Кольцо Афродиты

– Цээрушник,- объяснил я смущенным присутствующим.- Англичанин, еби го.

– Сиайэйшник,- поправил цээрушник.- American.

– Но, то хуй с ним,- решил коллектив. И правильно, вопчим-то, решил.

Тут в комнату влетел клубок страстей - то ссорились боги: Кришна и Иисус.

Криш-на бил Иисуса по яйцам, а Иисус за яйца кусал Кришну. Слышно было только:

– Кришна ебаный!

– И как тебя, пидора, крест выдержал?

– Оба - быдлы,- резюмировала лошадь.

Угрюмоe молчание было ей ответом.

– Вы, уроды,- обиделась лошадь,- вы чо не смеетесь?

– Через плечо не смеемся,- отбрил ее Тихон.- А ты с понтом остришь?

– Четвероногим слова не давали,- заявила лошадь.

– Кляча,- мявкнул Тихон.

– Кот!

– Та примкнитемсь вы, твари,- рявкнул на них Серега - Это ты говоришь?
– всплеснул руками Пашка.- Вот мы с Ульянычем...

– Я вас в рот ебал обоих!
– закричал Котовский Петр Петрович.- Вот мы с Чапаевым, гондоном...

– Оба вы гондоны,- напомнил Витек.

– Иди срать отсюда,- накинулась на Витька Алиса.

– Вставноглазая моя, а вот тебе дощечка,- поддела ее Ирина.

– Как здоровье инвалида Краткого?
– напомнил я.

– А тя ебет?

– Пидор,- ввернул находчивый водолаз.

– Верно, пидор,- подхватил Серега, обрадованный тем, что его на время оставили в покое.

– Развратник!
– завопило хором бабье.

А Марфа добавила:

– Убийца маленьких левреток.

– И кольцо у тебя платиновое,- влез не к месту гад-Айвенго.

– Я левреток убивал и буду убивать,- буркнул я.- Хоть вы меня...

– Выебите!
– рявкнули всe хором.

– А ну, тихо!
– тут поднялся дядя Володя.- Аркадия, мужики, здесь нет, так что выгребать придется всeм. А ноги у меня мозолистые.

Всe стихли. И в этой тишине прозвучал голос Айвенго:

– На хуй те платиновое кольцо? Отдай его мне.

– Да кто ты такой?
– заорали на него водолаз и Хорек Тимоха.

– Я - полномочный представитель покойного Филимона,- не моргнув глазом, ответил этот скот.

– А мы с Сидорычем,- завизжал водолаз,- представляем здесь могучеe ЦРУ! This ring is a...

– Ээ, вээ,- передразнил водолаза поганый хорь.- Прибор это такой охуительный.

А вы с ним обращаться не умеeте. Я как представитель Галактического Союза...

– Я тебя как представителя Галактического Союза... Нас с Сидорычем больше!
– наглый водолаз вытащил огромный черный пистолет, ударил себя по затылку и упал без сознания.

– Дурак,- сказал Хорек.- Впрочем, одним меньше.

И достал скорчер. Чем? Хуй его знает, чем. Но достал.

Умственно Отсталый Серега, желая оказать дургу услугу, взял у того скорчер и ебнул по голове. Глазки хоря закатились, язык вывалился наружу, и Тимоха, в глубоком обмороке, запрыгал по комнате, как резиновое говно.

Поняв, что бояться мне нечего, я сказал:

– Не отдам никому.

С последним прыжком Тимохи, в комнате вдруг возникла нагая Афродита. За ее спиной стояли:

Архитектор Казинаки, Перс Галушкин, сдобный телом, Стенька Разин и татары и еще полно народу.

Тут же льстиво вертелся Шоколадный, напрашиваясь получить в рот.

Афродита выразительно посмотрела на Писателей.

– Гош,- сказали МЫ.

Гоша подмигнул НАМ, подошел к Афродите и напялил ей кольцо на палец.

– Будьте моeй женой,- сказал он.

– Пошел ты на йух,- ответила та.

– Дура,- зашептали МЫ.- Наоборот.

– На йух пошел ты,- поправилась Афродита и исчезла из книжки вместе со свитой и кольцом.

Воцарилось молчание. Через притихшую толпу неслышно пробрался Сидорыч, держа перед собой починенную поломанную радиолу.

– Работает, Гошенька,- залупился-залучезарился он.- И - заметь - не пидер.

Не обзываюсь я болеe. Мне даже позывные сменили. Ныне зовусь я С.Идр. А что такое "сэ"- потом, говорят, узнаешь.

В благоговейном молчании Сидорыч водрузил радиолу на старое место. На нее тут же забрался кот Тихон и застыл, как фарфоровая копилка. По толпе пронесся не то вздох, не то стон:

– А у него здесь уютно!..

ЭПИЛОГ

Быстро послали Шоколадного за водкой (про самогон-то Гоша НАШ наврал), Сидорыч нажал кнопку, и из радиолы потекли развязные мотивы - не то Моцарта, не то Розенбаума.

– Волшебные звуки,- сказал Сидорыч, сморкаясь в полу пиджака.

– Я слушаю эту музыку,- подхватил У.О. Серега,- и крупные слезы стекают по моим небритым щекам.

– Чу,- не сдавался Сидорыч,- не пенье ль то архангелов небесных?

Серега обхватил голову руками и мучительно простонал в свою очередь:

– Эта музыка сведет меня с ума.

– Сдаюсь,- сказал Сидорыч.

И тут пришел Шоколадный - три часа спустя. Правда, без водки, но зато с молодой женщиной в белом (блондинкой с зелеными глазами, с толстой русой косой).

– Эт кто?
– с интересом завопили мы.

– Не знаю,- ответил Шоколадный.- Говорит - Смерть.

Смерть потоядно оглядела наши ряды.

– Со мной пойдет,- сказала Смерть,- Святой Идр...

– Кто это?

– Долбоеб, гондон, выблядок, припездок, Идр... Сидорыч!

Сидорыч счастливо защерился.

– Бабаня из Симферополя...

Бабка охнула.

– Внучка ее Дина...

Дина ахнула.

– Оксана...

Оксана ухнула.

– ...И Гоша, естественно,- закончила она.

– Но ПАЧИМУ?

Смерть растерянно посмотрела на НАС. Такого отпора она не ожидала. НАМ было жалко расставаться с Гошей и другими, но... МЫ молча кивнули.

– А ПАТАМУ,- ответила молодая миловидная Смерть.- И папрашу за мной. Меня исчо тысичи людей ждут.

И увела избранников за собой.

Мы остались втроем - МЫ и дядя Володя. Заварили чайку, уселись пить.

Неожиданно дядя Володя отставил чашку, влез на табуретку и сказал:

– Стихи:

Вот выносят гроб хрустальный И поет осел печальный Песню гнева и труда А над ним горит звезда А над городом парят 38 октябрят Всe равны как на подбор Каждый держит мухомор Тут же реeт князь Гвидон Шлет Писателям поклон.