Когда-нибудь, но не сейчас

– Очень интересно. Похоже, она ведёт себя как лояльный сотрудник корпорации. А с чего бы?
– прищурился "мистер О'Нил".

– Не знаю, - честно сказал Наблус.
– Но её условия очень конкретны. Она требует, чтобы устройство 26 оставалось собственностью компании "Сурья-Вамша". Она также требует, чтобы сотрудники компании имели неограниченный доступ к устройству. Разумеется, мы можем предоставлять право пользования устройством кому-нибудь другому, в том числе и представителям американского правительства. Но только в присутствии наших сотрудников. У корпорации есть свои тайны... как и у вашей конторы. Вот лично вам, - обратился он к блондину с прямой спиной, - наверное, было бы неприятно обнародование результатов внутреннего расследования о нецелевом использовании средств? А Кзылходжаева выкопала подобные документы из ваших баз. Правда, базы шифруются. Но квантовый компьютер считает с бесконечной скоростью и ломает любые шифры... Понимаете?

"Мистер О'Нил" не изменился в лице, во взгляде тоже ничего не отразилось. Полковник оказался чуть слабее: глаза у него метнулись вверх и налево, как у человека, собирающегося соврать.

– Не волнуйтесь, - произнёс Наблус заготовленную фразу.
– Вашему начальству тоже есть что скрывать. Так что давайте всё-таки договариваться.

*

– Я им не секретарша, - ворчал Винарский, медленно превращая в лапшу длинную распечатку.
– И не охранник.

– Конечно, нет. Ты шредер, - сказал Окорочко.

Ему было скучно сидеть в лаборатории, ничего не делая. Куда приятнее было бы вместе с другими разработчиками ковыряться в тех документах, которые корпорация - разумеется, в отведённое для её нужд время - таскала из сейфов конкурентов. Увы, одним из условий соглашения с Агентством было чёткое разделение функций.

– Да. Что-то нет никого, - подтвердил Винарский.

Неделька и впрямь выдалась довольно спокойной: по крайней мере, всякие важные правительственные персоны не стояли толпой в коридоре, а подходили по одному. По сравнению с прошлым месяцем, когда китайцы собрались напасть на Индонезию и весь высший генералитет Соединённых Штатов дневал и ночевал в здании корпорации, взахлёб читая документы враждующих сторон, это был просто штиль. В основном с компьютером общалось руководство корпорации, старательно выбирая свой лимит времени. Чопра и его люди отчаянно потрошили сейфы и компьютерные базы конкурентов. Сейчас как раз шло их время - судя по миганию огоньков на рабочей станции, устройство 26 кто-то пользовал в хвост и в гриву.

Винарский извёл всю бумагу на обрывки и принялся разминать пальцы, хрустя суставами.

– Почему они посадили сюда именно нас?
– продолжал он своё обычное нытьё.

– А кого же ещё?
– спросил Питер.
– Они действуют по обычной схеме. Чем меньше людей знают об этой штуке, тем лучше. Мы о ней знаем. Значит, лучше использовать нас, чем посвящать в дело посторонних.

– Ну да. Сталин бы нас просто расстрелял, - Винарский начал оглядываться в поисках ещё какой-нибудь бумажки, но ничего поблизости не обнаружилось. Около устройства 26 - теперь покрытого сферической пуленепробиваемой оболочкой, - валялась пара соблазнительных бумаженций, но Винарский опасался, что они могут иметь какое-то отношение к национальной безопасности. На прошлой неделе перетряхнули всю лабораторию из-за одной такой бумажки.

– Нас тоже могли бы... ну, упрятать достаточно далеко, - вовремя смягчил Окорочко.
– Если бы не Ена и её условия.

– Интересно, а она сама работает с устройством?

– Наверняка, - убеждённо сказал Окорочко.
– Я уверен, она что-то ищет.

– Ты хотя бы догадываешься, что?

– Нет. Она всегда была... странная. Зачем, например, ей понадобились мы?

– Не знаю. Интересно, где она сейчас?
– спросил Винарский и тут же потерял интерес к вопросу: он увидел возле кресла Окорочко пластиковую обёртку с воздушными пузырьками, которые лопаются с таким отличным треском. Он обожал лопать пузырьки - хотя, конечно, рвать бумагу было приятнее.

– Хороший вопрос, - улыбнулся Окорочко.
– Я уверен, они перерыли всю страну. И не только её.

– Не может быть, чтобы ЦРУ и ФБР...

– убеждённо начал Винарский, верящий в Америку и её возможности.

– Значит, она испарилась, - пожал плечами Окорочко.

Внезапно за дверью завизжала сирена.

– Это ещё что за дерьмо?
– подпрыгнул Аркадий. Он терпеть не мог громких звуков.

– Начальство прибыло, - ухмыльнулся Окорочко.
– Очень высокое начальство. Что-то они откопали.

*

Президент Соединённых Штатов Америки Лео Новак, самый могущественный человек на Земле, морщась, пил зелёный чай со льдом. Он терпеть не мог чай, тем более зелёный, но его лечащий врач - ещё более могущественный человек, чем он сам - недавно запретил ему нормальные мужские напитки, а заодно и кофе. Он запретил бы и чай, если бы Новак его любил. Во всяком случае, сам Лео был в этом уверен на сто двадцать процентов.

– Итак, - с удовольствием сообщил он четверым по ту сторону стола, - у нас новый кризис.

– Вообще-то, - заметил генерал Мейер, председатель Объединённого комитета начальников штабов - кризис всё-таки не у нас и он не новый.

– Последняя русско-японская война была в девятьсот четырнадцатом, - авторитетно заметил госсекретарь Джонс.

Президент посмотрел на него почти с нежностью. Он любил, когда люди выставляют себя дураками.

– Как бы то ни было, - снова начал Мейер, бросив на Джонса сердитый взгляд, - острова были захвачены Советами в ходе второй мировой войны. Япония, естественно, хочет свою территорию назад. Во времена СССР на её требования не обращали внимания. Потом ситуация поменялась, но к тому времени обладание Курильской грядой превратилось у русских в повод для национальной гордости, а у японцев сформировался комплекс. То есть проблема вышла из рациональной плоскости, - генерал включил высшее образование, - и превратилась в своего рода архетип отношений между этими странами...

– И нас это устраивало, - перебил Президент, с трудом допивая остатки зелёной мерзости, - проблема островов не позволяла русским сблизиться с узкоглазыми слишком сильно... Но сейчас они настроены воевать.

– Откуда это известно?
– на всякий случай спросил начальник Разведывательного управления армии, старый и осторожный Йозеф Крейцхофер. Он, разумеется, отлично знал, откуда во все заинтересованные ведомства льётся поток уникальной информации, но всегда предпочитал уточнить.

– Всё оттуда же, - ответил Лео.

Присутствующие переглянулись и заулыбались.

Президент отметил про себя, что к хорошему люди привыкают быстро. Ещё четыре месяца назад само существование устройства 26 казалось чем-то невероятным. Первый доклад полковника Ауля был встречен с нескрываемым скепсисом. Теперь же жизнь без машинки для чтения чужих писем казалась просто немыслимой, невозможной - как, скажем, без электрического света.

– Ставлю вопрос иначе. Как мы на это вышли?
– не отставал Крейцкофер.

– Они там смотрели один документ, - небрежно бросил Президент, - наткнулись на упоминание другого документа... Как обычно.

– Плохо то, - опять вступил Джонс, - что у обеих стран есть ядерное оружие.

– Тут есть нюанс, - заметил генерал Мейер.
– В каком-то смысле у обеих стран его нет.

– То есть?
– переспросил Президент.

– У японцев есть бомбы, но нет права их примерять, - усмехнулся генерал, - а у русских есть право, но нет бомб, вот в чём вся штука. Русские ракеты сгнили в шахтах лет десять назад, а ядерные заряды пришли в негодность ещё раньше. Бомба - скоропортящийся продукт. Что касается японцев, у них бомба есть. Но официально они безъядерная держава, применение ядерного оружия противоречит конституции страны и вызовет международный скандал таких масштабов, что лучше и не начинать.