Кольцо леди Дианы

– Извините, – Вронская, скрестив на груди руки, прошла мимо девушки, обернулась на звук шагов, и…

– Привет, Женя! Что-то ты поздно сегодня.

Посмотри, пожалуйста, на батарее в кухне, появился какой-то налет. Если это грязь, то отмой, а если ржавчина, перезвони в фирму, которая занималась установкой.

– Конечно, Павел. Гарантийный срок еще не истек, пускай приезжают и меняют. Это не грязь, не ржавчина, а явно какой-то дефект или металла, или краски. Я тоже обратила на это внимание. И как раз собиралась спросить, где у вас документы на батареи.

– На кухне, в шкафчике, который возле окна.

– А чеки у вас сохранились? Без чека могут не поменять. Скажут – да мы вас знать не знаем.

– Жень, естественно, чеки я сохранил. Все в отдельных файлах, бумаги на вытяжку, мебель, батареи.

Вронская слушала этот непринужденный разговор, открыв рот и вытаращив глаза.

Все бы ничего, Павел вышел из спальни голым! И лицо у него было столь невозмутимым, словно не то что его интимное место прикрыто, а вообще полный комплект одежды присутствует! Нет, судя по только что произведенному ею на трезвую голову визуальному осмотру, «мужское достоинство» выглядит вполне достойно. Но, блин, это же еще не повод помощнице по хозяйству его демонстрировать?! Или она не только просто домработница?! Вообще, что происходит?!

– Лика, ты в правильном направлении идешь, одна из ванных комнат как раз справа! – прокричал Павел и, не торопясь, свернул за угол.

– Девушка, и часто он у вас нагишом расхаживает? – проводив глазами мужскую попу, нервно поинтересовалась Вронская, от шока сразу же позабыв, что сама стоит без одежды. – Какой кошмар! Ну и манеры!

– Извините, я не думаю, что мне этично отвечать на этот вопрос. И… – брови девушки изумленно взлетели вверх. – Послушайте, а вы – Лика?! Лика Вронская, моя любимая писательница? У меня и книжка ваша с собой как раз есть. Вы мне автограф дадите?

Сглотнув подступивший к горлу комок (что ж ей так не везет?! Новоиспеченный любовник – нудист-психопат! Почитательница ее таланта обнаружилась в безусловно «подходящий» момент, по дороге в душ самое время пообсуждать свое творчество!), Вронская пробормотала:

– Вы ошиблись, никакая я не писательница.

И скрылась в ванной.

Сначала ей показалось – да это женская комната! Глаза так и режут развешенные-разложенные многочисленные женские причиндалы. Вон на вешалке красуется невыносимо гламурный розовый халатик, на полочке лежит женский станок для бритья, а уж возле раковины – вообще целый бабский арсенал по поддержанию красоты: кремы для лица, для глаз, тоники и молочко для снятия макияжа…

Однако все упаковки были нераспечатанными. Павел что, настолько заботлив? Беспокоится, чтобы у оставшейся на ночь девушки все необходимое оказалось под рукой?

Недоуменно пожав плечами, Лика вошла в душевую кабину, включила холодную воду, и, стараясь не закричать, стала дожидаться обычно наступающего в подобном случае прояснения мозга.

Выть хотелось до ужаса. Однако шок по-прежнему не проходил…

«Егоров – психопат, – мысленно прокомментировала Лика последние события, вытираясь розовым пушистым полотенцем. Горячая вода, включенная после ледяной, ситуацию не спасла, зубы так и стучали от холода. Или от страха?.. – Он мне, конечно, очень нравится. Но все-таки с головой этот человек явно не дружит. Не зря Ленина мама не взяла у него деньги и обвиняла его в смерти дочери. Между Поляковой и Павлом что-то произошло… Что-то, чего я не знаю, о чем Егоров не рассказывает».

Вздохнув (интересно, что многие барышни находят в невыносимо-поросячьем цветовом оттенке?), Вронская закуталась в розовый халат и с опаской выглянула за дверь.

– Пожалуйста, проходите на кухню, Павел там кофе варит, – улыбнулась домработница, опуская вниз кисточку, которой она смахивала пылинки с хрупкой статуэтки. – Это по коридору налево. И все-таки вы – Лика Вронская, я вас узнала, – на лице девушки появилось умоляющее выражение. – Подпишите книжку, пожалуйста! Там в коридоре моя сумка, а в ней покет. Только постарайтесь, чтобы Павел этого не увидел. А то он уже ругался, что я к вам пристаю.

– Вообще-то мне кажется, что вы тоже имеете все основания ему выговор устроить. Книгу я подпишу. Извините, что я вас обманывала. Просто понимаете…

– Понимаю, Павел – не совсем обычный человек, – девушка кивнула. – Напишите, пожалуйста, на обложке: «Для Жени». Я все ваши книги перечитала, мне они очень нравятся!

«А эта Женя – хорошенькая, – неожиданно кольнула Лику ревнивая мысль. – Блин, где мои двадцать лет, с сияющей гладенькой кожей и наивной непосредственностью…»

Поиски кухни оказались недолгими. Чарующий горьковатый запах плыл оттуда волнами.

– Надо же, ты халат надел! – Вронская устроилась за барной стойкой рядом с Павлом, уже прихлебывающим кофе. Она взяла чашку, сделала глоток, потянулась к вазочке с печеньем. – Красивый халатик у тебя. Что ж ты нагишом перед домработницей ходишь?

Павел недоуменно поднял брови:

– Так халат был в ванной. Я его после душа надеваю. Я в душ пошел, вижу, Женька уже работает. Она через день приходит. Это домработница моя.

– Я поняла, что домработница. А почему ты с ней голым разговариваешь? Хоть бы за дверь спрятался.

– Зачем?

На какой-то момент Лике показалось, что рядом – не недоуменно-безмятежное лицо Павла, а хитренькая пухлощекая мордашка дочери. «Патиму?» – всегда интересовалась Даринка в разгар лекции о том, что нельзя ходить голой по дому. «Потому что так принято, потому что хорошие девочки так не делают», – говорила она дочери. Но это ответ для ребенка. А действительно, зачем люди прячут тело под одеждой, если нет необходимости согреться? Как бы это почетче сформулировать?..

– Одеваться нужно затем… – Вронская подняла глаза к потолку, но никакой подсказки там не разглядела, только исключительно белоснежную штукатурку, – затем… понимаешь, ну, другим людям может быть неприятно видеть тебя голым. Их может смутить твой обнаженный вид. Знаешь, половые органы иногда даже называют – интимное место. А интимное – не предназначено для всеобщего обозрения. Так не принято, понимаешь? Тебе что, вообще на все правила приличия наплевать?

– Нет, конечно. Я считаю – во всем порядок должен быть. И правила нужны, без них порядка не будет.

– Тогда почему ты нагишом шастаешь?

– Да не думал я, что Женя смущается! Я вообще о ней не думал! Мне важно, чтобы она работу свою хорошо делала.

«Вот оно и открылось, истинное лицо олигарха, – подумала Лика, прихлебывая кофе. – Для него те, кто на крутом «бумере» не раскатывает, – вообще не люди. Чего с домработницей церемониться? Хозяйство свое выставил – и давай девушке указания раздавать, там протри, тут помой. Не буду больше общаться с этим хамом. Во всяком случае, очень постараюсь. И, конечно, надо срочно заняться Даринкой. Вот что получается, когда мать в свое время не объясняет, что такое хорошо и что такое плохо…»

– Ау, я с тобой разговариваю! Я совсем забыл, у меня же пирожные есть в холодильнике, из «Шоколадомании». Ты будешь?

Лика покачала головой:

– Я не фанатка выпечки. И, в общем, мне пора. Спасибо за кофе.

– Знаешь… ты прости, как-то все быстро получилось. Не по-людски. Даже в ресторан не сходили. А давай сегодня поужинаем вместе? Честно говоря, я даже не знаю, почему так себя вел. Правда, я – другой. Может, это из-за похорон? Я после них словно не в себе… Смотрел на могилу и все не понимал, неужели там Лена? Мне с ней тяжело было, она грузила меня все время. Но я до сих пор не осознаю, что ее нет. У нее столько планов всегда было, казалось, на двадцать лет вперед.