Кодекс Крови. Книга ХVIII

— Это ещё что за зверь такой? — нахмурился Агрима.

— В теории ментальный слепок души основателя рода, заключённый в некие маго-технологические стелы, которые хранят ментальные слепки всех членов рода, и их родовую память, и, что самое интересное для нас, души рода. То есть умирая, души отправляются не на перерождение, а в отстойник в ковчеге, чтобы затем вновь переродится внутри рода и принести ему пользу.

— Нихрена себе! Они обманули законы Вселенной? А как же Река Времени? — возмутилась Двенадцатая.

— Ну да, хочешь сказать, что наши кровные маяки в других мирах — это не попытка налюбить систему? — хмыкнул Катурва, покачав головой. — Но там шанс — одна двенадцатая. А здесь все сто процентов! Хороши предки!

— Но, — честно предупредил я, — я не знаю, имеют ли ваши души отношение к Великим Домам аспидов. Моя, как оказалось, имеет. Потому часть способностей во мне проснулась ещё в прошлой жизни в качестве наследия души, а ещё часть в этой жизни и в этом теле. Но попытаться всё же стоит! В конце концов, может, ваши души с таким-то багажом примут в род из-за ценности. А, может, они их вообще не заинтересуют. Там каждый ковчег имеет свои взгляды на развитие рода. А уж характеры, не дай боги. Для справки, обо мне они все могут отзываться вовсе нелестно.

— Почему? Ты же вроде мир спас, империю возрождаешь… — Шестая, видев обрывками моё прошлое, не понимала такого отношения.

— А я пообещал их уничтожить к демоновой матери. Эти устройства планировали устроить геноцид пустынников, чтобы те не занимали земли и не разбавляли кровь. Хоть пустынники и были их далёкими потомками. Так что, увы, я не белый и пушистый.

— А что же Их Святейшества? Их ковчеги не хотят уничтожить? Всё же альтернативные игроки, обладающие первостихиями, могут попить им много крови, — это уже интересовалась Двенадцатая, как самая ближайшая ко мне по времени вознесения. — Да и деток ещё нужно взрастить. Если пустыня стала безопасной, то ордена попрутся туда всеми своими легионами и с истреблением пустынников справятся без всяких ковчегов.

— Нет больше Их Святейшеств, — развёл я руками.

— Новых, значит, выберут. Не перевелись ещё среди них уроды, — у Двенадцатой, похоже, тоже были счёты с орденцами.

— Не выберут, — мрачно ответила Шестая, — выбирать не из кого. Он теперь глава орденов и всей империи. Они его сами выбрали.

У Двенадцатой глаза на лоб полезли, а Шестая всё продолжала:

— Не знаю, как ты удержался, но я бы их грохнула после всего, что они сделали. А уж инкубатории… Тьфу! Уроды!

— И уничтожить все боеспособные подразделения, защищающие от прорывов тварей мирное население? Нерационально. Рыба гниёт с головы. Её я отсёк, остальных лечили принудительным путём.

Говорили мы до глубокой ночи. Что удивительно, и алкоголь не нужен был. Хотя пару фокусов с изменением крепости виноградосодержащих напитков я всё же показал. Расходились спать все под утро. Сам я планировал заглянуть к алтарю, поблагодарить за помощь, поэтому сделал вид, что не заметил, как вся шестёрка собралась в комнате у Агримы.

* * *

Шестёрка «выпускников» Обители Великой Матери Крови собралась в спальне у Агримы, стоило хозяину поместья исчезнуть из зоны досягаемости.

— Реально ушёл, оставив нас у себя дома? — удивился Десятый.

— Ушёл, — подтвердил Агрима. — Если он и правда просмотрел наше прошлое, то точно знает, что гадить у него под крышей мы не будем.

— А если мы сейчас из образца его крови какую-нибудь «прелесть» создадим? — Третий не стеснялся озвучивать все варианты, приходящие ему на ум, даже бесчестные. Выражение «язык без костей» к нему относилось как нельзя лучше.

— У него наши образцы тоже есть, — резонно заметила Шестая. — Вообще, чем больше обдумываю его стратегию поведения с нами, тем больше верю в то, что он либо безумен, либо абсолютно уверен в себе. Я бы никогда не решилась на подобное. Да и вообще на многое из того, что он делал.

— Кстати о безумии, за что его наказали? — вопрос задал Катурва, но ответа ожидали все.

— Прежде чем мы перейдём к этому, я расскажу вам кое-что о его жизни… Видела я обрывки, но даже их хватило с головой.

Шестая рассказывала больше часа.

— А я думал, у меня семейка сумасшедшая… — обмолвился Агрима.

— Иметь в папашах Альба Ирликийского — это сильно! — покачала головой Двенадцатая. — И после всего он ещё и помогал хоронить своих врагов.

— И я о том же! — Шестая оскалилась в кровожадной улыбке. — Я бы эти сорок тысяч орденцев оставила гнить под солнцем Каролийских гор в назидание! А у него ответ: «Нерационально!»

— Меня больше поражает, как сирота из приюта умудрился собрать вокруг себя людей, разумных тварей изнанки, низших богов, Высших и при этом всех столь виртуозно использовать, что они его ещё и главным благодетелем считают!

Третий снова сказал ровно то, о чём думал.

— Я слышу в твоём голосе зависть? — удивлению Агримы не было предела.

— Ещё бы, я так же хочу! Когда он говорит, что думает, то приобретает союзников, а когда я, то мне пытаются морду набить!

Все рассмеялись. Уж к чему-чему, а к дипломатии Тритья был не склонен.

— Навык хороший, — согласилась Шестая. — Только цена его приобретения равна трём или четырём смертям. Я, если честно, сбилась со счёта.

— Вас послушать, так тут фанатский клуб какой-то собрался! — заговорил Катурва, скептически окинув взглядом братьев и сестёр по Обители. — Да, история жизни необычная. Парень не сломался и как-то выкрутился. Вон, даже хвостом и крыльями обзавёлся. Но меня во всём этом привлекает лишь его предложение с родовыми устройствами. Иметь страховку никогда не помешает. А мы и так влезли в чужие дела по самую маковку. Как бы отдача ни замучила. За что его наказали?

Все взгляды вновь обратились к Шестой.

— У него была свара с местным пантеоном. Помнишь, птичка командовала при удержании стихийного шторма? Вот он был главой вражеской партии. Тринадцатый выигрывал вчистую, но кое-кто, — Шестая указала пальцем в небо, — вмешался, предоставив весьма занятный кинжал. Этим кинжалом и убили его жену.

— Это которая местная молодая Высшая?

— Она самая.

— И?

— И Тринадцатый воспротивился чужому вмешательству, как-то вернув всё вспять и предотвратив войну.

— Ни хрена ж себе… Мало ему пространства, он ещё и на время замахнулся?

— Вселенная, видимо, подумала так же, — пожала плечами Шестая.

— Если боги по любому чиху будут крутить временем, как им вздумается, то… — Катурва скривился, — от вселенского равновесия не останется и следа.

— Творцу техносов это скажи, — Агрима сейчас не шутил. — Он уже давно вертит это самое равновесие на том органе, которого у него и не осталось.

— Творцы не нашего полёта птицы, — огрызнулся Четрвёртый. — А Тринадцатый…