Когда мы встретимся вновь

– Кенди, глава семьи – я, а не тетушка Элрой. И все будет так, как я скажу. К тому же, не забывай, ты тоже член нашей семьи.

– Нет, Альберт. Ты знаешь, что мадам Элрой не считает меня членом семьи Эндри. Да и все остальные, кроме тебя и Арчи, тоже. Кроме того, я сама отказалась от этой фамилии и всего, что она давала. В том числе и от положения и привилегий. И сделала это сознательно. Потому что мне это не нужно. Я – не Эндри, Альберт, как бы тебе и Арчи не хотелось, чтобы всё было иначе. Мое имя Кендис Уайт. Просто Кендис Уайт, подкидыш из дома Пони. Можно назвать чертополох розой, но от этого он вряд ли станет благоухать. Потому что он – не роза. Как бы мы его ни называли, но он все равно останется неприметным чертополохом. Такова жизнь – и ничего с этим не поделаешь. Кроме того, меня всё устраивает в моей жизни и в моем положении. Мне нравится быть Кендис Уайт. Простой медсестрой, не связанной кучей глупых и бесполезных предписаний общества и правил приличия. Мне нравится быть собой и делать то, что я хочу и считаю нужным, а не то, что мне диктуют посторонние только потому, что так, видите ли, принято. Поэтому не стоит ради меня устраивать раздоры в семье. Это ни к чему. Полагаю, у тебя и без того забот хватает. Ты ведь глава семьи.

– Да уж, – тяжело вздохнул Альберт. – Я уже не раз говорил Арчи, что с удовольствием бы променял это положение со всеми его привилегиями и обязанностями на прежнюю свободную жизнь простого мистера Альберта.

– Это невозможно, – тихо и серьезно, даже, как ему показалось, с ноткой легкого осуждения, произнесла Кенди. – Кто-то же должен заниматься делами семьи. Решать проблемы, помогать. Ты и так слишком долго отсутствовал, Альберт. Кто знает, если бы ты всегда был рядом, быть может, и с Нилом все вышло бы по-другому.

– Ты так думаешь? – тихо спросил Альберт.

Кенди пожала плечами.

– Не знаю, – честно ответила она и виновато посмотрела на него. – Быть может. А может быть и нет. Прости, Альберт, я не хотела, чтобы это прозвучало, словно упрек. Я не осуждаю тебя. Правда. Ты тоже имеешь право жить, как считаешь нужным. Прости. Ты же знаешь, какая я. Сначала говорю, а уже потом думаю. То, что произошло с Нилом – не твоя вина. Никто в этом не виноват, кроме самого Нила. Он всегда был таким… Таким… Таким беспутным эгоистом! Хотя, наверное, и не заслужил такой ужасной смерти.

– Да что мы всё не о том говорим! – решительно вмешался раздосадованный Арчи. – Нил умер – и этого уже ничто не изменит! И, по-моему, то, что с ним произошло – целиком и полностью его вина. Вести себя надо было как следует, а не шляться по портовым кабакам, пьянствуя и влезая в драки со всякими голодранцами! И сегодня был бы жив и здоров! Ладно, хватит о нем. Предлагаю вернуться к прежней теме: как нам отпраздновать благополучное возращение Кенди с этой ужасной, глупой, трижды никому не нужной войны. Семейный праздник отпадает. Какие будут еще предложения?

– Почему бы нам не отметить мое возращение – раз уж вы этого так желаете – чаем с пирожными в каком-нибудь небольшом уютном кафе, – осторожно предложила Кенди. – Анни – в Нью-Йорке, Пати – в доме Пони, так что будем только вы и я. Не думаю, что кто-нибудь еще из семьи захочет к нам присоединиться. Это даже и к лучшему: мы сможем спокойно поговорить. Я хочу знать, что тут произошло в мое отсутствие. Думаю, вам есть что мне рассказать.

– Хм-м…

Арчи и Альберт переглянулись.

– Неплохая идея, – наконец подытожил Альберт. – Как ты думаешь, Арчи?

– Отличная идея, – согласился молодой человек. – Осталось определиться: когда?

Кенди задумчиво повела плечом.

– Можно сегодня. Только вечером. Я только-только приехала в Чикаго, и мне еще нужно найти себе квартиру.

– Почему бы тебе не поселиться в моем доме? Хотя бы временно, пока не найдешь подходящее жилье? – тут же предложил Альберт, но Кенди решительно покачала головой.

– Нет, Альберт. Спасибо за предложение, но не стоит ворошить осиное гнездо. Ты не хуже меня знаешь, чем это обернется. Мадам Элрой будет против. И она не оставит тебя и меня в покое, пока я не уйду из этого дома. А миссис Лэганн и Элиза наверняка поддержат ее. Они всегда меня, мягко говоря, недолюбливали. Да, я знаю, что теперь все решаешь ты, но не стоит забывать, что мадам Элрой уже в преклонных летах и довольно долго выполняла роль главы семьи, и уже в силу этого заслуживает покоя и уважения. А миссис Лэганн и Элиза совсем недавно перенесли тяжелую утрату. Не стоит из-за меня создавать ненужные проблемы и себе, и окружающим, и мне. К тому же, в твоем доме мне все равно не дадут жить так, как я хочу. Помнишь, как всех шокировало то, что я работаю медсестрой в госпитале и ухаживаю за больными? Нет, я хочу жить собственной жизнью и сама всё решать.

– Но Кенди, – неуверенно пробормотал Арчи. В свое время он также был шокирован ее решением оставить колледж Святого Павла и стать медсестрой, как и впоследствии известием о том, что она работает в госпитале, снимает квартиру, в которой живет вместе с потерявшим память Альбертом. Если быть совсем честным, то в глубине души он, как мадам Элрой и миссис Лэганн, не одобрял этого, хотя и не осмеливался возражать, боясь потерять столь драгоценную дружбу. – Ты уверена, что поступаешь правильно? – попытался переубедить девушку Арчи. – Вспомни, сколько проблем у тебя было из-за этого в прошлом. Мне кажется, предложение Альберта весьма разумно и тебе лучше жить в доме Эндри. Разумеется, бабушка Элрой сначала будет недовольна, но в конце концов она смирится. Как и все остальные. А если ты будешь жить одна – это вызовет много кривотолков и сплетен…

– Арчи, мне безразлично, что обо мне болтают люди! – довольно резко оборвала его Кенди, глаза ее загорелись гневным упрямством. – Если я не сдалась тогда, то уж тем более не собираюсь сдаваться сейчас! Я – уже давно не маленькая девочка, а вполне взрослая женщина и сама буду решать, что и как мне делать! Вот уж не думала, что тебя беспокоят такие мелочи, как мнение общества. По-моему, быть медсестрой – весьма уважаемая работа, и война это доказала. И я не собираюсь ни у кого сидеть на шее, будучи в состоянии сама заработать себе на жизнь.

Ошеломленный ее резкой отповедью, Арчи невольно отпрянул. Заметив это, Кенди поняла, что несколько погорячилась, и поспешила извиниться.

– Прости, Арчи, я не хотела, – произнесла она и мягко рассмеялась. – Похоже, сегодня я только и делаю, что извиняюсь. Но своего решения я не изменю. Я не хочу и не буду жить в доме Эндри. Я сниму квартиру, которую буду оплачивать из тех денег, что заработаю сама. Я так решила.

– Понятно, – Альберт понимающе улыбнулся. Похоже, ее ответ совсем не удивил его, как если бы он изначально ожидал услышать нечто в этом роде. – Поступай как знаешь. Все равно, что бы мы ни говорили – ты сделаешь по-своему, не так ли, Арчи?

Арчи выдавил из себя нечто нечленораздельное и выглядел очень расстроенным, даже подавленным, поэтому Альберт предпочел оставить его в покое и снова перевел взгляд на Кенди.

– Похоже, нам остается только смириться, – невозмутимо констатировал он с улыбкой. – Но что ты будешь делать, если не найдешь себе жилье до вечера?

– Временно поселюсь в общежитии при госпитале, – последовал незамедлительный ответ. – Кстати, едва не забыла сказать: работу я уже нашла! – торжественно объявила девушка. – Еще в Париже, когда мы заканчивали работу и готовились к отъезду, нам сообщили, что по прибытии в Америку все военные медсестры приглашаются работать в лучшие лечебницы и госпитали. Госпиталь Святого Иоанна выразил согласие принять на работу меня и еще нескольких девушек. Так что теперь я снова медсестра. Но я еще не была в госпитале, а мне необходимо лично встретиться с доктором Леонардом и поговорить об одном важном деле.

– Что за важное дело? – живо заинтересовался Альберт. – Может, я могу чем-нибудь помочь?

– Не думаю, – пожала плечами Кенди. – Просто вместе со мной и Флэнни в Америку прибыла еще одна девушка, с которой мы вместе работали в военно-полевом госпитале во Франции. Но она – француженка, а не американка, поэтому ей работу не предложили. И мы с Флэнни хотели поговорить с доктором Леонардом: может быть, он найдет для нее что-нибудь подходящее. Я и Флэнни договорились пойти к нему во второй половине дня, обычно в это время он бывает у себя в кабинете. Так что мне пора. Увидимся вечером.