Когда пробьет восемь склянок (пер.Исхаков В.Э. редакция 2024 г.)

— Почему это является доказательством? — сердито спросил дядюшка Артур. — Почему они должны примчаться?

— Они знают, что Ханслетт у них. По крайней мере я так предполагаю, потому что не могу придумать другой причины его отсутствия. Они знают, что я мертв, но не совсем уверены в этом. И вдруг они видят призывный свет в иллюминаторе. Что это, спросят они себя, Калверт воскрес из мертвых? Или третий коллега Калверта и Ханслетта, которого мы прозевали? Кто бы там ни был, он должен замолчать. И замолчать немедленно. Вы бы не примчались?

— Не стоит так легкомысленно относиться к этой возможности, — выразил недовольство дядюшка Артур. — Сначала надо было посоветоваться со мной, Калверт. — Дядюшка Артур поерзал на своем месте — едва уловимое движение, хотя выражение лица не изменилось. Он был прекрасным администратором, но вот оглушить человека одним ударом или столкнуть его со скалы — это было не совсем по его части. — Я же говорил вам, что приехал сюда только для проверки.

— Виноват, сэр Артур. Может вам лучше переделать рапорт? Я имею в виду ту часть, где говорится о лучшем в Европе.

— Вот ненормальный, — проворчал он. — Они нападут на нас из темноты, не так ли? Они уже на пути сюда. Вооруженные убийцы. Не должны ли мы подготовиться, чтобы защитить себя? Черт возьми, у меня ведь даже нет пистолета.

— Он может вам и не понадобиться. Если мои рассуждения окажутся неверными. — Я протянул ему люгер. Он взял его, проверил обойму, убедился, что предохранитель сдвигается легко, и уселся, неловко держа пистолет в руке.

— Может, нам следует занять оборону, Калверт? А то изображаем из себя неподвижные мишени.

— Их еще долго не будет. Ближайший дом или судно в миле к востоку отсюда. Им придется двигаться навстречу ветру и приливу, мотором воспользоваться они не решатся, чтобы не предупредить о своем появлении. А на веслах им долго тащиться. Но наше время уходит, сэр, вы правы. Нам еще многое надо сделать за эту ночь. Давайте, пока есть еще немного времени, обсудим мое посещение Лох-Гурона. Я считаю университетская экспедиция вне подозрений, они не смогут ограбить даже шлюпку, не то что захватить пять океанских кораблей. Начнем с Мак-Ичерна — его действия выглядят подозрительно, уж очень рьяно он защищал свою недвижимость. И он так напуган, будто ему в спину смотрело полдюжины ружей, когда он столкнулся со мной. Слишком правдоподобно, чтобы быть правдой, профессионалы не будут так действовать.

— Может быть, профессионалы проверяли, как будет реагировать профессионал. Вы говорите, что он был испуган.

— А может, это пустой номер. Может, он причастен, но только косвенно. Есть еще ловцы акул. У них есть лодки, есть недвижимость, оборудование и, видит бог, они достаточно выносливые крутые парни. Но в их пользу говорит то, что они живут здесь не первый год, всем тут хорошо известны, и на хорошей счету. Далее Даб-Сгейр. — Лорд Кирхсайд я его прекрасная дочь Сью.

— Леди Сьюзен, — сказал дядюшка Артур. Трудно было при столь безразличном, отсутствующем выражения изобразить холодный упрек, но ему это удалось. — Я знаю лорда Кирксайда, разумеется. — Его тон показывал, что было бы странным, если бы он его не знал. — И прав я или нет относительно сэра Энтони, но насчет лорда Кирксайда я уверен: он совершенно неспособен совершить что-нибудь нечестное или противозаконное.

— Я тоже. Он довольно суров с виду, но душа у него ангельская.

— А его дочь? Я ее никогда не встречал.

— Вполне современная девушка. Одета на современный лад, говорит по-современному: "я смела, я все знаю, я могу за себя постоять." Но она совсем не смелая, просто симпатичная старомодная девчонка в модных одежках.

— Итак, их мы исключаем, — сказал с облегчением сэр Артур. — У нас остаются ловцы акул, экспедиция, несмотря на ваши насмешки, и Мак-Ичерн. Лично я за ловцов акул.

Я не стал спорить. Пришло время подняться на палубу, и я сказал ему об этом.

— Теперь уже недолго?

— Думаю, что нет, сэр. Мы выключим свет в салоне — это будет очень некстати для них, если они попробуют заглянуть в окна. Мы включим освещение кормовых кают и мачтовый огонь. Это укажет им место расположения яхты. Корма будет освещена. А нос будет погружен во тьму. В этой темноте мы и спрячемся.

— Где в темноте? — Голос дядюшки Артура звучал не слишком уверенно.

— Вы встанете в рулевой рубке. Дверь в нее открывается наружу. Держитесь изнутри за ручку. Только очень легко. Как только почувствуете, что она поворачивается, очень медленно и бесшумно поворачивается, приготовьтесь. А как только дверь чуть-чуть приоткроется, ударьте в дверь, ногой со всей силы чуть ниже ручки. Если вы не сломаете ему нос или не перекинете его за борт, то по крайней мере выбьете половину зубов. А я позабочусь об остальных.

— Каким образом?

— Я буду на крыше салона. Там будет тень от мачты, и даже если они подойдут со стороны рулевой рубки, они не смогут разглядеть мой силуэт.

— Но что вы собираетесь делать?

— Искалечить его. Или их. Большой гаечный ключ из машинного отделения — думаю, это будет неплохо.

— А почему бы вам не ослепить их прожектором и не заставить поднять руки? — Дядюшка Артур явно не оценил предлагаемый мной образ действий.

— По трем причинам. Это опасные и опытные люди, их не следует предупреждать. Тут нет честной спортивной борьбы, речь идет о нашей жизни. Далее, я уверен, что они уже рассматривают "Файркрест" в ночной бинокль. Наконец, звук хорошо распространяется по воде, а ветер дует в сторону Торбея. Стрельба нежелательна.

Он больше ничего не спрашивал. Мы вышли на исходные позиции и стали ждать. Все еще лил сильный дождь и с запада дул ветер. Дождь не особенно смущал меня, я надел водонепроницаемый костюм. Распластавшись на крыше салона, я лежал, расслабив пальцы рук, правая придерживала гаечный ключ, в левой был нож. Они появились через пятнадцать минут. Я услышал легкое касание резины по правому борту со стороны двери в рулевую рубку. Я потянул за шнур, который проходил через заднее окно рулевой рубки. Шнур был привязан к руке дядюшки Артура.

Их было только двое. К тому времени мои глаза прекрасно приспособились к темноте, и я мог легко различить фигуру первого, который шагнул на борт прямо под тем местом, где я лежал. Он закрепил носовой конец и стал ждать своего напарника. Вперед они двинулись вместе.

Первый корчился в агонии после удара дверью, который, как мы потом установили, пришелся прямо в лицо. Со вторым не так повезло — он обладал кошачьей реакцией и упал на палубу, когда гаечный ключ обрушивался на него. Я бросился на него. В одной руке у него был нож или пистолет, и если бы я промедлил долю секунды, выясняя, что именно у него было, я был бы покойником. Я нанес удар левой рукой (с ножом) и он тут же тихо улегся.

Я прошел мимо второго, задернув шторы в салоне и зажег свет. После этого я приподнял стонущего на палубе человека, протащил его через дверь рулевой рубки, вниз по ступенькам в салон и бросил на ковер. Я не узнал его. В этом не было ничего удивительного: родная мать его бы не узнала: Дядюшка Артур был из тех, кто делает работу добросовестно.

— Держите его на прицеле, сэр, — сказал я. Дядюшка Артур смотрел на дело рук своих с несколько удивленным выражением. Единственным, чем отличалось его лицо от обычного состояния, была легкая бледность. — Если он начнет рыпаться, убейте его.