Когда время становится круглым

– Думаю, тот, кто обществу полезен, - поправил её Спецназ.

– Да, кто обо всём и всегда. Я, значит, - предложила свою версию Сплетница.

– Им делают по десять прививок!
– округляет глаза Фашист.
– Да если мне десять прививок - я стану бессмертным. Даже ещё больше, чем люди. Люди бессмертны максимум до ста лет, а я был бы бессмертен до... Ну, до ста десяти, по меньшей мере. Да я неделю не ел, размышляя о судьбах собачьей популяции, и ничего. Кстати, я проглотил бы чего-нибудь.

Фашист, заметно погрустнев, осмотрел слушателей, затем спрыгнул с пенька.

Обжора придвинулась к Фашисту.

– Будет взрыв, и нажрёмся. Если, как и я, уцелеешь.

Её слова услышал Спецназ.

– Никто не уцелеет!
– с раздражением проговорил он.

– Можем уйти, а потом вернуться. У меня имеется несколько прекрасных маршрутов, - объявил Турист.

Предатель усмехнулся.

– Далеко не уйдёте. Да, взрыв очень скоро.

– Смотря как идти, - загорячился Турист.
– До противоположной стороны экватора, я слышал, всего двадцать тысяч кэмэ.

Лежебока закатила глаза.

– Двадцать тысяч! Кхе-кхе! Километр-то много. Меньше намного, чем вокруг станции.

– Мать хромает!
– вдруг раздался радостный вскрик Сплетницы.
– С утра не хромала, а теперь хромает! Мать, почему хромаешь? Ну! Ну-ну!

И все обернулись к выбежавшей на поляну Матери. И увидели, что она и в самом деле заметно припадает на правую переднюю лапу.

Мать, добежав до сородичей, присела и бросила печальный взгляд на Спецназа.

– Я шла с детьми... В общем, он ударил меня.

– Это ещё что такое?
– Обжора с возмущением воззрилась на Спецназа.
– Мало того что детьми практически не занимается...

– Да я ни разу лапу не поднял!
– вскричал Спецназ и подбежал к Матери.
– Кто? Как ударил?

– Не знаешь, как бьют собак? Безквартирных собак пинают.

– Кто посмел? Ты же Мать! Ты мать четверых щенков, не считая... Ну, кто прошлое помянет...
– Спецназ выхватывает зубами репей, прицепившийся к шерсти на шее Матери, и отбрасывает его в сторону.

– Сутулый с усами?
– потягиваясь, произнёс Предатель.

– Да, - обернулась к нему Мать.
– На тебя, кстати, очень похож.

– Я его прозвал Тараканом.

– А дети?
– обеспокоился Спецназ.

– Думала, тоже пинать будет. Но я их с дороги, чтоб не достал...
– поведала Мать.

Спецназ помотал головой.

– Он всех достанет, если я меры не предприму.

Фашист насмешливо фыркнул и вспрыгнул на пень.

– Истинные псы выживут, - самодовольно объявил он.
– А эти все, ну, экстерьерные, которые спят с хозяевами в одной постели, помрут. И это справедливо. Их моют, стригут и даже, возможно, завивают. Разврат!
– Фашист покинул трибуну, обернулся к Сплетнице и, состроив презрительную морду, спросил: - Искусственная завивочка?

– Не твоё дело!
– огрызнулась Сплетница.
– В прошлой жизни, кстати, у меня был знакомый буль с металло-керамическим мостом. И что? Или ему всю жизнь кашку хлебать?

Фашист ухмыльнулся.

– Он должен был умереть. Не сохранил зубы - что ж... Такой закон.

Спецназ поднялся на задние лапы и постучал по срезу пня.

– Звери, мы с людьми живём!

– Мы не взрываем друг друга, - счёл необходимым возразить Предатель.
– Впрочем, если взрыв...
– Предатель улыбнулся.
– Да, это будет и мой подвиг. Не только террориста Таракана.

Спецназ обернулся к Матери.

– Ты его видела. Мать, опасность грозит и твоим детям.

– Мои дети - не только мои дети.

– Я не об этом. Где ты его видела?

Собаки окружают Мать. Все, за исключением прилёгшего на травку Фашиста, а также Предателя, который, стараясь остаться незамеченным, пятится к ближайшим кустам.

– Если туда ломанёмся, такой-то толпой, то всех детёнышей перебудим. Они же рядом, за речкой.

Лежебока подняла взгляд на солнце.

– Тихий час? Кхе! Кхе! Не рано ли? Хотя я тоже полежала бы, да кушать хочется.

– Показывай!
– решительно произнёс Спецназ.

– Да-да!
– подступила к Матери Сплетница.

– А вы возьмёте да и разлаетесь ни с того ни с сего. Собаки и есть собаки, да ещё без роду без племени, не благородные.

Фашист, уловивший нотки превосходства в голосе Матери, вскинул голову и приподнялся.

– Ах-ах, не благородные! Да мы и есть элита. Мы выживаем там, где всё живое вымирает. Если не считать крыс.

– При взрыве и крысы погибнут, - поспешил заявить Спецназ.

Сплетница покачала головой.

– Насчёт крыс сомневаюсь.

– Крысы не погибнут, - возразила Обжора.
– После взрыва они откормятся и станут таксами. Но без родословных и прочих ксив.

– А станут таксами, то и помрут, - оживился Фашист.
– Таксы - вырожденцы, которые без прививок, уколов, капельниц и прочих систем...

Не закончив, Фашист вскочил, подбежал к пню и присел, готовясь запрыгнуть на него. Однако оказавшийся поблизости Спецназ грубо оттолкнул его от трибуны и угрожающе клацнул зубами.

– Хватит, слышали! Кстати, где Предатель?

Спецназ принялся оглядываться по сторонам.

– Он всегда делает одно и то же. Он предаёт, - с мстительной усмешкой ответил Фашист.

Сплетница радостно подпрыгнула.

– Он же ушёл! Я знала, я видела!

– Что ж молчала-то?
– рыкнул Спецназ.

– Любая новость должна быть ко времени. И я вижу, что именно сейчас эта новость особенно востребована. Мой нюх...

– Идиотка!
– перебил Спецназ.
– В твоей голове не извилины, а кудряшки!

Лежебока, лениво потягиваясь, объявила:

– Если сейчас побежите искать Предателя и террориста, то я, пожалуй, прилягу. Хотя и голодная.

– Сограждане, - с пафосом проговорил Спецназ, - мы должны объединиться в борьбе за выживание!

– А если просто хочется кушать и объедаться? Если хочется всего лишь быть сытым и счастливым?
– поспешила возразить Обжора.

Спецназ раздражён.

– Вы способны лишь визгливой стаей на проезжающие автомобили бросаться!

– Твои предложения, специалист?
– проговорил Фашист, бросив насмешливый взгляд на Спецназа.