Когда Йараманга улыбается

– Почему-то на Левкан к княжне Рие ты меня не отправляешь, хотя и она моложе меня, и тоже соседка.

Махаони снизу вверх взглянула сыну в лицо.

– Когда тебе будет столько лет, сколько мне, когда у тебя будут маленькие веланпурчики…

Князь прижал мать к себе.

– … я тоже захочу внуков, как моя любимая мама, – с улыбкой договорил он. – Считай, что голубь на пути в Танаибу.

Княгиня расцвела в улыбке.

– Ты в море горло закрывай, сынок, а то ветер надует – простудишься.

– Хорошо, закрою. Я пойду? Дела не ждут.

Веланпур вышел на галерею. Под сводом арки он остановился и обернулся к матери.

– Мам, а знаешь что говорит Кеа, когда слышит слово "Клеама"?

– Знаю, знаю, – остановила его княгиня. – Твоего попугая давно следовало бы…

– Ну что ты, – засмеялся сын, – ему всего пятьдесят. Он молод и полон сил.

Порт города Танаибы встречал шхуну "Афалина" ослепительным днём, плеском прозрачных волн и упругим ветром. Над судном, едва шевеля изогнутыми крыльями, боролись с воздушными потоками чайки. Птицы горланили, неожиданно срывались в море и так же резко взмывали в синеву.

Корабль тяжело и гулко стукнулся бортом о причал. Полуголые матросы накинули на швартовные тумбы тяжёлые канаты. С грохотом упавшие сходни соединили "Афалину" с берегом острова Истгиль. Пенистые волны с шипением прокатывались под сваями причала и с упорством, выработанным веками, выплёскивались на мелкий золотистый песок.

Боцман по прозвищу Бочка следил за действиями матросов, выкрикивая команды, ругательства и поддавал пинка замешкавшемуся ротозею. Сотни загорелых ног многократно перемешивали песчинки на берегу. Мешки и ящики с товаром, удерживаемые на мускулистых спинах привычными к труду руками, переползали из трюмов на берег.

Боцман, пыхтя, поднялся на мостик "Афалины".

– Капитан! – гаркнул моряк. – Экипаж построен.

– Сколько я тебе говорил, что не надо орать! – скривился капитан. – Джары хорошо слышат.

– Прости, джар капитан, – смутился Бочка. – Я привык кричать на этих олухов.

Капитан не слушал. Он докладывал о прибытии шхуны в порт Танаибы высокому молодому человеку лет тридцати с властным пронизывающим взглядом и аккуратно подстриженными бородой и усами.

Капитан робел. Молодой мужчина, сложив руки на груди, вглядывался в портовую суету и в поросшие густым лесом горы Истгиля.

К сходням, переброшенным с "Афалины", блестя потными спинами, быстрым шагом подошли восемь крепких рабов. На плечах они несли украшенный паланкин.

– Носилки от джи Клеамы, мой князь, – сказал капитан.

– Вижу, – ответил джар и направился к трапу.

Спустившись на нагретую палубу, он прошёл вдоль строя матросов и помахал рукой на их зычное приветствие. У сходней его ждал седеющий мужчина в зелёном тюрбане и красном кафтане.

– Добро пожаловать, джар-рен Веланпур, – мужчина прижал к груди руки, унизанные перстнями. – Джа Клеама ожидает тебя.

– Здравствуй, Велияр, – ответил князь и сел в паланкин. – Давай скорее. К вечеру я должен вернуться домой.

Велияр не заставил себя ждать. Он уселся на красный бархатный диван напротив гостя и затворил дверцы. Рабы подняли носилки с земли.

Паланкин покачивался. Дорога делала изгиб вокруг обрыва. Отсюда открывался живописный вид на торговую гавань. Пирсы жались друг к другу, возле них хлопотали неугомонные рыбаки. У большого причала разгружалась шхуна с острова Квонкай.

Ещё полчаса, и носилки достигнут ворот княжеского дворца.

– Джа Клеама в саду, у фонтана. Жарко сегодня, – сообщил Велияр.

Дворецкий распахивал перед князем двери многочисленных комнат, через которые они шли. Высокие потолки усиливали звуки шагов. Велияр раскрыл дверь на веранду. Сладковатый аромат цветов магнолии, перемешанный с запахом кристально чистой воды, плыл по саду. Веланпур сбежал по ступеням.

Струи фонтана переливались на солнце всеми цветами радуги. Порывы свежего морского ветерка развеивали водяные капли в пыль. Журчание воды в сочетании с пьянящим запахом и прохладная тень под кожистыми листьями магнолий действовали умиротворяюще.

Веланпур разглядел княжну среди деревьев. Она сидела на мраморной скамейке, погрузив взгляд в воду старого фонтана, окружённого позеленевшей от времени мраморной балюстрадой.

Князь поправил белоснежный тюрбан с аграфом из крупного изумруда, окружённого бриллиантами, крепившего перо белой цапли, и шагнул в сад.

Клеама отвела задумчивый взгляд от звенящей струи. Джа действительно красива, подумалось князю. Воздушные складки нежно-розового платья и коралловое ожерелье подчёркивали совершенство девушки.

Прямой нос с трепетными ноздрями, выразительные, но тонковатые губы и светло-карие, почти тигриные, глаза, делали её неотразимой. Лёгкая накидка скрывала тяжёлые волосы с синеватым отливом. Позолоченные ремешки сандалий обнимали ступни совершенной формы. На лодыжках поблёскивали тонкие ножные браслеты с сапфирами.

– Джар-рен Веланпур! – будто в полусне окликнула княжна гостя.

– Джа Клеама, – мужчина направился к девушке.

– Князь как всегда на пару часов? – сбрасывая сонное оцепенение, спросила хозяйка.

– Ничего не поделаешь, джа, государственные заботы, – развёл руками Веланпур и опустился на скамью рядом с ней. – А это тебе от княгини, – он извлёк из кармана изящное золотое кольцо с пятью крохотными бриллиантами, выстроившимися в рядок.

– Твоя мать – чудо, джар-рен, – оживилась Клеама.

Девушка надела сверкающий подарок на средний палец правой руки и отвела её в сторону, разглядывая.

– Я тоже кое-что приготовила для джи Махаони, – сказала она, – но это потом. Что нового на острове? – безо всякого интереса осведомилась Клеама, продолжая поворачивать холёную руку с кольцом то так, то эдак.

– Джа передаёт тебе приветы, ждёт в гости.

– А сам князь? – не отрывая глаз от украшения, поинтересовалась княжна.

– И я тоже, заезжай… по-соседски.

– По-соседски…, – повторила Клеама. Ещё мгновение полюбовавшись, она взглянула на Веланпура. – Позавчера приезжал джар Ваймуру…

– Джа снова отказала?

– Для такой женщины, как я, это будет небольшая победа, – словно извиняясь, проговорила она.

– Чего же ты ждёшь?

– Куда мне спешить? – спросила джа.