Кодекс Крови. Книга ХVIII

Кинжал завис у груди Агримы, остриё дрогнуло, словно хищник, учуявший свежую кровь.

— Ах, ты не знал, что этот клинок распыляет душу, не давая той уйти в Реку Времени? — Творец наклонился вперёд, и в его глазах вспыхнуло любопытство палача. — Теперь знаешь. Прости, что не сказал раньше.

Кинжал жадно вгрызся в грудь Первого.

Агрима чувствовал, как рвутся нити, связывающие душу с телом. Как источник — тот самый, что питал его тысячелетиями — гаснет, словно свеча на ветру.

— А чтобы тебе было интересней подыхать… — Творец щёлкнул пальцами, — … мы с тобой посмотрим кино.

Пространство слева взорвалось рябью. Воздух застыл, затем разорвался, открывая смазанную картинку:

Пещера.

Своды, покрытые руническими контурами, дюжина маго-технических ковчегов — массивных, как тотемы древних богов. Братья и сёстры по очереди подходили к ним, прикасались, привязывали свои жизни к родовым устройствам, гарантируя себе шанс на перерождение.

— Зачем ты мне это показываешь? — прошипел Первый. Голос был хриплым, но в нём ещё теплилась ярость. — Думаешь, я не знал, чего лишаюсь добровольно?

Творец усмехнулся.

— Не-е-ет. Я показываю тебе другое, — высшее существо провело рукой по воздуху, и изображение переключилось. — Всё внимание — на Катурву.

Четвёртый стоял в центре пещеры.

В его руках блеснули адамантиевые иглы — тонкие, как шипы, испещрённые кровавыми рунами. Маяки. Те самые, что открывали двери между мирами.

— Нет… — Агрима задрожал в своих невидимых оковах. — Он этого не сделает…

— Он уже сделал! — Творец засмеялся, и смех его звенел, как ломающийся металл.

Где-то там над родным миром вспухали разрывы ткани реальности, впуская врага. Полчища. Войска тех, кто жаждал крови их мира.

«Вышвырни Четвёртого из нашего мира!» — что есть силы закричал через кровную связь Агрима, но Творец техносов только расхохотался.

— Он тебя не услышит. Я заблокировал собственные чертоги.

Боль вспыхнула, как белый огонь, разливаясь по жилам, пожирая душу. Но Агрима не закричал. Вместо этого он ухмыльнулся. Криво. Кровожадно.

— Иногда… шёпот… громче крика…

И на последнем выдохе прошептал:

«Вышвырни Четвёртого из нашего мира».

* * *

Принимать решение приходилось быстро. На одной чаше весов был предатель Катурва, а на другой — умирающий Агрима. На фоне этого всего мой родной мир накрывался медным тазом.

Мне же нужно было быть во всех местах одновременно.

«Расх, задержи эту тварь, прошу! Он — предатель! — крикнул я основателю закатного рода, с которым у нас было больше всего разногласий из всей дюжины Великих Домов. — Не дай ему уйти!».

Ответа я не услышал, зато увидел, как ковчег выплеснул едва ли не весь свой запас адамантия, чтобы облепить Катурву, словно паутиной. Только паутина эта быстро окрасилась закатным заревом, намертво въедаясь в тело Четвёртого. Тот бился в ней, словно в силках, применял различные конструкты из магии крови, но без толку.

«Иса, хватай Ориона и мигом в Око Сахары! Начинайте петь песню! Я открою портал. Техносы прорвались в мой мир! Помогите защитить людей!»

Деду приказ был ещё короче:

«Райо! Дети!»

Да простит меня умирающий Агрима, но первое, что я попытался сделать, это потянуться к адамантию в маяках, чтобы поглотить их и тем самым закрыть порталы. В прошлый раз я же их притянул только после поглощения осколка адамантия… Но в этот раз содержащегося во мне адамантия было меньше, чем в двух осколках, расположенных в пустыне, и я не мог конкурировать с такими объёмами. С-сука! Хорошо! Млять! Пойдём долгим путём!

— Что происходит?! — братья и сёстры слышали хлопки порталов, видели неправильную реакцию ковчега на Четвёртого, но не могли сопоставить факты в единую картину.

— Катурва спелся с техносами. Подставил Первого. Открыл порталы в наш родной мир для их армад, — пояснял я обрывками рубленных фраз. — Если можете, помогите местным… А этого, если выживет, убью сам!

— Первый хотел достать для тебя кинжал, которым убили твою жену, чтобы получить доказательства вины Творца, — сообщила Двенадцатая. — Он не предатель. Мы хотели помочь!

— Спасибо! — кивнул я девушке и открыл портал к собственному ковчегу. Мне нужна была любая помощь.

Я пытался сделать невозможное. Я прорывался к Первому сквозь ткань реальности миров. И почему-то это давалось мне с такой сложностью, будто бы я вновь пытался попасть в прошлое.

Адамантиевые лианы потянулись ко мне, опутывая и поддерживая дополнительными силами. Я тянулся к затухающей линии крови Агримы. Но нашей с ковчегом силы не хватало, чтобы продраться сквозь чужую защиту. Как сквозь воду я слышал глумливый хохот Творца, измывающегося над умирающим Первым. Тварь!

— Мне нужна помощь! — я выделил каплю крови Агримы, полученную ещё во время ритуала кровной казни. — Чей он? Помогите!

От всех ковчегов ко мне потянулись адамантиевые щупы для проверки крови. Но лишь один остался.

«Великий Дом Ассаши поможет! — донёсся до моего сознания тихий голос. — Он наш, и он достоин».

К лианам из моего собственного ковчега добавились чужие. И если мои имели розоватый оттенок, то Ассаши — белоснежный. Теперь понятно, почему у Агримы белая шевелюра. Удивительней всего, что Ассаши с такой расцветкой были закатным родом. Поэтому сейчас в меня вливалась магия сразу двух первостихий. И это, я вам скажу, тот ещё вид мазохизма.

Но, как ни странно, именно в паре вскрывать чужую защиту оказалось наиболее действенно. Вернее, даже не так. Я не вскрывал защиту Творца. У меня бы пупок развязался от таких потуг. Нет. Я пытался забрать своё! Агрима — моё! Он принадлежал этому миру, и сейчас обе его первостихии распахнулись за моей спиной на манер не крыльев, но когтей, пробивающих путь к своему.

Отчего-то вспомнилось наше путешествие в мир Ольги. Там люди стояли насмерть и творили чудеса только потому, что истово верили в защиту своего дома, семьи и родины! Сегодня мне предстояло повторить их подвиг или же погибнуть.

Я видел, как чужая защита поддаётся натиску первостихий, но видел и другое. Агрима умирал. В его груди зияла энергетическая дыра. Кинжал одну за одной обрывал связи его души с телом. Но что ещё хуже, кинжал уже нацелился на саму душу Первого.

«Ассаши, он умирает! У вас будет всего одна попытка! Забери его душу!» — скомандовал я, усиливая натиск.