Кольцо Афродиты

Тут же на меня слюняво накинулась ее собачка - ебучая левретка. Отправив прицельным пинком суку в гостинную, я повернулся к Марфе.

– Твоих рук,- говорю,- работа?

– Ты о чем?

– Ну, это... Ми тибя придуприжьдали, а ви ни слюшали,- спародировал я Тихона.

– А... Но, то - да. Буди там заложон атель "Марфа-Посадница".

– Сука,- говорю,- пааная.

– Бомж,- отвечает она.

Что мне было на это ответить? Схватил я ее и потащил в постель.

– Гошенька, Гошенька,- запричитала она.- Первая, блядь, встреча последняя, на хуй, встреча...

– Вторая,- напомнил я.

Белье на ней было своеобразное. И не белье даже, а так - набор кожанных ремешков.

– Пазор,- говорю,- сиськи свисают.

А она, сука, запускает руку под кровать и вытаскивает оттуда плеть. Ну, тут мне совсем все ясно про нее стало. А она меня, как ни в чем не бывало,- плетью по спине. Уж это-то мне совсем не понравилось. Забрал я у нее плеть, да как дам ногой по грудям. Думала, дура, что я с женщиной не справлюсь.

– На кого,- говорю,- плеть подымаешь? На мужчину, Царя, соответственно, Природы?

Хотела она еще что-то сказать, но тут я ее рукой за челюсть ухватил и на себя потянул. И вылезла проклятая челюсть изо рта! Так я узнал главный секрет Мафии.

Короче, дал я ей хорошенькой пизды, а потом - в отместку - выeбал. И уже тогда говорю спокойно:

– Поду скупнусь.

Схватил левретку подмышку и пошел в ванную. Пустил воду и стал думать, что мне с проклятой левреткой делать. Вспомнил вдруг Ваню Тургенева, Муму, хуе-мае-э, думаю, тут и думать нечего. Бросил левретку в воду и веслом огрел.

Пошла, родимая, камнем. Просто сердце радуeтся. Сам уж в воду не полез - ну его на хуй, с дохлой левреткой купаться. Выключил воду и вдруг слышу-Марфа кому-то по телефону говорит: так, мол, и так, получен ишалон онаши, но требуeтся транспорт- перевезти на гошину квартиру.

"На мою?"- вздрогнул я. Но так как наши Писатели пишут "г" и "ч" одинаково, то даже не знаю, что я сделал. Во всяком случае, вышeл я из ванной вполне удовлетворенный. И только потом вспомнил, что Гоша - это не я, а Жора. Смотрю - а Марфа кладет трубку и подозрительно говорит:

– Волосы у тебя сухие. Пачиму?

– Патаму,- говорю.- И не купался я вовсe, а собашку твою мачил. А потом думу себе: ну-во на хуй - с собачий падалью плавать.

– Мими?

– Муму.

– Блядь, где Мими?

– Погодь,- говорю,- ща притараню.

Выловил в ванне трупец, принес Марфе. Та зашлась. Пока она рыдала, я ея исчо рас выэбал. И очень дажа проста.

Марфа по обыкновению ушла в отключку. Тады я забросил трупец Мими на шкап, а сам решил поинтересоваца, каму ш она, Марпа, звонила. Сымаю трупку, дручу "рипит". А оно в ответ рипит. А после мусской голас снемаит трупку и грит:

– Власти слушают.

Тут мне ваще хуева стало. Сток я секретофф взнал за 1 день!

И понял я, шо протиф них не папреж. Оне - Власти, Мафия - фсе вместе, а я - 1.

Ушел я срочно к себе домой. В полутемном коридоре Сидорыч, попукивая от натуги, делал вид, шо моeт пол.

– Ты тряпкой не возюкай,- зарычал на него я. Очень злой был.

– Здрастуй, Гошенька,- улыбнулся в ответ Сидорыч.- Ноне - чую - особый день.

Ноне чот произойдет.

– Говори,- говорю.- А то - помяни мое слово - по яйцам получишь. Уж в больно удобной позе ты тут стоишь.

– Не, Гошенька, не стучи меня по яйцам, а дай мне свою старенькую поломанную радиолу.

– Да ты охуeл!!!- заревел я.- Да знаешь ли ты, мудило, что за нее в свое время 30 рублей было плачено!

– Я,- Сидорыч захохотал счастливо,- ея ПАЧИНЮ!

Мне даже дурно сделалось от радости. Притащил вредному старику радиолу, а егонный передатчик якобы случайно разбил. А сам мыца пошел - с надeждой, что в моeй-то ванне дохлые левретки не плавают. Зря надеялся. Не успел я наполнить ванну водой, как в маленькой дырочке стока что-то заклокотало, хлынул поток соленой морской воды, и вылез оттуда водолаз.

– Уебывай,- мрачно сказал я.- Я тебя не боюсь.

– Боишься,- уверенно, но невнятно сказал водолаз - трубка ему мешала.Быышя.

– Вынь трубку-хуй изо рта,- говорю.- Тада и побазарим.

Водолаз вынул изо рта трубку-хуй.

– Атчого ты,- говорит,- мя быышя?

– А как же,- отвечаю.- У тя, блядь, баллоны. Ласты у тя, блядь.

– Но?

– Как ж тя, резиновага, ебать?

– Чо?- почему-то рассердился водолаз.- Плывешь к ним из далекой Цэрэу через псю Атлантику, как пидорас горбатый, а они тя - ебать!

– Шо делать,- говорю,- не хуй было приплывать.

– Сука, по канализации, по водопроводу,- продолжал жаловаться жлоб-водолаз.

– А в чем,- спрашиваю,- собственно, дело?

– Да так, нихуя,- пожимает плечами водолаз.- А, ващет, было у меня тут дельце... Но раз вы на меня с хуями набрасываетесь...

Я снова развел руками. И широко, надо сказать, развел. Гадюка-водолаз, воспользовавшись моим замешательством, ткнул мне пальцем в живот. Их, видать, в Цэрэу всяким подлым приемчикам обучали. И тут я понял.

– Та ты шпиен,- говорю.

– Но.

– А у нас тоже есть один шпиен. Сидорычем зовут. Лысый, как плешь.

– "Припездок"?- спросил водолаз.

– Истчо какой! Терас ремонтируeт мое радио.

– Смешно,- сказал водолаз.- А покенай кольцо.

Тут уж я все сопоставил. Обидно даже стало - он, сука, с корыстной целью приплыл.

– А зачем те, нахуй, оно?

– Но, кольцо у тя - сратегическое.

– В натуре?- спросил я.- Слово пацана?

– Слово водолаза!- и, подумав.- Морского.

– Ебенать!- удивился я.

– А ты как думал! Покенай!

– И хули тут сратегического?

– А вот покенай - скажу.

Я показал - издалека. Водолаз рванулся к кольцу, но получил по зубам. Зубы у него плохие оказались - черные.

– Пойду к Сидорычу,- хмуро сказал водолаз.- Дам яму пизды.

И зашлепал ластами по свежевымытому коридору. Насилу я его догнал.

– Сыр Дэвидович,- говорю,- из комнаты никуде нэдэница. Пошли, пыдыр, покажу, как у меня уютно.

– Водолаз,- объявил я Тихону.- Натуральный, из Цэрэу.