Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
– Правда? – Анни ощутила внезапный прилив беспокойства. – И что же это за новость?
– Кенди вернулась.
– ЧТО?!! – охнула девушка, глаза ее изумленно округлились, став похожи на два темных колодца.
– Кенди вернулась, – повторил Арчи и, отвернувшись, посмотрел в окно. Уголки его губ дрогнули в какой-то загадочной полурадостной-полугрустной улыбке. – Она в Чикаго. Приехала вчера, даже не предупредив нас о своем возвращении.
– Вот как, – пробормотала все еще ошарашенная Анни, безотчетно прислушиваясь к тому, что творится внутри. – Ясно. Я рада, – и замолчала, чувствуя, что не в силах продолжать.
“Я рада? – растерянно думала она, пытаясь разобраться в охватившем ее хаосе чувств, разложить их по полочкам, проанализировать. Но ничего не
– Как она? – произнесла Анни, едва почувствовав, что снова в силах говорить. – С ней всё в порядке? Она здорова?
– О, да, – усмехнулся Арчи, но его улыбка почему-то показалась ей совсем не радостной. – Она жива, здорова, и с ней все в порядке. Такая же бесшабашная, упрямая, неуемная и веселая. Наша Кенди никогда не изменится, – его голос невольно дрогнул при воспоминании о той, новой, вернувшейся с войны знакомой незнакомке, но он не хотел сейчас даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы обсуждать это с кем-то, а тем более с Анни. А потому он заставил себя посмотреть в темные вопрошающие озера глаз сидящей перед ним девушки и произнес твердо и четко, словно вынося приговор. – С ней все в порядке, Анни. И она совсем не изменилась. Она такая же, как была.
С минуту она молча смотрела на него, словно ожидая чего-то. Взгляд темных глаз был непроницаемым и неподвижным, как гладь зеркала в темной комнате. А затем отвернулась и по ее губам скользнула легкая, почти невидимая призрачная улыбка.
– Это хорошо, – прошептала она одними губами. – Я очень-очень рада.
– Я тоже… очень рад, – эхом отозвался Арчи, вставая. – Ну, мне пора.
– Уже уходишь? Может, принести тебе чего-нибудь? Ты наверняка еще не завтракал.
– Нет, не стоит. Торги на бирже вот-вот начнутся, а мне еще нужно успеть кое с кем переговорить. Спасибо, Анни, но я, пожалуй, пойду. До вечера.
– До вечера, – прошептала Анни, глядя ему вслед.
Нью-Йорк.
Тот же день, поздний вечер.
– …вот и всё. Теперь ты всё знаешь, – коротко подытожил Арчи долгий и подробный рассказ о том, что произошло в Чикаго с того момента, когда они виделись в последний раз. – Такие вот дела.
– М-да, – задумчиво протянула Анни, пригубив вино и глядя непроницаемым взглядом куда-то в пустоту перед собой.
Они сидели за круглым столиком на двоих в уютном ресторанчике, который ему посоветовал один из нью-йоркских знакомых по бирже. В небольшом зале, оформленном в так любимом ими обоими строгом классическом стиле, царил приятный полумрак. Возносящийся ввысь потолок был украшен лепным орнаментом, а отделанные кремовыми панелями стены красиво задрапированы темным бархатом. В высоких бокалах таинственно искрилось темное вино, а в воздухе, словно туманная дымка, мерно плыла негромкая музыка. Посетителей к этому часу уже не осталось. И лишь официанты, словно тени, изредка бесшумно появлялись рядом и, расставив блюда и приборы, исчезали. Полуопустив веки, Анни задумчиво смотрела в темную глубину своего уже наполовину пустого бокала.
“Интересно, который это по счету?” – вдруг пронеслась в ее голове шальная мысль, отозвавшись легкой тенью беспокойства где-то глубоко внутри. Но Анни тут же постаралась прогнать непрошенную гостью. Меньше всего ей сейчас хотелось думать.
“В конце концов, это мой День рождения! – напомнила она себе. – Первый День рождения, который я отмечаю как хочу, где хочу и с кем хочу. К тому же, со мной Арчи. Он благороден до мозга костей, как сказочный прекрасный принц, и не допустит, чтобы со мной что-нибудь случилось. Ну, разумеется, – Анни мысленно скривилась в саркастической усмешке. – Иначе что он скажет Кенди? Своей драгоценной,
обожаемой, ненаглядной Кенди? Я ведь ее подруга. О, нет. Арчи наизнанку вывернется, но не допустит, чтобы случилось хоть что-нибудь, способное расстроить или огорчить Кенди. Особенно теперь, когда она наконец-то снова рядом и он свободен”, – от этой мысли стало горько и больно. Погруженная в эти нерадостные размышления, Анни, не отдавая себе отчета в том, что делает, подняла бокал к губам и одним глотком осушила его до дна. Старое густое вино терпко обожгло горло и огнем побежало по телу, согревая и отвлекая от грустных мыслей.– Такие вот дела, – полуприкрыв глаза, отрешенно произнесла она, опуская бокал.
– Ну да ладно, – решительно произнес Арчи. – Главное, что всё закончилось. И закончилось хорошо. Кенди вернулась. С ней всё в порядке. Теперь она снова с нами, и нас ждет множество замечательных и веселых дней. Совсем как раньше. Теперь снова все станет как раньше. Ты помнишь, Анни?
– Да, – машинально кивнула Анни.
“Как раньше. Теперь снова всё будет как раньше”.
Эта странная мысль обожгла сердце болью.
“Все будет как раньше. Множество замечательных и веселых дней. О чем ты, Арчи? О, нет, мой любимый, как раньше больше не будет никогда. Просто потому что мы больше не такие, как раньше. Мы стали другими, Арчи. Неужели ты этого не видишь? Неужели не понимаешь? Мы изменились. И теперь все будет по-другому. Прошлое осталось в прошлом”.
Голова вдруг стала легкой и ясной, а мысли текли ровным, кристально чистым потоком, словно вода в роднике. Но мысли так и остались мыслями. Невидимыми. Неслышимыми. Невысказанными. Уголки губ Анни чуть дрогнули то ли в улыбке, то ли в гримасе, но Арчи этого не заметил и, вновь наполнив бокалы, продолжил:
– Но возвращение Кенди – отнюдь не главное событие сегодняшнего дня, – подняв свой бокал, он отсалютовал ей и улыбнулся. – Пора вспомнить о том, ради чего мы, собственно, и пришли сюда, – выдержав легкую паузу, он торжественно провозгласил. – С Днем рождения, Анни.
И улыбнулся. Весело и беззаботно. Почти как раньше. Почти. И лишь где-то в глубине, на самом дне его глаз, притаилась тень грусти и безнадежности. А быть может, ей просто показалось?
Анни мысленно усмехнулась, подтрунивая над собой, и пригубила вино.
“Ну, вот и все. Вот я и потеряла тебя, Арчи, – отчетливая мысль поднялась откуда-то из глубины души и отпечаталась в сознании горящим клеймом. – Я потеряла тебя. Только что. И навсегда. Кенди вернулась. И теперь ничто не мешает тебе быть с ней. Ничто и никто. Кенди свободна. И ты свободен. Я сама освободила тебя для нее. Я знала. Я прекрасно знала, что так будет, стоит ей вернуться. Один ее взгляд, одна улыбка – и ты побежишь за ней, словно глупый щенок. Глупый, влюбленный щенок. Будешь смотреть на нее пьяными от любви глазами и счастливо тявкать, стоит ей лишь щелкнуть пальцами. Впрочем, о чем это я? Ведь ваши отношения совсем не такие. Ваши чувства слишком возвышенны и утонченны. Ведь это настоящая любовь. Настоящая… Не то, что было между нами, не так ли, Арчи? Ох, Арчи-Арчи. Что же мы наделали? Что я наделала? Господи, за что мне все это? За что? ЗА ЧТО?!!”
И, словно пытаясь утопить мучавшие ее мысли, Анни резко осушила бокал и протянула его Арчи. Погруженный в свои размышления, молодой человек так же машинально наполнил его.
– Будь счастлива, Анни.
“Кенди-Кенди… Почему она так изменилась? Почему? Она совсем не похожа на себя. На ту Кенди, которую я знал. Почему? Почему?!! Ты не имела права меняться! Как ты могла так поступить со мной! С нами. И ты все еще любишь его, ведь так? Ты все еще любишь этого беспечного наглеца Терруза Грандчестера! Любишь, я знаю. Это очевидно. Любовь светится в твоих глазах, в твоей улыбке… Я вижу ее. Как будто он стал частью тебя. Как ты могла полюбить его? Зачем? ЗА ЧТО?!! Что ты нашла в нем? Обычный бесшабашный нахал, думающий только о себе, которому все сходило с рук только потому, что его отец – английский герцог! А я так любил тебя. Так почему он? Он предал тебя. Он бросил тебя ради другой женщины. Так почему же он? Почему?!! ПОЧЕМУ?!!”