Кофейня мадам Мирабель
Шрифт:
Мои сдавленные крики забавляли его, непокорность красивой молодой жены – тешила мужское самолюбие. А слабые попытки сопротивления разжигали в нелюбимом супруге острое желание.
– Хватит, Бель. Ты – моя уже четыре долгих года, - покрывая мое лицо и шею поцелуями, Веймаер с безумным удовольствием сдирал с меня атласное платье. На столешницу с глухим звоном посыпались оторванные круглые пуговички и мелкие серебряные украшения.
– Кто-нибудь!
– попыталась позвать слуг на помощь.
Прошла минута, вторая, а в гостиную так никто и не вошел.
– Перестань. Никто не
Платье в его крепких пальцах с треском лопнуло и разошлось на груди. Не останавливаясь, прижимая меня неподъемным телом к письменному столу, он ловко избавил жену от наряда из атласа и взялся безжалостно рвать мою тонкую полупрозрачную нижнюю сорочку.
Молча покориться судьбе – не в моём боевом характере.
Муж помнил Бель – слабой, безвольной, покорной. Я настоящая – другая.
Извиваясь под телом супруга, которого фактически знаю всего несколько дней, с мстительным удовольствием вогнала ногти ему в голые плечи. Йен застонал, а через минуту, терзая мои губы, углубил поцелуй, проникая в рот языком.
Его желание точно упиралось между ног. Он еще теснее склонился к нелюбимой, но теперь такой необходимой половинке и, сбросив расстегнутую рубаху, потянулся к ремню на брюках.
Ладно, Ваша Светлость.
Сами напросились.
В своем мире я имела неплохую физическую подготовку: посещала бассейн, а некоторое время назад даже брала уроки самообороны. Подруги тогда смеялись – зачем мне это, итак на первых свиданиях отпугиваю мужчин своей неприступностью и холодностью, и я уроки – забросила. Но навыки, спасибо чуткому инструктору, не утратила.
Вцепилась Йену в локоть, резко вывернула и, когда он взвыл от неожиданной боли, ударила коленом в пах.
– Сказала – не трогай!
Герцог отшатнулся и, пятясь от стола, уставился на меня со смесью удивления и испуга.
– Черт возьми, Мирабель, - прохрипел, сгибаясь пополам от боли и мгновенно трезвея. – С каждым новым днём я узнаю тебя всё меньше.
Я резко села, набрасывая на плечи тонкие шелковые бретельки.
Тело колотила холодная ярость. Я была готова выцарапать ему глаза, вцепиться зубами в горло и, наверное, сделала бы это, но тут в парадную дверь раздался настойчивый грохот. В первый миг Веймаер, потрясенно разглядывая меня из полусогнутого состояния, не обратил на стук внимания. Наше немое противостояние глаза – в глаза прервал деликатный кашель дворецкого.
– Прощу прощения, Ваша Светлость.
– Пошел вон, - зарычал Веймаер, с трудом расправляя плечи и выпрямляясь. На его голых предплечьях блестели оставленные моими острыми ноготками капельки крови.
– Господин, - дворецкий прокашлялся и заплетающимся от страха языком поведал, - там это, к вам пришли.
– Убирайся, - рычал Веймаер, не спуская с непокорной супруги взбешенного взгляда. – Ослеп? Я и госпожа сейчас заняты.
– Ваша Светлость, понимаю, но в холле ожидает человек короля.
Йен нервно тряхнул спутанными темными волосами, его взгляд враз обрёл осмысленность и он прорычал:
– Уверен?
–
Абсолютно. Требует вас немедленно.Рявкнув грубое ругательство, Веймаер рывком нагнулся, подхватил с ковра рубаху и набросил себе на плечи.
– Никуда не уходи, любимая, - одарив меня лютым, обещающим продолжение взглядом, без тени угрызений велел Йен. – Быстро улажу дела и вернусь.
Он решительным шагом направился из гостиной и вслед за дворецким исчез в коридоре, а я, сотрясаемая ознобом, глотая воздух и едва соображая из-за лихорадочного биения сердца в груди, сползла со стола, подхватила изорванное платье, потом сумочку и босая бросилась к лестнице.
Ни секунды больше не останусь в этом доме!
К черту безупречную репутацию и положение при королевском Дворе! Мирабель Веймаер устроит только – развод.
Глава 9
– Мадам?
– Вы ночевали сегодня здесь?
Из неспокойного сна выдернули перепуганные женские голоса.
– Но как же?
– Вы ведь поехали домой?
Разлепив влажные от слёз ресницы, несколько секунд привыкала к яркому дневному свету и, наконец, разглядела над собой Лизбет и Лорну. Сестры широко раскрытыми глазами взирали на грязный матрас, на котором – я, бессонно ворочаясь до рассвета, провела прошлую бесконечно долгую ночь.
– Доброе утро, - пробормотала, приподнимаясь на локте.
Вчерашняя выходка Йена перешла все границы.
Покинув гостиную, я первым делом кинулась в душ с желанием смыть с себя липкие прикосновения неверного мерзавца. Делала вчера всё второпях, опасаясь вторжения герцога в спальню. Пальцы дрожали, руки не слушались. С трудом смыв с тела мыльную пену, закуталась в махровый халат и, подавляя частые всхлипы, что предательски рвались из груди, достала из шкафа саквояж и принялась в спешке укладывать туда одежду и нижнее бельё.
Я металась по спальне загнанным зверем, каждую минуту прислушиваясь к шагам в коридоре. Вздрагивала от скрипа половиц где-то поблизости. На сборы затратила около получаса и еще до того, как большие часы в гостиной пробили девять вечера – бесшумно спустилась вниз.
Веймаер и человек короля были в кабинете и вели беседу на повышенных тонах, даже спорили.
Не производя ни единого звука, перебежками достигла парадной двери и едва ли кем-то замеченная выбежала на крыльцо. Через пять минут уже шагала по вечерней мостовой, под светом уличных фонарей, поглядывая на низкие хмурые облака. Накрапывал холодный дождь. Поднялся пронизывающий ветер.
Идти было некуда, и я – не раздумывая отправилась в тетушкину кофейню, перед этим заглянув в кафе и купив себе еды и воды.
Отбросив воспоминания, борясь с усталостью и головокружением, поднялась на ноги и поправила измятое платье.
– Я вернулась около десяти. Мне пришлось.
– Но, мадам, - Лорна страдальчески закусила губу, - тут же страшный бардак.
– Как вы, бедняжка, спали на этом кошмаре? – Поддержала ее сестра.
– Не сахарная, не растаяла. – Парировала, вскинув голову к потолку, где зияла дыра. Мелкая морось после полуночи разошлась в сильный дождь. До самого утра в подставленную мной кастрюлю барабанили крупные капли.