Когда ты желанна

– Да, Ваша милость, - тихо сказал Хотчкисс.

– Не стойте там, - недовольно распорядился Дориан.
– Мисс Сара устала от путешествия. Найдите служанку, которая присмотрит за ней.

– Да, конечно, Ваша милость.
– Селия поднялась со своего места.
– Не нужно показывать мне дорогу, Хотчкисс, - сказала она.
– Я уверена, что могу вспомнить. Если потеряюсь, то позвоню за помощью.

Селия не видела Дориана до позднего вечера, пока он не вернулся из деревни. Она провела день, гуляя по дому, переходя из комнаты в комнату, пообедала с подноса в музыкальной комнате, а потом уснула на огромном удобном диване. Кто-то накрыл девушку мягким одеялом, когда она спала.

Дориан осторожно разбудил ее.

– Как они отнeслись к тебе?

– Как к принцессе, - Селия села, вспоминая.
– Кухарка приготовила мне мой любимый чай, а миссис Стэмпли проводила меня в розовую комнату. Моя старая комната была очень хороша для девочки четырнадцати лет, но это ничто по сравнению с розовой комнатой. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Конечно, нет, - сказал он.
– Как ты оказалась здесь? Я больше никогда не захожу в эту комнату.

– Просто бродила. Наткнулась на пианино и подумала, что могу попробовать что-нибудь сыграть. Как я раньше упражнялась! Был еще этот отрывок, ты помнишь? Восемь диезов подряд! Я когда-то прекрасно исполняла его, но стала такой ленивой в старости. О, ты выглядишь измученным!
– воскликнула она, заметив его лицо.
– Садись! Должна ли я послать за чаем?

– Нет, спасибо.
– Он сам позвонил и, когда появился Хотчкисс, попросил бренди.

– Полагаю, твой день был не таким приятным, как мой, - тихо сказала Селия.
– Я прошу прощения.

– Это было не так уж плохо, - Дориан заставил себя улыбнуться.
– Я могу с полной уверенностью сказать, что в твоей могиле нет несчастного цыганского ребенка. На самом деле в твоей могиле никого нет.

– Гроб был пуст! О, я так рада.

– Не совсем пуст, - он поставил небольшую коробку на стол рядом с диваном.

Селия посмотрела на него с беспокойством.

– Что это? Это было в могиле?

– Открой, - предложил он.
– Это совершенно безопасно, - добавил он.
– Никаких червей или жуков.

Селия осторожно открыла его.

– Мой медальон!
– воскликнула она, доставая из коробки золотую подвеску в форме сердца и цепочку.
– А пряди волос? Они все еще внутри?

– Ты должна убедиться сама, - сказал Дориан.
– Я не открывал его.

Медленно она разжала две половины сердца.

– Ну?

Она могла только кивнуть, слишком перегруженная эмоциями, чтобы говорить.

– Я рад. Знаю, как много это значит для тебя. Есть еще новости. Я смог увидеть Крaтчли.

Хотчкисс принес коньяк и остановился.

– Будут ли какие-нибудь еще указания, Ваша милость?

– Нет, Хотчкисс. Я должен поговорить с мисс Сарой наедине. Возможно, вам будет лучше подождать меня в моей гардеробной. Я оставил Хилла в городе. Боюсь, вам придется помочь мне.

– Очень хорошо, Ваша милость.

Селия обвила цепь вокруг шеи.

– Не держи меня в напряжении, - сказала она, когда дворецкий удалился.
– Что рассказал мистер Крaтчли? Было ли новое завещание?

– Мой отец изменил свое завещание, - объявил Дориан.
– Оно у меня с собой, - добавил он, вынимая непритязательный лист бумаги, покрытый тяжелыми каракулями.

– Его милость что-то оставил мне? Как мило с его стороны помнить обо мне! Я буду очень рада получить что-то на память о нем. Мне всегда нравилась эта маленькая картинка в летнем салоне для завтраков. Та, с коровами. Я не думаю, что герцог оставил ее мне?

– Нет. Он внес два существенных изменения в свое первоначальное завещание. Сначала он сделал меня опекуном моего брата. Когда мой отец умер, Саймон еще был в Индии, ему оставалось всего несколько месяцев до двадцати одного года. Согласно старому завещанию, моя мать была назначена его опекуном. Ей давался полный контроль над состоянием Саймонa. С тех пор она использовала свою власть, чтобы скрыть от него его наследство.

Селия уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду? Как она может скрыть от него его состояние?

– Старое завещание давало ей право распоряжаться его наследством. Новое завещание лишало ее этого.

– И поэтому она сожгла его?
–  воскликнула Селия.
– Как злобно! Но подожди минутку! Если она сожгла завещание, что у тебя в руке?

– У меня в руках оригинал, написанный собственноручно моим отцом. Конечно, я не уверен, но считаю, что то была копия, сожженная моей матерью.

– Как ужасно.

– Я не сказал тебе остальное. Позволь мне сделать это сейчас. Мой отец также назвал меня твоим опекуном, Салли, с условием, что я положу на твой счет сумму в двадцать пять тысяч фунтов.

– Как!

– Ты должна была получить свое состояние - и капитал, и проценты - в свой двадцать первый день рождения. Я полагаю, именно поэтому моя мать решила избавиться от тебя.

Селия уставилась на него в шоке и в ужасе.

– Двадцать пять тысяч фунтов?

– Да, Салли.

Она покачала головой.

– Это слишком много, - слабо протестовала она.
– Двадцать пять сотен фунтов слишком много, не говоря уже о двадцати пяти тысячах! Неудивительно, что твоя мама была в ярости на меня! Я удивленa, что она не убила меня!

– Есть пределы тому, что даже она может сделать.

– Я не знаю, что сказать! Я так удивлена! Твой отец… Он казался таким строгим. Он даже не хотел, чтобы я приезжала сюда сначала.

– Нет, сначала не хотел, - признал Дориан.

– Уверена, что не виню его. Я былa такой маленькой разбойницей.

– Хотчкисc прав: ты была светом этого дома. Отец обожал тебя. Он хотел, чтобы у тебя были эти деньги, Салли. Хотел, чтобы у тебя был реальный шанс в жизни.

– Двадцать пять тысяч фунтов!
– Селия покачала головой.
– Это слишком много, Дориан. Я не могу принять даже половину. Это безумие!

– Мой отец не был сумасшедшим, - тихо возразил он.

– Нет! Конечно, я не это имела в виду, - быстро проговорила она.
– Но, конечно, согласись, это слишком много. В конце концов, я не его дочь.

– Не мне решать, это слишком много или мало. Мой отец имел полное право завещать свою собственность, как хотел. Свои пожелания он записал здесь еще до того, как отправил за Кратчли. Крачтли должен был заставить своего клерка сделать достоверную копию документа. Ты знаешь, каким был почерк моего отца.