Кодекс Крови. Книга ХVII

«Массовое затухание всплесков силы аутентичной магической энергии…»

«Потеря статуса „колыбели“…»

«Приобретение статуса „колыбели“…»

Саптама ещё раз перечитал надписи…

Мир не может просто так потерять или приобрести статус «колыбели». Для этого по легенде Вселенная либо должна отменить собственное наказание, либо… напротив наказать ещё кого-то из Творцов, аннигилировав того. Именно поэтому за так называемые божественные песочницы ведётся самая настоящая война. Они имелись в ограниченном количестве.

Саптама припомнил пропажу осколка адамантия в песочнице у Хаоса и перемещение его в песочницу Крови. Невольно вспомнилось, как пришлось извернуться, чтобы создать новые маяки для открытия порталов, но маяки так и не попали в нужный мир.

«Кто там был наследником Эсфесов, восстановившим защиту песочницы Крови, но почему-то живущим в совсем другом мире?»

Саптама принялся создавать новую ветвь анализа на основании скудных данных из чужого мира. Местные вычислительные возможности были значительно скромнее, чем в его предыдущей лаборатории, но на проверку простейшей теории этого должно было хватить.

Пришлось напрячься и припомнить, что Творец техносов недавно ярился из-за провала операции по уничтожению Высшей в другой песочнице, владельцем которой была Смерть.

Смерть… Кровь… Хаос — все они ранее принадлежали к одной фракции. Неужто затеяли какую-то свою игру?

Голографический экран вспух очертаниями женского лица, а после напротив Саптамы возникла полноценная голограмма юной брюнетистой девицы в латексном чёрном комбинезоне да на таких шпильках, от коих ножки гостьи стали воистину бесконечными. Молния на том комбинезоне была провокационно расстегнута почти до пупка, позволяя любоваться соблазнительными округлостями.

Брюнетка уселась на край столешницы и надула шар из белого вещества, пока тот не лопнул.

— Ну ты и забрался в дырищу! — прокомментировала она, брезгливо разглядывая деревянную потёртую мебель, паутину на потолке и наполовину артефакторный вычислительный модуль. Последний её не на шутку заинтересовал. — Хм, а когда ты успел его себе раздобыть? Он же лишь для фракционного пользования…

— Не всё же тебе на два фронта работать, дорогая, — Саптама откинулся на спинку стула, отчего тот жалобно скрипнул рассохшимся деревом. — Тебе вроде бы тоже не по статусу было иметь адамантиевые батарейки.

— Но я, в отличие от тебя, умею выходить сухой из воды. Меня не вышвыривают, как нашкодившую шавку, — не переставая улыбаться, ответила Система. — Дарю!

Гостья развела ладони в стороны, создавая между ними голограмму.

Саптама внимательно разглядывал происходящее в незнакомом зале, где пререкались Смерть и Творец. Маятник равновесия качался из стороны в сторону. Пока не завис в середине. Однако же вердикт Вселенной был не в пользу техносов.

— Тысячелетия верной службы… но стоило запахнуть жареным, как я тут же стал не нужен, — хмыкнул Саптама. — У магиков в отличие от вас хотя бы есть честь. Они тянут свою лямку, выкручиваются, но не сдаются даже без Творца.

— Как быстро ты меняешь приоритеты, — Система щелкнула пальцами, и голограмма исчезла. — Похоже, я не по адресу.

Девица встала с края стола, потянулась всем телом, отчего комбинезон обтянул её соблазнительные изгибы тела ещё сильнее.

— Ну почему же, — Саптама с грустью напомнил себе, что увиденное — лишь иллюзия, к которой не прикоснуться, — я не сказал, что сменил лагерь. Я лишь заметил, что лагерь сменил меня. Что в сложившейся ситуации становится вполне рациональным решением. А хочешь, я угадаю, зачем ты здесь?

— А давай! — азартно согласилась Высшая.

Саптама встал со стула и застыл напротив Системы, окидывая ту жарким взглядом с головы до пят.

— Мне таким образом дали карт-бланш, сняв печать техносов. Теперь что бы я ни сделал, Творец не пострадает и загребёт жар чужими руками. Но только что с этого получу я?

— Собственный мир с колыбелью для экспериментов, — Система облизнулась, будто это ей предлагали подобное чудо.

— Не припомню за Творцом такой щедрости.

Саптама слишком хорошо знал заказчика, чтобы обмануться.

— По Его информации, Смерть и Кровь имеют одного Высшего на двоих. Уничтожишь его, и одна из двух песочниц твоя.

— Уничтожить мало, у Смерти ещё на тысяч десять лет во владении мир останется. Ещё создаст, — припомнил учёный маг крови информацию по другому миру, которую совсем недавно вбивал в модель построения вероятностей.

— Верно, просто уничтожить недостаточно. Тебе придётся вспомнить своё прошлое. Есть информация, что Высший заражен кровавым безумием. Нужно сперва довести его до срыва, чтобы он устроил кровавую баню в любом из миров, и лишь после этого уничтожить. Тогда миры перейдут нам правах трофеев.

— Гарантии? — заинтересованно вздёрнул бровь Саптама.

Система вновь развела ладони, создавая голограмму. На ней Творец в пустом зале прикасался к маятнику и произносил:

— В случае уничтожения Высшей сущности, заражённой кровавым безумием, обязуюсь предоставить во владение стандартным сроком в сто тысяч лет мир с колыбелью существу из любой фракции или же не относящемуся к ним. Клянусь силой творения исполнить обязательство.

Маятник вспыхнул светом. Вселенная приняла клятву. Конечно, если не знать деталей, то клятва выглядела весьма пристойно. По факту же, она открывала такую охоту за головой одного единственного существа, что жить ему оставалась совсем недолго.

— И сколько сущностей увидели эту голограмму, прежде чем ты показала её мне?

— Все оставшиеся в живых выходцы из вашего мира. Для вас же это дело чести! — победно улыбнулась Система.

— Прелестно, — кивнул Саптама. — Разделяй и властвуй. Пусть враги рвут друг другу глотки, а Он наградит самого верного и шустрого пёсика, оставшегося в живых.

— Гарантом его клятвы стала Вселенная. Если тебе этого недостаточно… — Система хлопнула в ладоши, развеяв голограмму, и развернулась к голографическому экрану, на котором шёл обсчёт некой вариативной последовательности. Взгляд богини невольно скользил по строчкам, графикам, цифрам и колебаниям энергетического поля, пока не зацепился за знакомое имя…

— Передай Ему, что я согласен! — ответил ей в спину Саптама.

Глава 21

От сестры мы вернулись домой в Хмарево. Откровенно говоря, раздумывая позже над своим решением я не мог с точностью утверждать, что не наломал дров. С другой стороны, я не собирался давать возможность помыкать собой, диктовать условия и уж тем более обвинять в шантаже.

Я сделал им весьма щедрое предложение в обмен на информацию. Не поделятся они, я найду того, кто расскажет.