

— А вы мои аппетиты представляете? — её голос внезапно стал резким, как удар кинжала. — Я мор устраивать ради пропитания не намерена.

— А что же вы с Гиббоном не поделили, что уезжать пришлось? — продолжил я, стараясь не показывать своего интереса.

Легат вздохнула, её пустые глазницы, казалось, смотрели куда-то вдаль, в прошлое.

— У нас со всеми монаршими родами был уговор: мы не лезем в их дела, они не лезут в наши. Обезьянка решила, что глупо выпускать из рук такой ресурс, и стала засылать в катакомбы магов смерти в попытках получить контроль хотя бы над частью армии. Мы раз упокоили добровольцев, второй, третий… А после пришли на разговор. Разговор не задался. Подробностей не будет.

— Простите, а отчего вы его просто не убили? — не удержался я от вопроса. — Пополнили бы армию ещё одним солдатом, к тому же высокоранговым.

— Запрет Госпожи, — её голос стал тише, почти шёпотом. — Догадываешься, откуда пошла поговорка «Кесарю кесарево, а богу божье»? Кто бы ни был при власти, мы не имеем права их убивать, чтобы не появился соблазн самим усадить седалище на трон. Перед нами поставлены совершенно иные задачи, а потому…

Легат развела руками, её движения были медленными, но выразительными.

— Допустим, — не стал я лезть в чужие тайны, — но я вам в вашей цели создания идеального Легата не помощник.

— За вами должок! — её голос внезапно стал твёрдым, как сталь.

— Ну, во-первых, я вам не бычок-осеменитель, а во-вторых, помните начало нашего разговора? Соседство столь разновекторных магий никогда не будет равным.

— Почему же? — её голос звучал почти вызывающе. — Даже огонь и вода в состоянии ужиться в одном человеке, что уж говорить про магию смерти и магию крови.

— Вы путаете понятия, — мягко поправил я её. — Огонь и вода — порождения стихий, разные её проявления, точно так же, как жизнь и смерть — всего лишь отсечки на спирали существовании одной души.

Я видел, что Легат меня не понимала, хоть и силилась понять. Если бы сам не прошёл через что-то подобное, то, наверное, и не смог бы объяснить. А так придётся.

— Давайте так, ваша Госпожа покровительствует этому миру и готовит легионы для его защиты, так?

— Так, — кивнула лич.

— А кстати, много их? — не смог я сдержать собственное любопытство.

— На моей памяти создавались Франкский, Этрусский, Египетский, Гиперборейский, Норте-Чикский, Хараппский, Сяский и прочие. Всего, если мне не изменяет память, заложили больше сорока легионов. Но вместе Легаты всех легионов ни разу не собирались. Незачем уничтожать человечество ради одной встречи.

— Ох, Мать Великая Кровь! — я не смог сдержать лёгкого смешка. — Куда там нашим двум сотням… — прикинул я в уме соотношение сил. — Мы среди вас даже не рота, а так… взвод в лучшем случае.

— Вы о чём? — её голос звучал искренне недоуменно.

— О том, что Занзара готовили свой легион Крови для последней битвы. В нём исключительно маги крови, но нас всего две сотни против ваших миллионов.

— Надеюсь, что не против, а за… — задумчиво пробормотала Легат.

— Но в этом суть, я всё никак не объясню, что обычным смешением кровей такой эффект, который вы хотите, добиться не выйдет. Я живой тому пример. Кроме магии крови я обладаю ещё одной магией, но её возможности урезаны чуть ли не в половину. Я совершенно отрезан от любых атакующих конструктов. Лишь защита в моём арсенале. И то этот прогресс был достигнут путём двух смертей.

— В жертву кого-то принесли? — деловито уточнила Легат.

— Себя, дважды, — мило улыбнулся я в ответ.

— Ну вот, — вздохнула хозяйка пространства. — Такой перспективный мальчик. Я даже вижу на вас оттиски своей Госпожи. Не пойму, вам настолько противна Бланш, что вы любыми способами пытаетесь избежать брака с ней? — нахмурилась магичка-лич.

— Госпожа Легат, давайте вы выключите сейчас в себе женщину и включите того, кем вас поставила ваша Госпожа, — постарался я вернуть собеседницу к конструктиву. — Я могу хоть каждый год строгать вашей внучке по ребёнку, но это не решит вашей задачи. Я уже видел такие эксперименты. Там доморощенные божественные исследователи вообще кладки по пятьдесят божественных особей выводили в надежде получить с нужными силами.

— И как? — заинтересовалась Легат.

— Как? Как?! — у меня в душе взметнулась пелена ненависти и отвращения. — Неугодных особей они уничтожали на месте. Представили новорожденного с только что отрезанной пуповиной?

У меня перед глазами до сих пор была картина, как в божественном инкубаторе чуть не уничтожили младенца только за то, что его уровень дара не устраивал «папочку».

— Вам известен звук треска детского черепа, когда его перерубают мечом? И мне неизвестен. Ведь кости у новорожденных отсутствуют. Там хрящи. Меч входит в них как в масло, перерывая крик младенца, захлебнувшегося собственной кровью. Тоже хотите заняться чем-то подобным? Кто, по-вашему, будет достоин управлять легионами мёртвых и живых? Кто вообще решит, кто достоин? Вы? Не много ли на себя берёте?

«Миша… Трай… Михаил! Трайордан! Трайодасан! — сквозь алые всполохи злости расслышал я голос адамантия. — Очнись! Этого не случилось! Ты успел! Мы успели! Они все живы!»

«А скольких они успели отсеять?» — с вызовом ответил я адамантию.

«Многих, очень многих, если не всех, — тихим шёпотом согласился со мной божественный симбионт, так что мне пришлось даже к нему прислушиваться. — Но это не повод уничтожать Легата Французского легиона».

Я сфокусировал взгляд на магичке и заметил, как её скрутило и высушило почти до того же состояния, в котором она лежала в саркофаге ещё несколько часов назад. Вокруг же нас всё тонуло в магии Рассвета.

— Да твою мать! — выругался я, втягивая в себя остатки магии и принимаясь тормошить лича.

Сверху по ступеням кубарем скатились Агафья с Бланш. Визжали и дрались они не хуже дворовых кошек, сцепившихся ни на жизнь, а на смерть.

— Пусти! Она умирает! — визжала Бланш, выдираясь из цепких объятий вампирши.

— Тебя сюда не звали! Не лезь! — в тон ей отвечала Агафья.

— Камни опустели меньше чем за минуту, она при смерти! Пусти! Убью-у-у! — завыла Бланш и тут же впилась губами в губы вампирши, выпивая из неё жизнь. Но та тут же ушла в тень, чтобы выскочить сопернице на плечи и придавить к полу.