Кодекс Крови. Книга ХVII

— Так ты?..

— Молчи! — резко оборвал её Хаос. — Заметь, про пропажу осколка я до сих пор не заявил, хоть и надеялся, что твой мальчишка просто соберёт внутри себя нашего сдвинутого на всю голову Адика. Но нет же… воспитала на нашу голову… правильного.

Кровь смотрела на Извечный Хаос, и в её глазах мелькали тени прошлого. Они когда-то были больше, чем союзниками. Но теперь между ними — пропасть.

— Если ты с самого начала мог такого создать, то почему медлил? — вдруг спросила она.

— Дорогая, ты меня с кем-то путаешь, — хмыкнул Хаос. — Я — не Творец, я — генератор вероятностей. Просчитать и направить тем или иным путём не могу даже я. Просто в какой-то момент мне стало интересно, что будет если… Так же, как и тебе, когда ты взялась за тринадцатого потомка и сделала его тринадцатым возвысившимся.

— Я ничего не делала, он всё сделал сам.

— Вот именно! Именно потому, что он всё делает сам, как считает нужным, мы и следим за ним. Последнего такого игрока против Её законов разметало по мирам. Ему бы подрасти, не попадаясь на глаза, но времени в обрез…

— Он уже попался… Она наградила его семенем кровавого безумия.

Хаос замер, и молчание стало густым, как смола.

— Человеческое существо с такой болезнью обречено. Безумие не созидает, оно разрушает.

— Он обуздает его, я верю. Я же смогла когда-то и поднялась на ступень Высшей.

— Сколько тебе понадобилось на это времени? Не знаешь? А я знаю. Ты обязана будешь уничтожить его раньше. Таков Закон.

— Ты тоже обязан был, но не уничтожил же… — тихо ответила Кровь.

— У нас была другая ситуация. Мы имели в запасе несколько сотен тысяч лет, а у него — меньше тысячи. Лучше уничтожь его, пока не стало поздно. Возьмёшь другую песочницу. Ну или в крайнем случае, отыщи кого-то из бывших своих вознёсшихся, но не примкнувших к техносам. Такие тоже были, я уверен. Их подтянуть до уровня Высшего проще, чем потом за этим разгребать последствия.

Серебристый смерч на мгновение приблизился к Крови. Легчайшее прикосновение — дуновение ветерка, поцелуй, намек на то, что когда-то было.

— Один, кстати, такой идёт к тебе прямо сейчас… Талантливый, судя по разнообразию его экспериментов.

Если до этого Кровь ещё позволяла себе слабость — тень былых чувств, то теперь всё оборвалось. Хаос не просто советовал. Он направлял её внимание на Саптаму. На того, кто уже однажды предал её. Надежда, вспыхнувшая на пепле прошлого, рассыпалась в прах.

— Я подумаю над твоими словами, — только и смогла выдавить Кровь, прежде чем серебристый смерч исчез, оставив её одну в пустых чертогах.

Она сидела на троне, сжав кулаки так, что из-под ногтей сочилась алая роса.

Он предлагал ей убить своего же избранника.

Но самое страшное — он мог быть прав.

* * *

Лаборатория Саптамы

В центре зала пульсировали четыре сферы с экспериментальными формами жизни, их мерцание отбрасывало причудливые тени на стеклянные колбы с реактивами.

Сам Саптама сидел за массивным прозрачным столом, заваленным пергаментами, кристаллами памяти и странными устройствами, напоминающими гибрид магических артефактов и нанотехнологических приборов. Его пальцы быстро скользили по голографической клавиатуре, максимально шифруя и дублируя неважное для отвлечения внимания и затирая основополагающие тезисы.

Короткий разговор с Кровью всё не шёл у него из головы.

Когда вознёсшийся вновь посетил бывшую покровительницу, та была отчего-то сильно зла. Не просто раздражена — яростна.

«Неудачное время выбрал», — успел подумать Саптама, прежде чем попытаться исчезнуть, но был остановлен холодным голосом.

— Предательство меня, как покровительницы, я ещё могла бы простить. Но то, что ты отдал на поругание собственный мир…

Саптама усмехнулся.

— Такая принципиальность была бы понятна, если бы вы сами из раза в раз не менялись песочницами, тасуя их не хуже карт в колоде. Каждый из вас столько раз предавал свои миры, что уж простите, но чья бы божественная сущность мычала…

Но Кровь лишь покачала головой:

— Ты не поймёшь… никогда, — покачала головой Кровь, кровавой лентой касаясь щеки Саптамы, — безмерно талантливый, и столь же безмерно беспринципный. Пока одни готовы уничтожить мир ради собственного вознесения, другие готовы уложить на алтарь себя и собственную кровь ради спасения мира.

— Мёртвым я миру ничем не помогу! — пожал плечами Саптама. — Предпочитаю не идти на столь радикальные шаги.

— Иногда нужно не единожды умереть, чтобы возвыситься, но тебе этого не понять. Именно поэтому мой ответ «Нет!» Предавший однажды, предаст вновь.

Тогда Саптама ушёл, размышляя, что Кровь оказалась ни разу не рациональной в соответствии с собственными жизненными идеалами, а уж чересчур идеалистичной. Но сейчас, занятый рутинной работой, освободившей мозг для размышлений, он вдруг подумал, что неправильно всё истолковал.

«Что, если у неё припрятан туз в рукаве? Ведь, зажатые в угол соглашались и на худшие предложения».

Какова вероятность того, что она смогла получить Возвысившегося за сколько?.. Чуть менее, чем за семь сотен лет после предыдущего кандидата. Остров ведь не вызывали. Да и как бы вызвали, если Обитель лежала в руинах?

А ведь и правда лежала… Саптама вспомнил, как совсем недавно ему пришёл вестник с просьбой помочь в восстановлении места обучения кровных магов. Тогда Саптама отмахнулся от вестника, как от назойливой мухи. Мало ли в мире энтузиастов, возомнивших себя мессиями. Но сейчас Саптама попытался вспомнить, кем же был подписан вестник…

А он не был подписан. Веретено передало всего одну фразу: «Обитель нуждается в вас, как вы когда-то нуждались в ней!»

«Когда же это произошло? — задумался учёный. — До или после уничтожения адамантиевых маячков для открытия порталов техносов?»

Его пальцы взметнулись над голографическим интерфейсом, вызывая сложнейшую модель вероятностей.

Пальцы мага крови вызвали голографический экран и принялись вводить переменные в сложнейшую математическую модель. На сей раз одним из основных факторов было время. Причём действовал Саптама от обратного. Он собственноручно ввёл искомый результат «Возвысившийся» и после позволил модели самостоятельно подобрать вероятности событий, при которых было возможно подобное.

Понимая, что быстрого результата ждать не придётся, учёный продолжил свою работу, заодно поглядывая на четыре формы жизни, всё ещё не сдающиеся в созданных для них условиях.