Когда под ногами хрустит империя

Но при этом действовать надо самому, чисто от себя. Идеальный вариант – когда ведёшь ты, и уже твои противники мечутся следом, пытаются продумать твои дальнейшие шаги и что-то им противопоставить. А ты им – сюрприз за сюрпризом.

В нынешней войне начать с этого он не мог, но хорошо было бы в ближайшее время перехватить инициативу. При его положении, ресурсах и сонме стоящих перед ним задач – дело архисложное. Но не невозможное. Просто нужен идеальный расчёт, много труда и немного удачи.

– Сэр, – осторожно окликнул его Крей. – Авто готовы. Ждут только вас. Сигнал о подготовке перехода был.

– Иду… Ты хоть успел помолиться, Крей?

– Куда там. – Капрал криво усмехнулся. – Может, ещё успею получить благословение от Высшего, когда доберёмся до Дуги.

– Попробуй. Разрешаю.

30

С утра пораньше к Кире привели «мастера печатей», и он почему-то принялся делать ей маникюр. Правда, только на одном пальце – мизинце правой руки. Трудился он долго, вводя в ногтевую пластину какие-то металлические волокна, покрывая лаком и снова накладывая рисунок из металла, полосы которого были в несколько раз тоньше волоса. Алерам объяснил Кире, что теперь её ноготь перестанет расти (в действительности расти он продолжит, но вшитая в него система будет регулировать этот процесс и сохранит приданную форму самостоятельно) и начнёт оставлять нужный след – как физический, так и электронный – на оттисках печатей. Как ноготь нужно будет прикладывать к оттиску, он объяснит потом.

Следом секретарь прочёл ей список приглашений на сегодня. Кира окаменела от испуга.

– Я обязана их все принять?

Алерам посмотрел с обычным для себя неразличимым выражением и спокойно ответил:

– Вы можете принять любое из них или все вместе. Можете отказаться под тем предлогом, что вы ещё не представлены герцогству по всем правилам. Но прилично будет ответить благодарственным письмом с сожалениями.

– И это никого не оскорбит?

– Нет. Однако кое-какие общественные обязанности вам придётся исполнять.

Кира вздохнула с облегчением и откинулась на спинку кресла.

– Пожалуйста, сообщай мне, когда я действительно буду должна появиться на приёме или обеде.

– Обязательно.

– У меня сегодня важное совещание. И вот ещё – когда приедут редакторы? Они сообщили?

– Я им сообщил, ваша светлость. Они будут через полчаса. Пока же вам надлежит взглянуть на наряды, которые подготовили вам для обеда в здании яриминского муниципалитета. На нём вы обязательно должны появиться.

– Господи ты боже мой… Сейчас меня сожрут с костями…

Алерам буквально на гран – не больше – посуровел.

– Ваша светлость, я понимаю, вам трудно найти общий язык со своей старшей горничной. Она может показаться излишне резкой и категоричной. Но она – мастер своего дела, и никто не сможет презентовать вас обществу лучше, чем она. В круге высшей аристократии, где вы оказались, нет места ни эпатажу, ни экзотике, ни чрезмерному вольнодумству. Этот круг живёт по традициям и строгим неписаным законам. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Полагаю, что да. – Кира нахмурилась.

– Вам придётся выбирать, ваша светлость, что для вас важнее всего: поразить общество своими идеями или же своим необычным обличием. То и другое одновременно у вас не получится.

– М-м… Кажется, я тебя понимаю. И потому, честно говоря, даже не знаю, что делать. Конфликты между мной и этой дамой – а я более чем уверена, что она специалист экстра-класса, раз ты так говоришь, но и я ведь не овечка на верёвочке, так уж сложилось – попросту неизбежны. Это наверняка. Что ты мне посоветуешь?

– Держать себя в руках, ваша светлость. По возможности всегда держать себя в руках. Другого такого мастера я для вас вряд ли найду.

– Понятно… Тогда давай я сперва пообщаюсь с редакторами. Думаю, этот разговор меня вымотает, и я достанусь своей горничной не в том состоянии, чтоб упорно спорить, а потом кого-то увольнять. Они уже ждут?

– Они вот-вот приедут, – терпеливо ответил секретарь. – И будут вас ждать в малом кабинете. Прошу вас, следуйте за мной.

Кире всё-таки пришлось исполнить весь ритуал примерки до конца – она безропотно позволила обернуть себя в ткань, покрутить так и эдак, вымученно улыбаясь, признала, что не видит разницы между платьями, и выдержала уничижающий взгляд горничной. Видимо, секретарь поговорил и с ней, потому что дама воздержалась от комментариев, только едва заметно фыркнула и принялась собирать незаконченные наряды. А освобождённая Кира устремилась в малый герцогский кабинет, где её терпеливо дожидались восьмеро мужчин.

– Рад служить вам, ваша светлость, – по очереди произнёс каждый из них.

– Прошу, присаживайтесь… Я вот о чём вас хотела спросить. Как у вас обстоят дела с пропагандой?

– С пропагандой?..

– У нас?..

– Что вы имеете в виду, ваша светлость? – спокойно поинтересовался один из редакторов, и Кира повернула голову именно к нему.

– С популяризацией сомнительных решений руководства. Всякое же бывает… С формированием положительного общественного мнения в разных других случаях. Пресса ведь для того и существует – ну, помимо функции информирования, которая во многих случаях даже отступает на второй план. – Она заметила неприязненный взгляд другого редактора и уверенно встретила его молчаливое недовольство. Ей было очень страшно и очень трудно, но в таких делах всегда надо идти ва-банк, и самоуверенность – единственный козырь в подобной игре. – Если здесь так не принято, я сожалею. Но мне нужна будет помощь.

– Какие именно непопулярные решения вы предполагаете принять?

– Война – это сонм неприятных решений, но иного выхода зачастую нет. Я уж молчу о том, насколько я сама… сомнительна. Его светлость принял решение о женитьбе по определённым обстоятельствам, которые уже изменились. Разводиться он, кажется, пока не собирается, значит, работаем с тем, что есть. Нужно помочь герцогу, поддержать его репутацию и попробовать представить меня если не в положительном, то хотя бы в нейтральном свете. Я, понятно, сама с такой задачей не справлюсь.

– Я понимаю, ваша светлость, – сказал доброжелательный. – У меня уже есть несколько идей, как можно это сделать, не привлекая непосредственно вас. Что же касается решений, то тут нужно знать поконкретнее.

– Само собой. Давайте тогда сначала всё обсудим с вами… с тобой… Извините, у меня язык не поворачивается вам «тыкать», у меня на родине такое обращение унижает обоих. Прошу отнестись с пониманием. В общем, мне проще будет сперва с вами всё обсудить, но если у других уважаемых редакторов, – она обвела взглядом всех, кто собрался за столом, – появятся идеи, я рада буду их выслушать. – И сделала жест, который с ней утром, ещё до маникюра, тренировал Алерам – отпустила всех присутствующих. Кроме выбранного ею человека.

Он рассматривал её с вежливым сдержанным любопытством – во взгляде чувствовался профессионализм. Можно было представить, как в мыслях у него уже бежит строка: вот первый абзац статьи, вот нужные эпитеты, а ещё такое описание молодой герцогини, чтоб у подданных она вызвала восторг и желание ей служить. Он ещё не был уверен, что с ней можно будет работать, но определённо заинтересовался.

Она тоже смотрела на него – как и на всех, с кем ей теперь предстояло иметь дело – с глубоким и напряжённым интересом. Ей трудно было даже представить, какие подводные камни могут ждать её в общении со всеми этими людьми, какие сложности ей предстоят. Как они мыслят? Как смотрят на неё и чего ждут от представителя – пусть и формального – высшей власти в здешних местах? Это ещё только предстояло выяснить.